Общая теория Путина

Заметки на руинах кабинета Касьянова

Споры, догадки и прогнозы относительно кандидатуры нового главы правительства взамен отставленного 24 февраля Касьянова не ослабевают шестой день. Возможно - последний. Накануне появления в списке российских премьеров новой фамилии мы публикуем комментарий политолога Станислава Белковского - о причинах отставки старого премьера, об отличительных признаках нового и о том, почему вообще все так, а не иначе.

ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ПУТИНА
Заметки на руинах кабинета Касьянова

В день отставки правительства Российской Федерации только самые закоренелые информационно-аналитические жулики пытались делать вид, что о решении президента расстаться с надоевшим премьером было известно заранее и, мол, все идет по плану. Подлинные же специалисты по кремлевским тайнам признавали: за 24 часа до обращения Путина к нации об увольнении Касьянова еще не знал никто - возможно, даже сам Путин.

Версия о том, что ликвидация импозантного правительства, фактически сформированного еще тогда, когда нынешний гарант Конституции смущенно прятался за приставкой и. о., была лишь неизбежным проявлением предвыборной кампании Путина, бесспорно, имеет право на существование.

Действительно, до светлого вторника, когда в срочном порядке истек тайный путино-касьяновский пакт, высочайшая кампания шла как-то сумбурно и нестройно. Выступление Путина перед доверенными лицами в таких правильных с имиджевой точки зрения стенах МГУ потрясением, мягко говоря, не стало: преданные спичрайтеры насытили речь президента исключительно гладким набором либеральных благоглупостей. Если чем и запомнилась та программная речь главы государства, так скандалом по поводу ее безбрежной и бесплатной трансляции на основополагающем государственном телеканале.

Далее -- последовали учения в Баренцевом море, где что-то постоянно не взлетало (генеральско-адмиральские оговорки про запланированные провалы звучали как-то неубедительно), и газовый конфликт с Минском, от которого у значительной части путинских избирателей осадок остался не слишком приятный: мы-то думали, что русские с белорусами братья навек, а тут оказывается, все дело в деньгах! А ведь 60% тех, кто души не чает в действующем президенте России, при этом вовсе не против колхозно-совхозного "батьки" и Союзного государства. Скорее -- за.

А тут еще над Кремлем навис страшный признак неявки избирателей. Правда, автор этих заметок в крах явки призывает не слишком верить -- российский избиратель любит победителей и захочет оказаться сопричастным великой победе Путина над его же прошлым. Но в президентском штабе рисовали апокалиптическую картину: в случае провала выборов (а губернаторы, любящие президента чисто формально, едва ли смогли накинуть больше 4-5%, за исключением этнократических республик, конечно) авторитет президента мог быть поставлен под большое сомнение, зато Михаил Касьянов де-факто становился альтернативным центром власти и "почти исполняющим обязанности" (п. и. о.).

В такой ситуации в монаршем карабине оставался последний золотой патрон. И Путин решил его использовать. Как сказала однажды Анна Ахматова смерти, "ты все равно придешь -- зачем же не теперь". Кабинет пришлось бы увольнять -- не сейчас, так через 2 месяца. Но только сейчас смена правительства радикально влияет на ход избирательной кампании. И заставляет немедленно забыть про ракетно-газовую неразбериху, а заодно и про изощренную бессмысленность президентского штаба.

Кроме всего прочего, долгожданное увольнение Михаила Касьянова может рассматриваться как фирменный путинский "универсальный сигнал" - способ порождать светлые надежды у всех слоев населения сразу. Немногочисленные и потрепанные антиолигархической кампанией либералы теперь уповают на то, что новый премьер поведет либеральные реформы еще дальше, сделав их еще либеральнее, еще резче и необратимее. Куда более многочисленные государственники, патриоты и просто пьющие русские разгильдяи (к коим относится и автор этих заметок) -- грезят о социально ориентированном премьере, который вспомнит о нас, грешных, и поможет нам -- под чутким руководством президента, разумеется, - вылезти из грязной канавы на столбовую дорогу истории. Блестящую и ровную, как федеральная трасса Чита-Хабаровск. И только всенародные топ-бюрократы замерли в напряженном испуге: теперь понятно, что президент им ничего не гарантирует, зато требует от них немедленно и недвусмысленно подтвердить: а) абсолютную лояльность; б) нечеловеческую эффективность.

Возможно, все так оно и есть. Во всяком случае, звучит убедительно -- особенно если подкрепляется многозначительными замечаниями "вы же понимаете..." и насыщенным взглядом поверх доцентских темных очков.

Но все же - не стоит втискивать отставку правительства в прокрустово ложе политтехнологий. Чтобы понять, почему за 3 недели до выборов президент принял самое ответственное в своей карьере кадровое решение, надо ненадолго вернуться с полевых работ к теоретическим занятиям. И попытаться осмыслить -- что есть Владимир Путин как политик и человек. Каково внутреннее устройство государственного деятеля, под игом которого мы прожили минувшие 4 года и проживем -- по меньшей мере, еще столько же. Англоязычный давосский вопрос Who is Mr. Putin? снова вырастает из сумрачной толщи нашего мутного времени.

Двойной агент

Путин-лидер переполнен непримиримыми противоречиями. Когда президент устает, а гримеры недорабатывают, эти противоречия проступают на Федеральном Лбу N 1 тенями загадочных вавилонских знаков.

С одной стороны Путин -- президент, пользующийся безоговорочной поддержкой подавляющего большинства своего народа и не растерявший эту поддержку на протяжении первого срока правления. Напротив, он стал еще любимее, еще популярнее -- до тоски, угрожающей электоральной явке.

С другой стороны наш Владимир Владимирович -- политик, выращенный в пробирке. Дитя СМИ и скороспелой чеченской войны 1999 года. Он не овладевал властью, не захватывал ее, но получил власть во многом случайно, почти вопреки собственной воле (по некоторым сведениям, в свое время Путин дважды отказывался от мистической должности Преемника) из холеных рук коллективного Ельцина (Татьяна Дьяченко, Валентин Юмашев, Роман Абрамович, Александр Волошин). Кремлевская легенда гласит, что в первый год царствования Путина Волошин и Ко позволяли себе править тексты президентских выступлений и интервью без согласования с Самим. Дескать, наша игрушка, что хотим -- то и вытворяем.

С одной стороны Путин -- яростный антилиберал, империалист, враг олигархов, профессионал мочильно-сортирного дела. Во всяком случае, именно такой Путин -- и никакой другой -- получил 52% голосов на выборах-2000 и получит 60-70% на выборах-2004.

С другой -- последовательный, неутомимый либерал. Ударными темпами завершивший первичную приватизацию крупной собственности в России, установивший плоскую шкалу подоходного налога, закрывший военные базы на Кубе и во Вьетнаме (а последнее ведь, с точки зрения долгосрочных интересов страны, поважнее отставки Касьянова будет).

С одной стороны -- тяготеющий к авторитаризму мрачный правитель, превентивно подозреваемый многими в узурпации всей полноты мыслимой и немыслимой власти. В попытке бесконечной пролонгации президентских полномочий, ликвидации разделения властей и т.п.

С другой -- физическое лицо, которое пуще всякой напасти боится власти. Вернее, той роковой ответственности, каковая и есть сердцевина настоящей власти. Северо-западный уроженец, грезящий о бескрайне солнечном апрельском дне 2008 года, когда он, наконец, перестанет быть гарантом спокойствия нашей несносной нации.

Правитель, бесконечно близкий терпкому и терпеливому народу своему. Еженощно нежным супругом приходящий в сны миллионов русских женщин -- самых верных своих избирательниц.

И одновременно -- немец-технократ, страшащийся темного вина русской народной души. Совсем не склонный по-братски выпивать с этим грязным народцем в привокзальных буфетах.

Грозный властелин, под взглядом которого трепещут еще недавно самостийные губернаторы и еще недавно горделивые олигархи. И -- слабый эволюционист, стремящийся "не расплескать", "не накликать беду", а потому боящийся увольнять даже второразрядных чиновников.

Традиционалист и реаниматор тысячелетних ценностей, хранимых иконами под километрами векового снега. И -- рафинированный герой евроамериканских светских вечеринок, с бокалом шампанского в руке идущий навстречу полыхающей духами-туманами Монике Белуччи и брезгливо уклоняющийся от навозно-крестьянских объятий случайно оказавшегося на этом празднике жизни Александра Григорьевича Лукашенко.

Бронзовый всадник тяжелоступного государственного коня. И -- порхающий принц царскосельского бала. Трагический демиург и - карнавальный великий князек.

Попросту говоря, Путин почти так же противоречив, как вверенный его попечению народ (см. Бердяева, Ильина, Леонтьева и других гигантов). Умение жить в объятиях противоречий держит его на плаву. И одновременно -- делает мучительным любой шаг вперед.

Эти противоречия, удобренные историей восшествия Путина на престол, породили в нынешнем президенте жестокий кризис внутренний легитимности. Четыре года напролет Владимир Владимирович спрашивал себя: тот ли я, за кого меня принимают? хозяин Кремля или случайный постоялец? вольный государь или невольный Лжедмитрий? представитель клана, посредством безобразной ельцинской смелости получившего на разграбление экс-сверхдержаву, или водитель нации, избавитель ее от эпохи безвременья? тварь дрожащая или право имеющий?

Чтобы снять этот -- центральный -- вопрос со своей личной повестки дня, Путин должен был избавиться от кабинета Касьянова. От премьера -- пусть прекрасного, умного и достойного во всех отношениях, но -- не выстраданного властной волей, а оставшегося в наследство от прародителей-предшественников.

Президент не мог идти на второй срок, не доказав -- самому себе, элитам и стране -- своей глубинной, нутряной легитимности. Со дня смены правительства Путин -- правитель в себе, самоценный и самодовлеющий. В этом -- главный смысл непредсказанного случившегося.

День барсука

Анализировать и прогнозировать Владимира Путина с точки зрения чистой политики -- занятие неблагодарное. Путин -- это в первую голову психология, и лишь потом - политика. Ничтоже сумняшеся хочу дать совет средствам массовой информации: плюньте на нашего брата политолога -- вскормите нескольких мощных психологов, и они всегда смогут рассказать вам про путинский режим то, что вы боялись спросить.

По зороастрийскому календарю, В. В. Путин родился в год барсука. Барсук -- норное животное с прекрасным обонянием. Таков, собственно, и наш президент.

Путин живет в политической норе, куда не проникает солнечный свет. И никто никогда не сможет с полной уверенностью сказать, что в этой норе на самом деле происходит. Даже ближайшие соратники Владимира Владимировича. Вернее, люди, считающиеся таковыми -- потому что, как у всякого порядочного барсука, у Путина не может быть слишком близких соратников. Нет и не будет у президента эксклюзивных фаворитов, способных пролоббировать любые решения -- каким, например, был генерал Коржаков при Ельцине в 1993-96 гг. (Александр Волошин, до поры правивший страной от имени Путина, был не фаворитом, а практически начальником своего президента. И это, кстати, Волошину не простится). Путин всегда будет культивировать несколько конкурентных групп влияния в своем окружении. И ни от одной из них никогда не будет полностью зависим.

Путин, как и положено государственному норному животному, исключительно скрытен и недоверчив. Утечку важной информации он воспринимает как трагедию -- большую глупость или прямую измену. Мы можем быть уверены: имя нового премьера покинет глубины президентского мозга за полчаса до подписания соответствующего указа. До этого Кремль -- по прямому поручению хозяина, конечно, - будет агрессивно потчевать нас дезинформацией. Такого рода спецоперации для Путина отнюдь не в новинку. Именно по его поручению после отставки Александра Волошина доверчивой публике абсолютно искренне сообщалось, что новым шефом администрации станет (или уже стал) разведчик Владимир Якунин. И когда, наконец, Путин назначил либерал-юриста Дмитрия Медведева, всемирная либеральная общественность, как и ожидал наш хитрый Барсук, разразилась гигантским вздохом облегчения: слава Богу, не силовик! Хотя назначать Якунина никто и не собирался. Вот и сегодня "информированный кремлевский источник" сообщит нам, что уже подписан указ о назначении председателем правительства РФ Сидора Петровича Пупкина. И многие поверят, и срочно начнут брать у обалдевшего Пупкина -- безвинной жертвы барсучей интриги -- сенсационные интервью.

Основное оружие Путина -- уникальный барсучий нюх, который, как известно, куда острее собачьего. Второй демократически избранный президент России друзей и врагов определяет по запаху. Именно поэтому, например, обречено на развал Союзное государство России и Белоруссии -- ВВП совсем не мил специальный совхозный аромат Александра Г. Лукашенко. Да и дешевый техасский одеколон Джорджа Буша-мл. -- не подарок для нашего Верховного Главнокомандующего. Вот шанелевый Ширак и Шредер от Paco Rabanne Путина полностью устраивают. Потому и сложился трехсторонний альянс против войны в Ираке -- прочный настолько, насколько будет хранимо временем его неповторимое староевропейское благоухание.

Именно поэтому Путин никогда не назначит на высокие посты людей, похожих на Виктора Черномырдина или, скажем, Павла Бородина. Они все равно будут неправильно пахнуть -- как Лукашенко, а не как Шредер. Даже если вложат в дорогие парфюмы целое состояние. Первобытный, автохтонный запах, на который и реагирует норное животное, нельзя вытравить ничем.

Барсук может казаться слабым, неагрессивным и даже трусоватым. Но это впечатление обманчиво. Во-первых, наше героическое животное ревностно охраняет неприкосновенность своей священной норы, в которой есть место только для него одного. И каждый, кто неосторожно запустит в Запретную Нору свою не в меру вальяжную лапу, будет жестоко и больно укушен. Михаил Ходорковский пострадал не столько за финансовую поддержку оппозиции и грезы о правительстве парламентского большинства, сколько за попытку представить себя будущим лидером России в США -- на площадке, где должно быть и действовать лишь одно существо. Легитимный действующий президент России.

Зоологическая наука и народное предание помнят немало случаев, когда барсуку удавалось в одиночку отбиваться от целой стаи волков. Это свойство недооценили олигархи. Потому и пришлось им, нервно покусывая локти бриллиантовыми коронками, неистово аплодировать Путину на недавнем съезде РСПП. Разве ждали они всего лишь год назад, что под сумрачными сводами осеннее-зимней России прозвучит это яростное, как метель: Истерику прекратить!..

Путин-барсук злопамятен. Восточная царственная широта ему чужда. Гусинский и Березовский никогда не помирятся с гарантом российской Конституции -- даже если это будет в силу неких сугубо прагматических резонов очень выгодно Кремлю. Ходорковский может вскорости выйти из тюрьмы, но другом главе государства он уже никогда не станет.

Путин заполняет и будет заполнять все властное пространство, которое отведут ему страна и история. Единственное, что будет его ограничивать и сдерживать -- страх перед смертельной ответственностью, перед скрежещущими колесами истории, которые находятся вне его земной власти.

Путин одержим синдромом юриста. Всем своим действиям -- даже самым "перпендикулярным" - он обязан дать стройное формальное обоснование. Поэтому-то и будет в близком будущем расти влияние "питерских юристов" - Дмитрия Медведева и Дмитрия Козака: Путину комфортно с людьми, привыкшими, как и он сам, искать для всего строгую правовую обертку. Конечно, президент не может не понимать, что правит страной, где неформальная справедливость всегда была, есть и будет выше закона. Но все равно он будет делать по-своему, заставляя народ свой привыкать к длинной череде непонятных параграфов и писаных правил. Эти параграфы и правила для него зачастую важнее сути дела -- но юридическая эстетика по-путински сильнее реальности. И на странноватый упрек Sunday Telegraph в том, что Путин учинил в России формальную демократию, президент мог бы ответить: а чем же, уважаемые коллеги, формальная хуже неформальной? ведь вы хотели власти закона -- вы ее и получили.

Прошедшие четыре года показали: Путину дано властвовать. Никакие трагедии -- от "Курска" до "Норд-Оста" - не подорвали его популярности. Согласно данным свежайших социологических опросов, 50% сограждан вообще не видят в президенте никаких недостатков. А 16% видят лишь один -- нерешительность. Первый срок президента прошел между двумя культовыми фразами -- "Мочить в сортире" и "Истерику прекратить". Народная память отторгла все негативное, связанное с Путиным. А сохранила -- надежду, самое дорогое, что есть у русской, всегда стремящейся только к преодолению одиночества души. В этом смысле Путин -- человек удачи. А совсем не какой-нибудь Буш-младший, каждая победа которого тонет в облаке следующих за ней скандалов, безобразий и вообще черт знает чего.

В 2008 Путин уйдет от власти при наличии гарантий: а) безопасности; б) комфорта. Он должен выбрать себе правильно пахнущего преемника. Человека, который: а) не сдаст; б) не развалит страну -- по меньшей мере, в самые первые послепутинские годы.

Наш нынешний президент думает о том, что напишут о нем в учебнике истории. Он хочет, чтобы там было написано: этой бестолковой России, в которой мы все почему-то живем, при правителе Владимире Путине стало немного лучше.

Кто будет новым премьером?

Человек, который: