Глава "Интерроса" Владимир Потанин на одной из приватных встреч с журналистами рассказывал, что хочет сделать холдинг управляющим фондом для своих капиталов, чтобы дети могли не беспокоиться о средствах и не подхватывать знамя семейного бизнеса. Видимо, подобным образом хотели бы поступить многие состоятельные российские предприниматели. Потому что в не такой уж долгой истории отечественного предпринимательства было немало случаев, когда в ходе совместного бизнеса дети подставляли родителей. Как, впрочем, и родители -- детей. Ценой вопроса становятся деньги, должности, ценные бумаги, а иногда и жизнь. Паутина семейных уз в лексиконе россиян слово "семья" уже давно получило второе, нарицательное значение: с большой буквы говорят о круге родных и знакомых первого президента России. "Семей" более низкого уровня тоже масса. Они формируются вокруг крупных чиновников и руководителей высшего звена.

Правда, в бизнесе по масштабам с президентской можно сравнить, пожалуй, только ныне уже ставшую историей "семью" "Газпрома" -- из детей и прочих родственников Виктора Черномырдина и Рема Вяхирева. Из других семейно-трудовых династий можно вспомнить Александра (отец) и Дмитрия (сын) Любининых, а также Эдуарда Сахарова (отец) и Олега Кедровского (сын) в "Российском кредите", Бориса (отец), Евгения и Алексея (сыновья) Зубицких в металлургии, Татьяну Анодину (мать, глава Межгосударственного авиационного комитета) и Александра Плешакова (сын, глава авиакомпании "Трансаэро") в авиации. Впрочем, последняя пара по системе взаимоотношений уже приближается к классической ситуации детей-предпринимателей и родителей-госслужащих. Мать и сын в ней не выступают партнерами, просто интересы наследника лоббируются родительницей всеми правдами и, по мнению многих коллег господина Плешакова, неправдами. "Трансаэро" всегда легко доставались лицензии на выгодные международные маршруты; только она помимо "Аэрофлота" получила освобождение от таможенных платежей за импортируемые самолеты. И, как это часто бывает с детьми чиновников, сын не оправдал надежд, попортив имидж матери: "Трансаэро" один за другим покидали профессиональные менеджеры, компания уже несколько лет находится не в лучшем состоянии.

Ненаследные принцы Хлебную государственную должность унаследовать практически невозможно. Да и достаточно молодые дети нынешних госчиновников, взращенных еще во времена Советского Союза, вряд ли обладают необходимыми бюрократическими навыками. Поэтому они с первых дней рыночных реформ получают все преференции в бизнесе, которые может дать высокое положение родителей. Подобного проявления родительской любви и заботы не смогли избежать чиновники самого разного ранга, в том числе весьма высокого. Достаточно вспомнить приход в 1997 году к руководству "Аэрофлотом" зятя тогдашнего президента России Бориса Ельцина Валерия Окулова. Это был откровенный мезальянс: стремительная карьера за несколько лет -- от штурмана Екатеринбургского авиаотряда до генерального директора крупнейшей российской авиакомпании, фактического монополиста на всех международных линиях с объемом продаж свыше $1 млрд -- до сих пор остается беспрецедентной не только в отечественном, но и в международном авиабизнесе. Во многом именно амбиции господина Окулова породили скандально известное уголовное дело "Аэрофлота" и стали причиной неоднократных внутренних конфликтов в "семье" президента.

 Еще более масштабные "угодья" достались сыну президента Башкирии Муртазы Рахимова Уралу Рахимову. В 27 лет он стал вице-президентом "Башнефтехима", спустя пять лет занял пост председателя совета директоров компании, в 2002 году возглавил советы директоров "Башнефти"и "Башкирэнерго". Однако в прошлом году против Урала Рахимова была начата активная информационная война. Разнообразные источники, в том числе публичные, оппозиционные президенту Башкирии, утверждали, что его сын "давно является головной болью не только для своего высокопоставленного отца, но и для всей республики". Они активно обсуждали и якобы нетрадиционную сексуальную ориентацию Рахимова-младшего, и его возможное пристрастие к наркотикам. Рассказывали даже о том, как вице-президент ЛУКОЙЛа Ралиф Сафин несколько лет назад спас Урала Рахимова от проблем с полицией в одной из курортных стран. Из менее скандальных историй известны сорванное сыном президента слияние "Башнефтехима" и "Татнефти", а также прямые обвинения в его адрес, прозвучавшие в начале этого года от лица федерального Министерства по налогами сборам. Вероятно, за анонимными и открытыми нападками все же стоит ряд реальных фактов, позволивших претендентам на башкирский ТЭК оттеснить сына президента от контроля над ним. В прошлом году Рахимов-младший вышел из "Башнефтехима", а в середине мая покинул совет директоров "Башнефти". Удержался он пока только во главе совета директоров "Башкирэнерго".

Президент Татарстана Минтимер Шаймиев в продвижении детей гораздо скромнее (возможно, просто умнее) своего башкирского соседа. Его младший сын, автогонщик Радик, не занимает громких постов. Старший, Айрат, тоже автогонщик, возглавляет АО "Дорожный сервис", занимающееся ремонтом дорог в республике. Хотя более дальних родственников президента во главе предприятий Татарстана масса. Например, племянник Ильшат Фардиев возглавляет АО "Татэнерго". Своих наследников Минтимер Шаймиев, видимо, держит в строгости -- громких и скандальных слухов вокруг них почти не ходит. Зато в прошлом году произошла забавная история с подложными детьми президента -- четверо жителей республики, называясь сыновьями Шаймиева, присвоили около 1,5 млн руб. В конце концов их поймали, осудили на 5-8 лет тюрьмы и взыскали с них 700 тыс. руб.  Тишина вокруг сыновей президента Татарстана является скорее исключением. Как правило, дети губернаторов, мэров и прочих выборных чиновников становятся объектами пристального внимания общественности и заметными фигурами в различного рода компроматах, направленных в первую очередь против их родителей. Впрочем, из-за их шалостей отцы редко теряли свои посты. Когда же родители и дети становятся партнерами по бизнесу, это может иметь гораздо более плачевные последствия.

Ненадежные партнеры

 Заместитель гендиректора "Внуковских авиалиний" (в просторечии "Внучка") Александр Климов -- в авиационных кругах лицо известное. Во многом именно ему обязана авиакомпания своей дурной славой среди пассажиров. Господин Климов славен крылатыми высказываниями: "Пассажир не помидор -- не протухнет" или "Я их уже и не кормлю, и не пою, и почти не вожу, а они все билеты покупают и покупают". Его отца Валентина Климова знают сегодня уже немногие. А ведь в середине 1990-х он несколько лет возглавлял крупнейшее отечественное конструкторское бюро в области разработки гражданских самолетов АНТК имени Туполева. Как раз при господине Климове "Внучка" стала первым и крупнейшим владельцем российских воздушных судов нового поколения, получив семь Ту-204. Сначала самолеты были переданы ей в опытную эксплуатацию, потом перешли в собственность "для запуска в коммерческое использование". Финансовую сторону этой сделки неоднократно пытались расследовать разные контрольно-надзорные органы, в том числе Счетная палата, но все проверки прошли для "Внучки" без последствий. Организатором программы по выходу на рынок Ту-204 стала учрежденная в 1995 году ФПГ "Росавиаконсорциум". При ней появилась в форме ОАО одноименная управляющая компания, быстро ставшая крупнейшим владельцем "Внучки". Контролировалась она товарищами Александра Климова во главе с Татевосом Суриновым (впоследствии гендиректор авиакомпании и самого консорциума). В течение нескольких лет "Росавиаконсорциум" пытался получить контроль над АНТК, однако эти попытки провалились. Провалила программу по Ту-204 и "Внучка": компания смогла "поднять на крыло" только одну машину и сама была близка к банкротству.В конце концов в 1998 году Валентину Климову пришлось покинуть АНТК. Он получил парадный пост главного конструктора "Росавиаконсорциума" (который не имеет ни лицензии на разработку воздушных судов, ни соответствующей производственной базы) и теперь пишет статьи и книги об авиационном бизнесе. "Внучка" фактически обанкротилась и была поглощена "Сибирью". Александр Климов занял почетную должность заместителя гендиректора этой авиакомпании. Впрочем, партнеры и коллеги говорят, что он "упустил все возможности и подставил отца" не по злому умыслу, а так, из-за "общего раздолбайства".

Гораздо менее безоблачной выглядит история семейного конфликта в ОАО "Сити", управляющей компании и заказчике строительства амбициозного проекта столичных властей офисно-торгового комплекса "Москва-Сити". Общая стоимость проекта составляет $12 млрд, за исполнение функций заказчика АО "Сити" получает 2,5% от стоимости всех реализуемых в комплексе "Москва-Сити" проектов. Компания полностью контролировалась собственным менеджментом. Однако с начала года более 10% ее акций скупило ОАО "Сивест". Из них 4% были проданы Константином Гаазе, сыном президента "Сити" Ирины Гаазе. Еще 25% акций компании собрала ИК "Атон". В результате к маю руководство "Сити" фактически потеряло контроль над компанией, получив лишь четыре из девяти мест во вновь избранном совете директоров. А на прошлой неделе Ирина Гаазе решением совета директоров была снята с поста президента и фактически отстранена от бизнеса компании.Источники, близкие к "Сити", утверждают, что пакет Константина Гаазе был продан одним из первых и гораздо дороже, чем прочие, и эта сделка стала сигналом для продажи бумаг остальными мелкими совладельцами. Причина демарша господина Гаазе якобы заключается в его неудовлетворенности своим положением в компании, где сын президента не поднялся выше должности советника по внешним связям, причем не в силу собственной бездарности, а в первую очередь из-за специфического и сложного характера матери. Правда, не исключено, что по молодости он не осознавал всех последствий такого шага -- во всяком случае, не пытался отобрать контроль над "Сити" в свою пользу или в пользу своих партнеров.

К чести российских предпринимателей старшего поколения следует отметить, что известных историй о том, как родители откровенно подставляли и вытесняли из бизнеса детей, немного. Одна из самых ярких -- конфликт между Владимиром Штернфельдом, бывшим совладельцем и главой холдинга "Штерн-Цемент", и его сыном и партнером Владиславом Максимовым. При создании "Штерн-Цемента" в 1995 году 51% акций получила компания "Росштерн", которой владели Владимир Штернфельд и Вадим Юхнович; 34% роздали менеджерам вошедших в холдинг заводов; 15% достались трейдеру Мальцевского цементного завода компании "Русский цемент", к команде которой и принадлежал Владислав Максимов.К концу 1999 года господин Штернфельд фактически потерял контроль над холдингом: акции директоров и часть бумаг "Росштерна" выкупил американский инвестиционный фонд Russia Partners, собравший в целом 41,2% акций; еще 7,8% -- швейцарский цементный холдинг Holcim. Президентом "Штерн-Цемента" был Владислав Максимов. Господин Штернфельд решил вернуть "Штерн-Цемент" под свой контроль и сделал это за счет доли "Русского цемента" через арест акций. В конце концов бумаги достались "Росштерну", а холдинг вслед за этим покинули несколько десятков менеджеров во главе с Владиславом Максимовым. Уходя, они подчеркивали, что отказываются использовать бартерные и взаимозачетные схемы, которые разрабатывались при непосредственном участии господина Штернфельда, сменившего сына во главе "Штерн-Цемента". Окончание этой истории -- самое назидательное. Господин Штернфельд спустя два года все равно со скандалом потерял свою компанию. А его сын со товарищи создал вполне успешную, хотя и не столь масштабную, как у отца, фирму по выпуску строительных смесей "Консолит".

РОДИТЕЛЬСКОЕ СОБРАНИЕ

 Вы бы доверили бизнес своим детям?

Евгений Евтушенков, председатель совета директоров АФК "Система": Зачем их так портить? Мне кажется, что мои дети сами до всего должны дойти, чтобы научиться вести бизнес в России. А о наследстве я вообще предпочитаю пока не думать. Кроме того, этот вопрос из разряда очень интимных. Борис Березовский, сопредседатель партии "Либеральная Россия": Я делаю все для того, чтобы доверить мое дело своим детям. Я пытаюсь дать им образование и, что самое главное, воспитываю их независимыми и самостоятельными.

Давид Якобашвили, председатель совета директоров компании "Вимм-Билль-Данн": А зачем тогда мы их растим?

Илья Юров, председатель правления инвестиционного банка "Траст": Трудно сказать. Мои пока маленькие, две девочки и два мальчика. Преемственность всегда приятна для родителей, но все будет зависеть от их способностей и желания. Конечно, хотелось бы оставить бизнес не как просто наследство, но чтобы наследовали управление. А это будет зависеть от того, в состоянии ли они будут приумножить или как минимум сохранить его для следующих поколений.

Олег Мисевра, президент Сибирской угольной энергетической компании: Детям, на мой взгляд, прежде всего надо дать стартовый капитал в виде хорошего образования, а потом пусть сами зарабатывают. Если выяснится, что из моего ребенка получился хороший менеджер, спокойно доверю свой бизнес. Но абсолютно спокойно отреагирую и на то, что мое дело окажется ему абсолютно неинтересным и он откроет свое собственное.

Малик Сайдуллаев, гендиректор концерна "Милан": Доверил бы, но у меня нет мечты, чтобы мои дети занимались моим бизнесом. Моя 15-летняя дочь и 14-летний сын получают сейчас прекрасное европейское образование, знают по пять языков. Нам, шестнадцати братьям и сестрам Сайдуллаевым, в советское время такое образование и не снилось. Дочь хочет стать юристом, а сын -- биологом. В этом я их поддерживаю и на свой бизнес не ориентирую.

Владимир Булгак, председатель совета директоров группы компаний "Коминком-Комбеллга": У моих детей есть способность вести бизнес, но это еще не повод, чтобы я им отдал или доверил свое дело. Время покажет. Я пока не задумывался о завещании или передаче своего дела детям.

Гай Ханов, президент холдинга Publicity PR Agency: Когда я создавал агентство, то мечтал, что бизнес станет семейным, и сейчас я делаю все, чтобы традицию продолжили сыновья. У меня два сына, и они не только интересуются моим бизнесом, но и работают у меня в агентстве. Старший уже создал свою маленькую PR-компанию. Надеюсь, со временем они станут самостоятельными, и я с легким сердцем смогу отдать в их руки свое агентство.

Глеб Павловский, президент Фонда эффективной политики: Моя работа сродни работе философа, такие вещи по наследству не передаются. Они скорее с неподдельным интересом наблюдают за моей деятельностью, часто переспрашивают, что я имел в виду, когда в эфире какой-то политической программы сказал что-то. Иногда спрашивают: "Папа, а чем же ты все-таки занимаешься?" Они сами не будут работать в той сфере, в которой работаю я. Ведь в моем ремесле есть некая театрализованная подоплека, а у них есть подозрение, что они живут в мире реальном, насколько они это себе понимают.

Николай Тонков, глава компании "НТМ-холдинг": Мои сыновья еще очень маленькие. Хотя, судя по складу характера, одного сына придется брать под свое крыло, чтобы он под моим чутким руководством научился управлять бизнесом. А другой сын, наоборот, уже в младенчестве показывает, что он лидер. Уверен, он не захочет, чтобы я им руководил, будет всего добиваться сам. Так что этого сына я пущу в свободное плавание. Но мне действительно очень хочется, чтобы мой бизнес стал семейным, чтобы мне не пришлось его продавать и я с легкой душой передал бы его в руки своих сыновей.

ИХ НРАВЫ

Семейные конфликты на Западе В 1980 году разгорелся скандал между одним из совладельцев фирмы Gucci Альдо Гуччи и его сыном Паоло. Отец уволил сына из компании за то, что тот запустил собственную линию по производству модной одежды и аксессуаров под названием Paolo Gucci, нанеся значительный финансовый урон компании. В ответ сын инициировал против отца серию судебных разбирательств. В 1986 году 81-летний Альдо Гуччи был заключен под стражу властями США по обвинению в неуплате налогов на сумму около $11 млн. Разоблачить финансовые махинации господина Гуччи полицейским помог его сын, Паоло, получивший после этого контроль над акциями отца.

В начале 80-х годов XX века между четырьмя сыновьями американского промышленника Фреда Коха -- Фредом, Чарльзом, Дэвидом и Биллом разгорелась борьба за контроль над его компанией Koch Industries с активами в $40 млрд. Компанию в 1967 году незадолго до смери отца возглавил Чарльз. Билл инициировал против него серию судебных разбирательств, утверждая, что Чарльз посредством финансовых махинаций при помощи брата Дэвида якобы сознательно лишил Билла и Фреда части полагающегося им состояния в виде акций компании. Длившиеся десятилетие судебные разбирательства ощутимых результатов Биллу Коху не принесли, и тогда в 1992 году он подал иск против своей матери Мэри, обвинив ее в намеренном лишении его части наследства. К середине 90-х Биллу Коху удалось отсудить у Koch Industries около $4 млн. В 2001 году все тяжбы были остановлены, братья договорились больше никогда не преследовать друг друга в суде.

В мае 2000 года американская певица Лиэнн Раймс подала в суд на свою промоутерскую компанию LeAnn Rimes Entertainment Inc., владельцем которой был ее отец Уилбер Раймс. Исполнительница мотивировала свое решение несогласием с тем, как ведутся ее финансовые дела. Артистка утверждала, что ее отец, а также один из топ-менеджеров компании Лайл Уокер вели дела LeAnn Rimes Entertainment Inc. исключительно в собственных интересах, игнорируя права Лиэнн, обсчитав ее при этом на сумму около $7 млн. После ряда заседаний между отцом и дочерью было заключено мировое соглашение, дело было выведено из производства. Негласно LeAnn Rimes Entertainment Inc. полностью перешла под контроль Лиэнн Раймс.

В конце 2002 года Лизель Прицкер инициировала судебное разбирательство против своего отца Роберта Прицкера, американского финансиста, владельца сети отелей The Hyatt Hotel, The Royal Caribbean Cruise Line, кредитного бюро TransUnion, а также крупных объектов недвижимости на всей территории США. Госпожа Прицкер в надежде увеличить свою долю в предприятиях своего отца, общее состояние которого оценивается в $7,6 млрд, обвинила его в попытке кражи путем финансовых махинаций из своего трастового фонда более $1 млрд.