Музей Леопольда, одна из респектабельных галерей столицы Австрии, шокировала консерваторов акцией, посвященной открытию выставки «Голая правда». Посетители музея, пришедшие на выставку голыми или в купальных костюмах, освобождались от платы за вход, составляющей полновесные 9 евро. Порадовавшись на входе и насладившись живописью, на выходе поклонники искусства получили каталог с репродукциями картин участников выставки.
Обвинить организаторов выставки в грубом пиаре мешают два обстоятельства. Во-первых, чудовищная жара, царящая этим летом в Европе, значительно изменила взгляды общества на публичную наготу. Сорок градусов в тени загоняют людей в фонтаны и импровизированные пляжи, возникшие на берегах рек в европейских столицах.
Руководство галереи Леопольда сочло, что прохладные, снабженные системами климат-контроля помещения музея сами по себе могут вызывать интерес публики в такую погоду.
Позволить посетителям раздеться - просто логичный акт милосердия. Как заметила владелица галереи Элизабет Леопольд, «мы находим обнаженное тело столь же прекрасным, сколь и одетое. Если кто-то придет из похоти, нам придется это просто принять».
Более веской причиной для появления в музейных залах обнаженных посетителей стала тема самой выставки, посвященной эротическому искусству начала двадцатого века. «Голая правда» представляет работы Эгона Шиле, Густава Климта, Оскара Кокошки и других художников модерна, увлекавшихся эротическими образами.
Надо заметить, что в 1900-х годах их творчество встречало такое же непонимание, какое у части общества сегодня может вызвать акция галереи Леопольда. Эгон Шиле, гениальный по общему признанию художник, отсидел в тюрьме по обвинению в создании порнографии. Были неприятности и у других живописцев - досталось, в частности, и Климту после того, как он создал знаменитый «Поцелуй». Критики не скупились на эпитеты «непристойность», «осквернение», «порнография». Так что появление обнаженных посетителей музея можно рассматривать как победу художников, восхищавшихся красотой и чувственность обнаженного тела сто лет назад. Коммерческий директор галереи Петер Вайнхойпль подтверждает такую точку зрения:
«Эгон Шиле был бы в наши дни таким же бунтарем. Мы бы хотели, чтобы он сегодня был здесь».
Трудно сказать, что бы сделал Шиле - художники арт-нуво были изрядными снобами, и вид голых австрийских тел разной степени несовершенства мог бы повергнуть его в глубокое раздражение. Трудно назвать его и мучеником - он был сложным человеком, любившим эпатировать общество, шокированное не столько самими рисунками художника, сколько их демонстрацией детям, в тюрьме же он отсидел меньше месяца.
Тем не менее акция галереи Леопольда выглядит свежим и веселым предприятием, особенно для католической Австрии, до сих пор остающейся самой консервативной страной в Европе. Если современные художники, вроде Спенсера Туника, уже радовали публику возможность раздеться, то респектабельные площадки предпринимают столь радикальные акции едва ли не впервые.
