“Цветы зла” третьего тысячелетия

Во второй половине мая культурная жизнь столицы была отмечена событием, однозначно оценить которое достаточно сложно. На мой взгляд, именно резко отрицательное или безоговорочно положительное отношение помешает адекватно истолковать прошедшую в Центральном Доме Художника с 16 по 20 мая 2007 года ярмарку современного искусства АРТ МОСКВА. Чтобы серьезно осмыслить действо, в котором приняли участие 72 галереи из 15 стран мира (России, Италии, Германии, Франции, Нидерландов, Австрии, Венгрии, Латвии, Великобритании, Люксембурга, Швеции, США, Финляндии, Украины и Сербии), придется из сферы эмоционального восприятия перейти в область аналитического исследования.

Положительных оценок, данных международной художественной ярмарке АРТ МОСКВА, которая проводилась в столице России уже в одиннадцатый раз, было более чем достаточно. Большинство СМИ оценили выставленные здесь экспонаты как авангард искусства и вершину современной мысли. Вот лишь некоторые из авторитетных высказываний критиков, теоретиков, искусствоведов, ценителей и коллекционеров современного искусства об этом событии:

«Успех АРТ МОСКВЫ - результат ее профессионального соответствия актуальному моменту развития современной культуры в России».
«Этот форум ежегодно становится центром культурной жизни столицы».
«АРТ МОСКВА - наиболее эффективная рыночная площадка современного искусства, обеспечивающая максимальные возможности для реализации культурных и коммерческих идей».
«Ярмарка в ЦДХ на Крымском валу - одно из самых модных и масштабных культурных мероприятий, свидетельствующих о том, что Москва становится одним из мировых центров современного искусства».

Значимость и масштаб АРТ МОСКВЫ действительно серьезны. Если в позапрошлом году в ярмарке приняло участие 53 галереи, в прошлом - 67, то в нынешнем - 72. На ярмарке АРТ МОСКВА-2007 было представлено много работ художников, достаточно известных в мире. Среди западных галерей Hans Knoll Gallery (Вена-Будапешт) предлагала скульптуры британского классика Тони Крэгга, стокгольмская галерея Wetterling, привезла народную классику 60-х - Роберта Раушенберга и Фрэнка Стелу. В число самых успешных гостей также попала нью-йоркская галерея Stefan Stux, представившая только одного художника, а именно американского гиперреалиста одесского происхождения Шимона Окштейна, чья персоналка открылась во время ярмарки в московском ЦСИ М’АРС. А возглавила список самых успешных зарубежных галерей хельсинкская Forsblom, приехавшая на московскую ярмарку впервые. Стенд этой галереи украшали международные звезды на любой вкус - Георг Базелиц, Маркус Люперц, Питер Хелли, Тони Урслер. Десятку лидеров среди российских участников в этом году возглавила Айдан-галерея, продавшая чуть ли не все, что представила на стенде.

Растет не только количество участников, но и объем продаж, что укрепляет авторитет выставки как рыночной площадки. Чем же привлекает концептуальное искусство постмодернизма? За счет чего ширится сфера его влияния? Наверное, в числе наиболее значимых аспектов можно назвать созвучность современности, особенно ее больным и темным сторонам. Подавляющее большинство работ иллюстрируют деструктивность, а часто и инфернальную искаженность нашего времени. На картинах можно увидеть людей, вырастающих из банок Кока-Колы, как гомункулы из пробирок; детей, превращенных цивилизацией в стариков; близость сталелитейного цеха некоему подразделению ада и т.?д. Нельзя не обратить внимания на ряд фотографий из современной городской жизни. На одном из них - вагон метро, в котором на фоне плаката «Единая Россия» три очень разобщенных человека: мрачноватая женщина, парень с какой-то перекошенной физией и очень молодой человек, сидящий в стороне от них. А на плакате русские писатели, художники, общественные и политические деятели демонстрируют иллюзорность единения. Другая фотография - ветхие бабульки, торгующие соленьями и вареньями. Одна в ботиночках «прощай молодость», другая в валенках. Над ними плакат «Водка Столичная». Фотографии интересные, талантливые, горько-правдивые…

Ну что же, предпосылок для того, чтобы признать проект успешным, вроде предостаточно? Увы, если бы так… Вот стена, исписанная высказываниями из современной городской «наскальной живописи». «Я тебя похороню сучье», «Кал - кровь», «Умереть», «Убивать» - многочисленные надписи, мягко говоря, не блещущие элементарным знанием грамматических и речевых норм. В основном, черная и красная краска, есть синие и зеленые тона, но они не добавляют позитива. Много мата (куда ж без него…), агрессии. И хотя есть высказывания, претендующие на роль нравственных постулатов («Бабло это зло», «Буржуев на нары рабочих на Канары»), в целом, настенные надписи производят ощущение достаточно однообразного, безграмотного и малодаровитого самоутверждения. «И скучно, и грустно» около этой стены. Конечно, если это было целью авторов подборки, то можно выразить им респект, но достигнута эта цель не высотой творческой мысли, а натуралистическим копированием примитивного восприятия жизни.

Что же на других стенах и около них в просторных залах на нескольких этажах огромного выставочного комплекса Москвы? Вот какие-то подобия скульптур из трухи, неряшливые фигуры, перетянутые проволокой. Соединение абсурда, злости и стеба, сквозь которое сквозит серая, бездарная пустота, не более. Тут же в павильончике золотистая свинья, рядом с которой куча мелочи и листок бумаги с надписью: «Натереть монетой мой пятачок, загадать желание, погладить - все сбудется». Люди подходят, гладят. Две женщины, довольно посмеиваясь: «Сегодня проверим!..»

Дальше нечто, представленное как «Просвет». На каменной тумбе небольшой ящик, в котором обрывки всяких расчетных чеков, мелко-чековый магазинный мусор, наклеенный на синий фон, сквозь который просвечивает тусклый, больной свет. На проблематику и идейный смысл просто не обращаешь внимания - в первую очередь видишь, понимаешь, чувствуешь, что это некрасиво, совсем некрасиво, очень некрасиво.

Серия беспомощных, маловыразительных рисунков, на каждом из которых единственной внятной чертой является сопроводительная подпись:

«Очень хочу запечатлеть какое-нибудь мерзкое нечувство»,
«Я очень хочу нарисовать нравственный стержень»,
«Я так хочу нарисовать задохнувшийся от вдохновения дух»,
«Хочу нарисовать стабильность»,
«Очень хочу рисовать яростное соитие»,
«Нарисовать бы библиотекарей»,
«Нарисовать бы церквушку»,
«Мне хочется нарисовать предательство идеалов»,
«Хотелось бы нарисовать доверие»,
«Хотелось бы нарисовать сочувствие»,
«Хотелось бы нарисовать поджог»,
«Вот бы нарисовать аполитичность зажатых в тисках капитала масс».

Сплошное «хочу, да не могу». Пароксизмы художественной несостоятельности. Десятки картинок сливаются в пестрое собрание мутной аляповатой мазни. Ну никак не получается увидеть в этом высокий полет творческой мысли. Заметно только, что авторы с грехом пополам умеют читать и корявенько писать, не более того.

Беспомощную претенциозную усложненность деклараций живописных намерений сменяет явно нелегитимная простота «революционных икон». Гадкое ощущение на душе от красных крестов, на которых распяты Сталин, Ленин. Вспоминаются слова Л.Н. Толстого: «Во всем у вас петушиный несерьезный наскок». На настоящее искусство, требующее форм и красок соответствующей глубины, ни сил, ни таланта нет, поэтому стараются авторы взять густой пошлостью линий, тошнотворно-ярким цветом, грубостью, жестокостью, площадной скабрезностью. И берут-таки, достают: начинает возникать стойкое ощущение нравственной тошноты… Картина «Рождение Венеры» - несколько женщин в слизистых пленках; огромная некрасивая фотография двух обнаженных людей, животно, как-то нечеловечески целующихся; скульптурная композиция, представляющая две разломанные роялем безобразные фигуры: мужчину с отрубленной рукой и женщину без ноги и головы. В тела воткнуты ножи, лопатки. Рядом радостно улыбающаяся парочка: то ли очень молодая мама с взрослым сыном, то ли брат с сестрой - погружены в созерцание «цветов зла» третьего тысячелетия.

Интересно посмотреть на публику. Много молодых людей «продвинуто-прогрессивного вида»: кто с неряшливой бородкой, кто с пирсингом по всему лицу. Некоторые - вылитые персонажи из мультфильмов про инопланетян. Молодежный расхристанно-нетрадиционный контингент перемежается с респектабельными, лощеными взрослыми людьми весьма рафинированного вида. Эти группы неплохо сочетаются, являя собой эдакий декаданс начала 21 века. Но не внешний облик посетителей выставки привлекает внимание в первую очередь, а то, что явное уродство, нарисованное, слепленное, смоделированное в разных формах, радует людей, доставляет им наслаждение. И здесь уместно вспомнить одну из зарисовок из «Стихотворений в прозе» И.С. Тургенева:

«Роскошная, пышно освещенная зала: множество кавалеров и дам. Все лица оживлены, речи бойки. Идет трескучий разговор об одной известной певице. Ее величают божественной, бессмертной…О, как хорошо пустила она вчера свою последнюю трель!

И вдруг - словно по манию волшебного жезла - со всех голов и со всех лиц слетела тонкая шелуха кожи - и мгновенно выступила наружу мертвенная белизна черепов, зарябили синеватым оловом обнаженные десны и скулы.
С ужасом глядел я, как поворачивались, лоснясь при свете ламп, эти шишковатые костяные шары - и как вертелись в них другие, меньшие шары - шары обессмысленных глаз…»

Среди многофразья, аргументировано восхваляющего выставку АРТ МОСКВА, есть слова о том, что «на фоне стагнации в области старого искусства современное искусство энергично отвоевывает свои позиции». Здесь просматривается явная игра недосказанностью. Что, собственно, имеется в виду под словами «старое искусство»? То, что создано не сегодня и не вчера? Но картины, скульптуры, книги, музыка, созданные несколько веков назад, свежее, острее, прогрессивнее многих и многих современных созданий. Настоящее искусство как раз вневременно, оно побеждает время. А современная арт-культура, претендующая на роль «властительницы дум», как раз демонстрирует очень жесткую привязанность ко времени, причем к хламу, гадостям нового времени.

Нет, не верится, что уродство может быть правдивым искусством. Даже если это уродство одето в изысканнейшие эстетические одежды. В повести Ф.М. Достоевского «Униженные и оскорбленные» очень точно говорится о том, что, если бы вся дрянь мира была бы откровенно выставлена наружу, мир бы задохнулся. Много размышлял великий сердцевед русской литературы о соотношении эстетического и этического в человеке. Не случайно Раскольников из «Преступления и наказания», горько признавая свои именно идейно-творческие заблуждения, называет себя «эстетической вошью». Так оценивается личность, пытающаяся осмыслить жизнь и повлиять на нее, исключительно через средства культуры, используя только интеллектуальный, творческий, психо-физический потенциал организма. Без Бога, без нравственно-духовной основы, которая подразумевает и смирение, и целомудрие, и стыдливость, найти красоту и истину, а тем более выразить их средствами искусства невозможно. Бесстыдное, питающееся грязью искусство упадет топором на головы потребителей. Особая опасность такого искусства в том, что оно востребовано, потому что приносит извращенно-изощренное удовольствие. В святоотеческой литературе такая человеческая увлеченность порочным, приносящим удовольствие познанием ассоциируется с безумством животного, лижущего острое лезвие и не чувствующего своей беды, так как опьянено вкусом и запахом собственной крови.

Заканчивая разговор о ярмарке АРТ МОСКВА, хочется еще раз отметить, что целью его не являлось ни жесткое отрицание, ни восторженное восхваление. Это попытка разобраться в тех формах постмодернизма, где свобода творческого самовыражения, увы, смешивается с беззаконным попранием нравственных и этических норм. Конечно, нельзя делать вид, что не существует в нашем мире проблем и ужасов, но нельзя и заигрывать с абсурдом и кошмаром - можно незаметно для себя стать частью всего этого. Современное искусство забывает о том, что есть пределы допустимого и что преступление этой границы стирает грань между добром и злом, продолжая посев «цветов зла» третьего тысячелетия. И, похоже, вопрос «Что же будем пожинать?» - не особо волнует «сеятелей».