Кабалла о деньгах.

Деньги: А веруем ли мы в Бога?

Никто, похоже, не уверен в том, откуда взялась старая поговорка "Деньги - корень всего зла", так же как никто вам точно не объяснит, почему и каким образом свинья - этот символ нечистоты для евреев, мусульман и приверженцев других верований и сект - превратилась в свинку - копилку.

И то, и другое наверняка было замешано на антисемитском фольклоре, нацеленном на еврейскую алчность - и с этим трудно спорить. Однако подобно еще одной часто цитируемой аксиоме "Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно" оба названных момента были порождены - в лучшем случае - полуправдами. А полуправда, по сути, совсем не правда. Правда абсолютна. Мысль о том, что деньги полны зла или грязны, проистекает еще и из глубокого неуважения к деньгам - и иронично то, что именно такое неуважение к деньгам действительно может привести к их нечистоте, когда ими злоупотребляют в целях зла. Вещь сама по себе не может быть ни доброй, ни злой - наше использование вещей связывает их со справедливыми или несправедливыми делами. Истинные деньги - я имею ввиду неразвращенные деньги - заслуживают нашего уважения как по многим причинам духовным, так и по многим материальным.

По сути, деньги представляют собой мощный вид энергии, и подобно электричеству или ядерной энергии они способны как приносить миру тяжкий вред, так и давать людям большие выгоды. За те же несколько долларов, на которые можно прокормить африканскую деревню в течение недели, можно купить достаточно взрывчатки, чтобы изуродовать или убить столько же людей, сколько можно было бы прокормить. Да, в этом огромная мощь. И такая мощь всегда сопряжена с правилами. Ни один взрослый человек в здравом уме не станет сознательно нарушать правила обращения с электричеством - кто-то или что-то будет повреждено. Но основные правила использования электричества широко известны и почитаемы - чего нельзя сказать о правилах обращения с деньгами.

Для мудрецов древности нищета была если не корнем всяческого зла, то, несомненно, наихудшей судьбой во вселенной. "Если всю боль и все страдание в мире," читаем мы в "Мидраш" ("Экзодус Рабба" 31:14), "положить на одну чашу весов, а нищету - на другую, весы всегда склонятся в сторону нищеты." Хотя нищета складывается и из естественных, и из человеческих элементов, она прямо связана с деньгами в том смысле, что деньги могут ее облегчить. По этой причине мудрецы предложили "йишив олам" - концепцию попытки "наладить мир". В ее истоке "Книга Бытия" 2:15, где человеку поручается задача "возделывать и хранить" землю, и эта концепция призывает нас постоянно стремиться улучшать общее качество жизни, при этом поддерживая с миром скрупулезно честные отношения.

В своей блестяще прозорливой и незаменимой книге "Каббала денег" (The Kabbalah of Money; Shambhala Publications, Boston, 1966) бразильский раввин Нилтон Бондер, широко известный как за его активность в защите окружающей среды, так и за его духовную эрудицию, определяет богатство как "высочайший уровень организации, возможный в окружающей среде таким образом, что все живое и все важное для жизни существует без нехватки." Он добавляет: "Иными словами, чем больше изобилия мы создадим для какой-либо человеческой потребности, не создавая при этом нехватки для другой потребности, тем лучше. Это - задача каждого человека: улучшать качество жизни вокруг себя."

Создание изобилия без создания дефицита не только очень трудно - это, к тому же, задача, которая простирается из физической вселенной в духовную. Каждое действие имеет соответствующее и противоположное ему противодействие - реакцию. Что где-то прибудет, то где-то убудет. Гораздо лучше жить на минимально достаточном, чем, пытаясь создать изобилие, причинить нехватку кому-то другому. Как в буддистской поговорке: "У того, кто понял, что достаточно - это достаточно, всегда будет достаточно."

Тем , кто продолжают считать, как нас принуждает думать культура потребительства, что слишком много - это достаточно, следует вспомнить историю из "Исхода". Когда евреи блуждали в пустыне без пищи, они ежедневно питались манной, волшебно спадавшей с небес; но когда они попытались собрать больше манны, чем им на самом деле требовалось, не только эта избыточная манна гнила и становилась несъедобной, но они обнаружили также, что на это реагировала сама природа, отказываясь давать им необходимое для жизни. Эта притча сегодня настолько же применима - если не гораздо больше и на многих уровнях - как и более 3000 лет назад.

Как это сформулировал испанский философ Ибн Забара, мы знаем, что сама жизнь - причина смерти. Но какова же причина денег? "Ответ в том," пишет раввин Бондер, "что они не появились как средство подавления или орудие корысти; напротив, как ни удивительно, деньги произошли из человеческого стремления к справедливости и из надежды на лучший мир." И как таковые они во многом служат зеркалом, отражающим отношение к ним людей во многих и разнообразных формах, которые они обрели за века и продолжают обретать. Так, примечательно, что во время социальных и политических неурядиц экономика быстро переходит на бартерный товарообмен, когда сам товар выступает в роли денег. В годы Второй мировой войны шоколад в Европе стал валютой впервые после падения ацтекской империи. И по сей день в Боснии сигареты выступают в роли валюты. Денежная система лишь настолько прочна, насколько люди верят контролирующему ее правительству.

Деньги были изобретены лидийцами, имя короля которых - Крез - сохранилось до наших дней в поговорке "богат, как Крез". Лидийцам также приписывают изобретение игральных костей и публичного дома - как будто бы стоит лишь появиться наличным, возникает двойной соблазн их потратить - ну, как сегодня в Лас Вегасе. Лидия исчезла с карты мира, но ее сосед - Греция, согласно некоторым историкам, оказалась способной создать весьма внушительную цивилизацию и завоевать огромную империю потому, что она приняла лидийскую денежную систему. И хотя само слово "экономика" происходит из греческого выражения, связанного в те годы с правильным ведением крупного домашнего хозяйства, основные греческие философы, которые сумели отреагировать на все сферы человеческой жизни и гражданской ответственности, поразительно молчаливы относительно денег. Это могло означать неодобрение, либо указывать на нежелание вызвать наихудшие последствия, указав на многообразные и тогда еще немыслимые потенциальные возможности злоупотребления деньгами. Они это предоставили открыть самостоятельно более поздним римским императорам.

На самом деле, деньги были почти единственным изделием, изготавливаемым или производимым в древнем Риме; все, что требовалось его гражданам, включая золото или серебро для чеканки монет, ввозилось из других регионов империи. Для того, чтобы видеть заложенные в такую систему неотвратимые дефекты, не надо быть Аланом Гринспаном.

В отчаянной попытке раздобыть наличные, когда империя начала приходить в упадок, император Валентиниан III снизил содержание серебра в монетах до 96 процентов, положив разницу в карман. Однако менее чем через сотню лет содержание серебра в римских монетах было уже около четырех процентов. Только тогда какой-то гений сообразил, что основная проблема с этой маленькой махинацией заключалась в том, что все налоги, от которых зависел доход императоров, теперь тоже оплачивались этими обесцененными монетами, которые никто в империи не хотел принимать в оплату за экспорт. Экспортеры требовали золото. К тому времени, когда Рим превратился в тлеющие руины, вера европейцев в деньги была настолько прочно подорвана, что они исчезли почти на тысячелетие, ибо все вернулись к экономике прямого товарообмена (бартера) на аграрной основе.

Римские монеты до сих пор разбросаны повсеместно, потому что для тех, кто их уронил, не было смысла тратить силы, чтобы их подбирать. То же случилось недавно во время гиперинфляции в Боливии, которая достигла невероятного уровня в 80 000 процентов. Можно было видеть, как обесцененные бумажные деньги малого достоинства носил ветер по улицам; суммы вкладов в банках измеряли линейкой, так как ошибка плюс-минус не играла роли.

Китайцы первыми изобрели бумажные деньги в восьмом веке, но для того, чтобы эта валюта начала работать, правительству потребовалось ввести наказание смертной казнью за отказ их принимать. Для выживания бумажные деньги должны были полагаться на крепкое и стабильное правительство, ибо их признание было, по существу, актом веры. Отойдя от золотого стандарта - от 100 миллиардов долларов в золотых слитках, хранимых в золотом фонде в Форт Нокс и ранее гарантировавших ценность доллара, - американские долларовые ассигнации приобрели отпечатанную эмблему "В Бога мы веруем" на том месте, где раньше было обещание Казначейства США выплатить предъявителю ассигнации ее стоимость. Вместе с тем, это новое заявление подчеркивает не только веру в государство, необходимую для того, чтобы его денежную систему уважали в мире, но и духовную веру, которая должна присутствовать, чтобы каждая деловая операция была освящена принципами, заведующими деньгами.

Раввин Нилтон Бондер пишет: "Это - священный момент, когда два человека совершают обмен с чистой совестью и оптимизируют выгоду для обеих сторон. Совершение дел во всем мире так, как это себе представляют раввины, может служить проверкой всех наших стремлений к культуре, духовности и личной ответственности, когда это выходит за пределы наших собственных нужд, охватывая нужды других." Воистину, только два справедливых человека могут надеяться выйти из любой сделки со взаимным выигрышем, при этом не обеднив вселенную во всей ее необъятности.

Есть история об очень праведном раввине, которому было позволено посетить и чистилище, и рай. Сначала его привели в чистилище, где он увидел самых истязаемых людей, каких он только видел или полагал увидеть. Их чудовищные вопли наполняли воздух и разрывали его уши, но когда раввин приблизился, он увидел к своему изумлению, что эти люди сидели за роскошным и обильным банкетным столом. Он был уставлен серебряной и тончайшей фарфоровой посудой, а на тарелках были самые изысканные блюда. Раввин не мог понять, почему люди в такой ситуации могли так ужасно страдать, пока он не подошел еще ближе и не увидел, что их локти были вывернуты наоборот, и это не позволяло им согнуть руки так, чтобы донести пищу со стола до своих ртов.

Затем раввина привели в рай, где - прежде чем он смог что-либо увидеть - он услышал смех и ощутил атмосферу радости и праздника. Но он был поражен, увидев вскоре аналогичную картину, где люди сидели за роскошным столом с теми же блюдами и деликатесами, которые он видел в чистилище. На самом деле, все было идентично - включая вывернутые руки - кроме одной маленькой детали: здесь каждый человек доносил пищу со стола до рта своего соседа.

В этих двух разительных картинах заложена одна могучая правда, воистину самая великая правда из всех. Разница между жизнью эгоистичной и справедливой, между добром и злом заключается в том, чтобы думать сначала о своем ближнем, а потом о себе самом, ибо в таком деянии наши наибольшие нужды удовлетворяются одновременно.

Это - аспект каббалистического понимания Ограничения, которое применимо в той же мере к Божественному Просвещению, что и к выкладыванию хлеба на стол. С тем, чтобы мы могли сделать поиск духовных знаний активным занятием - в противоположность пассивному дару - Создатель спрятал Его Правду, чтобы мы могли найти ее своими усилиями. По другой аналогии чаша должна быть пустой, прежде чем ее можно наполнить нектаром. Подобно этому, если мы истинно хотим получить то, что подлинно наше в сфере выгоды материальной или духовной, мы должны не рвануться вперед, а слегка отступить. Мы должны полностью убрать наши стремления, и только тогда наши стремления будут удовлетворены. Как учение Зен говорит стрелкам из лука: человек попадает в "яблочко" не тем, что он хочет в него попасть, а тем, что правильно исполняет все действия и процессы, предшествующие полету стрелы. Поступая так, искусные стрелки могут попасть в "яблочко" с завязанными глазами, с расстояния в 200 метров от мишени.

Это так же справедливо в мире бизнеса, как и в любом другом мире. Ибо что есть деньги, если не символ согласия, которое не имело бы никакой цены, если бы не было взаимно оговорено всеми сторонами в сделке? Гете говорил об архитектуре как о "застывшей музыке", а для мудрецов деньги - застывшая работа. Они воплощают в себе реальность всех элементов, которые вошли в них для создания того, что на них покупают: труд, интеллект, сырье и т.п., и потому к ним следует относиться с тем же уважением, которое заслужили бы все эти факторы, если бы они присутствовали визуально. Поэтому весь мир можно рассматривать как Рынок, где без правил творилась бы сплошная чертовщина - выражение, которое поэт Джон Милтон исходно использовал как название обители демонов.

Единственный главенствующий принцип, который можно было бы заложить в такой набор правил, - как для материального, так и духовного обогащения - это понятие "цедака". Часто его переводят как благотворительность, однако его подлинное значение ближе к справедливости, которая в Еврейском языке выражается словом "цедек". Хотя христианство, ислам и иудаизм различны в их понимании высшей значимости любви или справедливости, вряд ли требуется убеждать кого-либо в том, что если мы любим своего ближнего, мы с ним поступаем справедливо. "Цедака" - тоже не просто понятие, которое должно направлять действия на Рынке - оно обозначает деятельность, выполняемую ежедневно с энтузиазмом и творчески. Это - далеко не выделение десятой доли своего дохода на благотворительность в конце каждого года; ибо хотя многие повторяют аксиому "Намного лучше давать, чем получать", лишь немногие, как кажется, открыли для себя радость от того, что давать действительно гораздо лучше. На самом деле, эта радость настолько безмерна, что многие из мудрецов считали для себя привилегией возможность давать беззаветно.

Реб Шмелке обнаружил однажды, что у него не было при себе денег, когда нищий обратился к нему за милостыней. Он немедленно подошел к шкафу своей жены, вынул ее любимо кольцо и отдал его бедному старику. Когда жена раввина вернулась домой и узнала про кольцо, она залилась слезами. "Это кольцо стоило больше 50 талантов," причитала она, требуя, чтобы реб немедленно побежал вдогонку за старым нищим. Он побежал что было сил и, наконец, смог догнать нищего. Задыхаясь, реб схватил его за руку и сказал: "Послушай! Мне только что сказали, что кольцо, которое я тебе дал, стоит больше 50 талантов. Не дай себя обмануть и получить за него хоть на пенс меньше!"

Мир этого раввина, мир "цедака" - вывернутый наизнанку мир в сравнении с материальным миром - сферой ограничения. И все-таки реб по сути поступил так, как нам предписывают Писания - хранить богатства там, "где их не поразит ни моль, ни ржавчина". Здесь очевидно, что ограничение и "цедака" - одно и то же; их не следует рассматривать отдельно, как любое иное учение, ибо они - часть полной системы, как духовный локомотив, ведущий вагоны материального поезда к проникновенному свету Истины.

Каббалистическая значимость "цедака" может быть, пожалуй, лучше всего продемонстрирована анализом иерархической зависимости, выполненным раввином Иегуда в "Мидраш Танхума" для оценки различных вместилищ могущества в нашем мире: Камень тверд, но железо его режет. Железо прочно, но огонь его плавит. Огонь могуществен, но вода его гасит. Вода тяжела, но тучи ее носят. Тучи крепки, но ветер их разгоняет. Ветер силен, но тело ему противостоит. Тело крепко, но страх его разрушает. Страх силен, но вино его отводит. Вино крепко, но сон его побеждает. Смерть могущественнее всех их, но "цедака" искупает смерть.

Под смертью здесь понимается наиболее абстрактная форма отсутствия сделок, которую искупает "цедака" как высший идеал сделки - иными словами, жизнь, прожитая до ее полнейшего идеала. Такой потенциал может быть реализован лишь тогда, когда мы понимаем всю наша ответственность.

Возможно, наилучшим путем понять ответственность, заложенную в деньгах, - думать о них, как учат многие раввины, как о чем-то взятом в долг, а не принадлежащем нам. Таким образом можно, в конце концов, отчитаться в каждом центе. И подобно тому, как нечто принадлежащее нам по праву у нас нельзя отнять, мы не можем удерживать то, что нам по праву не принадлежит. В этом свете по-иному представляются и финансовые неурядицы, и внезапные удачи.

И, наконец, так что же по праву наше? Один из ответов в том, что мы любим говорить о том, что имеем душу, хотя в действительности мы имеем тело. Но мы сами - душа, и как таковая, мы должны вести себя соответственно. Тогда мессианская эра - Золотой Век, а не наш современный век золота - снизойдет на нас, стоит лишь моргнуть глазом. Ибо, на самом деле, корень и результат всяческого зла - несправедливость.