Россия упускает очередной шанс вписаться в международное разделение труда

Россия вновь «опаздывает на поезд» международной научно-технической интеграции. Страна уже пропустила несколько «волн аутсорсинга», в ходе которых западные компании выносили за пределы стран «большой семерки» производство и сервисы. Сейчас РФ рискует пропустить очередную волну, которая выводит в развивающиеся страны разработку новых промышленных продуктов.

В 2004 году американские компании заплатили $72 млрд за то, чтобы их работу выполнил кто-то другой. Исследовательское агентство Forrester Research прогнозирует, что в результате этого процесса до конца 2005 года около 830 000 американцев потеряют работу и еще 3,4 млн рабочих мест «уплывут» из США в течение ближайшего десятилетия. Авторы «Черной книги аутсорсинга» Дуглас Браун и Скотт Вилсон обвиняют в происходящем индусов, русских и китайцев.

Мимо!

Впрочем, похоже, что Россию в этот список внесли напрасно. В ходе первой волны, начавшейся в 1980-е годы, компании переносили заводы по производству электроники, текстильные фабрики из промышленно развитых стран в Юго-Восточную Азию. Россию эта волна обошла стороной.

Вторая волна аутсорсинга была вызвана резким увеличением спроса на производство программного обеспечения для компьютерной отрасли и телекоммуникаций. Ее результатами смогли воспользоваться, прежде всего, индусы. Около 80 000 выпускников технических училищ Индии ежегодно пополняют ряды «кодировщиков», то есть программистов начального уровня, работающих по заказам зарубежных компаний. Нам достался лишь небольшой ручеек. Индия зарабатывает на производстве программ $12,7 млрд в год, тогда как Россия - $700 000.

Третья волна - аутсорсинг бизнес-процессов - также прошла мимо России. Теперь на телефонный звонок американца в свой банк или страховую компанию, если звонящий набрал номер уже после окончания рабочего дня в США, скорее всего, ответит филиппинец или мексиканец, поскольку круглосуточный call-центр дешевле организовать в развивающихся странах.

Конкурентная борьба заставила крупные компании вкладываться в экономики третьего мира. За последние 20 лет в странах азиатско-тихоокеанского региона произошли революционные изменения. Самое яркое тому свидетельство: теперь за 72 часа на заводах в Китае можно скопировать и массовым тиражом изготовить практически любое изделие, созданное в лабораториях Европы или США.

На пороге четвертая волна аутсорсинга - перенос в развивающиеся страны инженерных разработок, но Россия к ней опять не готова.

Почему Россия проиграла Китаю и Индии три раунда аутсорсинга

- Государство и крупный бизнес не занимались созданием инновационной экономики

- Никто не продвигал возможности РФ на мировом рынке

- В России неблагоприятные условия для ведения бизнеса

- Подходы к ИТ-образованию в РФ устаревают на глазах

Лазейка для России

Маркетологи компаний сектора потребительских товаров требуют выпускать новинки раз в полгода, а то и в квартал. Разработка и создание новых продуктов обходится очень дорого. По оценкам американской компании PTC, специализирующейся на программном обеспечении для промышленных предприятий, в большинстве производственных отраслей предприятия ежегодно реинвестируют от 3% до 8% от выручки в разработку новых продуктов.

По словам российского регионального директора PTC Арсения Тарасова, компании, чтобы оставаться конкурентоспособными, вынуждены сокращать свои затраты на разработки. Именно поэтому сейчас они заинтересованы в поиске партнеров, которые решали бы для них инженерные задачи. Речь идет о вопросах, которые не настолько сложны и критичны, чтобы оставлять их высокооплачиваемым американцам, но и не настолько примитивны, чтобы их можно было автоматически передать в Индию и Китай. Российская инженерная школа имеет определенный авторитет за рубежом. Поэтому, считает Арсений Тарасов, у отечественных компаний есть шансы на успех.

В России уже немалое количество предприятий выполняют заказы на инжиниринговые работы для зарубежных компаний. Например, московские НТЦ «Модуль», «Прогресстех», «Коммек», челябинский «Метран», питерский «Интеркос-IV». Это первые «организмы», которые, если будет создана питательная среда, смогут развить новое направление бизнеса, а их «истории успеха» смогут повторить и другие фирмы.

Компания «Коммек» занимается разработками в области имитационного моделирования физико-механических систем и технологических процессов обработки металлов давлением. Уже более десяти лет она сотрудничает с европейским концерном EADS, выпускающим самолеты Airbus. На предварительные переговоры, подробное ознакомление с интеллектуальными и техническими возможностями «Коммек» ушло около двух лет. Спустя пять лет компании все же удалось завоевать доверие европейцев. С ней было заключено генеральное соглашение, позволяющее регулировать коммерческие и технические взаимоотношения с помощью протоколов.

«Коммек» выполняет разработку систем имитационного моделирования для производства оболочечных конструкций из титановых сплавов. Эти работы связаны и с экспериментальными исследованиями, и с решением дифференциальных уравнений, описывающих изменения материала. Для выполнения работ по проектам Airbus «Коммек» создает рабочие группы, состоящие, как правило, из ученых-механиков, математиков, программистов, обработчиков металлов давлением, материаловедов, конструкторов. Практически всегда эти специалисты продолжают работать в ведущих технических институтах страны.

«Конструкторские и технологические разработки - это самая большая перспектива для России, - говорит генеральный директор «Коммек», член-корреспондент РАЕН Евгений Чумаченко. - Сегодня наш потенциал в этой области - один из лучших в Европе. Явно впереди только американцы. У них есть возможность скупать интересующих их специалистов во всем мире. Наши прямые конкуренты по интеллектуальным возможностям - это Израиль и Ирландия. Но цена их разработок значительно выше, чем в России. Стоимость компьютерного проектирования в Китае и Индии ниже, чем у нас, но и уровень наукоемких разработок у них пока заметно отстает».

Отмечая высокие шансы российских фирм получить выгодные заказы в области высокоинтеллектуальных технологий, Евгений Чумаченко говорит, что с каждым днем ситуация меняется не в нашу пользу. По его мнению, это вызвано постоянным оттоком и естественной убылью квалифицированных специалистов и отсутствием притока молодежи. В то же время при появлении финансирования скачкообразное расширение такого рода работ невозможно. Требуется время для накопления практического опыта вновь приходящими специалистами.

После Индии, Чехии и Китая

С ним согласен президент группы компаний «Прогресстех» Владимир Кульчицкий: «Для интеграции России в мировой комплекс инженерных и научно-исследовательских работ нужно развивать в нашей стране систему инженерных сервисов, которые занимались бы разработкой конструкторской документации, пакетов самых современных инженерных проектов и решений». «Прогресстех» работает по контракту с Boeing. Более 350 специалистов конструкторского центра выполняют расчет и конструирование узлов, деталей и систем самолетов Boeing различных модификаций.

Основными направлениями бизнеса компании являются проектные работы и ремонт аэродромных покрытий. В частности, «Прогресстех» выполнял заказы по проектированию и строительству объектов на базе ВВС США в Киргизии. А в этом году реконструировал взлетно-посадочную полосу в аэропорту города Мары в Туркменистане, куда на соколиную охоту два раза в год летает наследный принц Абу-Даби шейх Халифа бин Заед Аль Нахайян. По словам Кульчицкого, соотношение работ для внутренних и для внешних заказчиков сейчас составляет 9:1.

НТЦ «Модуль» занимается разработкой встраиваемых систем в электронике, которые используются для управления и цифровой обработки сигналов. А одна из крупнейших челябинских промышленных групп - «Метран» - в середине прошлого года подписала контракт о стратегическом партнерстве с американской приборостроительной компанией Emerson Electric. Американцы стремятся удешевить свою продукцию за счет использования российских материалов и человеческих ресурсов, а российская сторона рассчитывает достичь мировых стандартов в производстве технологического оборудования. Президент «Метрана» Виталий Сидоров считает cовместный инжиниринговый бизнес наиболее перспективной формой сотрудничества.

По мнению зарубежных и отечественных экспертов, у России есть шанс стать одним из лидеров в аутсорсинге инженерных услуг. Аналитики уже упомянутой выше американской PTC в своем исследовании ставят Россию на четвертое место после Индии, Чехии и Китая. Они отдают предпочтение Индии при сотрудничестве с англоговорящими компаниями, подчеркивая хорошее знание индусами английского языка, а также возможность их системы образования выпускать ежегодно десятки тысяч новых инженеров. Возможности же России и республик бывшего СССР, по их мнению, должны заинтересовать предприятия из Западной Европы.

Однако, несмотря на разговоры об инновациях и инновационном потенциале России, общая ситуация пока выглядит довольно печально. У нас практически нет примеров конкурентоспособной на мировом рынке технологической продукции, кроме некоторых видов оружия, разработанных еще в советское время. Это свидетельствует о том, что российская экономика все еще мало восприимчива к новым знаниям и инновациям.

Хроническое бесплодие

Изменить сложившийся в экономике сырьевой крен рыночными механизмами невозможно. Для использования конъюнктурного «окна возможностей» необходима государственная воля. Например, в Индии, Ирландии и на Филиппинах государство активно участвовало в стимулировании наукоемких отраслей. Однако российские ведомства до сих пор никак не могут решить, кому и как нужно помогать. Четыре министерства - Мининформсвязи, МЭРТ, Минпромэнерго, Министерство образования и науки - отстаивают собственное видение перспектив научно-технического развития в стране. Все концепции противоречат друг другу. Чиновники предлагают различные программы с взаимоисключающими способами поддержки наукоемких секторов экономики. Но, прежде всего, они не могут договориться об адресате, которого собираются поддерживать.

Директор департамента стратегии построения информационного общества Мининформсвязи РФ Олег Бяхов, выступая на конференции Ассоциации менеджеров, обосновывал позицию министерства таким образом: «В ряде ведущих индустриальных секторов исчерпаны технологические заделы, которые были созданы во времена Советского Союза. Мы так и не сумели до конца использовать потенциал оборонно-промышленного комплекса, а потенциал гражданской науки остался невостребованным. Человеческая часть этого потенциала либо мигрировала, либо в значительной части деградировала. Нужно превратить страну из интеллектуального донора в место индустриального производства интеллектуального продукта. Приоритетным направлением реализации промышленной политики в России на сегодня является становление отечественного производства информационных и телекоммуникационных технологий. Развитие этой отрасли приобретает значение, сравнимое с планом электрификации всей страны, который обеспечил переход России от аграрного общества к индустриальному».

Заочно во время слушаний в Госдуме ему возразил замдиректора департамента корпоративного управления МЭРТ Церен Церенов: «Активное стимулирование развития сектора информационно-коммуникационных технологий не имеет смысла. Мы должны хорошо понимать, как и для чего мы будем использовать дополнительно произведенную им продукцию. Иначе мы можем попасть в ситуацию, свойственную, скорее, плановой, нежели рыночной экономике. Для экспорта ИТ-продукции нужно обыграть несколько сильных конкурентов и получить согласие стран, использующих услуги офшорного программирования. Если же ориентироваться на внутренний рынок, то при сегодняшнем уровне развития экономики, возможно, будет вполне достаточно уже текущего уровня предложения со стороны этого сектора. Но в государственном стимулировании экономики есть определенные риски. Как показывает опыт, отраслевые государственные расходы (льготы) достаются не действительно эффективным фирмам, а наиболее близким к отдельным должностным лицам компаниям. Механизмов преодоления указанных проблем пока не предложено, хотя ИТ-отрасль, особенно телекоммуникационный ее сегмент, является одной из наиболее регулируемых и закрытых в Российской Федерации».

В этом году должен быть принят ряд законопроектов, которые определят направления инновационного развития страны. Министры согласны друг с другом, что государство не может развиваться по сырьевому сценарию, что необходимо убирать административные барьеры, уменьшать налоговую нагрузку, строить инфраструктуру, развивать образование. Но вот в том, как именно это делать, между ними нет согласия. Возможно, что в результате этой борьбы принятые решения окажутся аморфными и неработоспособными на практике. Тогда четвертая волна аутсорсинга тоже пройдет мимо нас и осядет в Восточной Европе и Китае.

Что должна сделать Россия, чтобы не пропустить четвертую волну

- Поддерживать предприятия, развивающиеся на основании знаний

- Стимулировать инвестиции в научные разработки

- Продвигать свои возможности за рубежом

- Создавать систему венчурных фондов

- Модернизировать систему образования

Два вектора

В развивающихся странах материальные ресурсы, необходимые для инновационного прорыва, традиционно концентрировались в нескольких точках. Именно для этих целей были созданы дзайбацу в Японии и чеболи в Корее (дайбацу и чеболи - многопрофильные семейные холдинги, обеспечившие Японии и Корее возможность индустриализации.). Аграрный Китай стал источником ресурсов для развития свободных экономических зон на востоке страны.

В России, как уже говорилось, главными ресурсами для технологического рывка могут стать, во-первых, сырьевые компании, во-вторых, предоставление преференций для наукоемких отраслей. «Нам необходимы кросс-индустриальные проекты: создание нового вертолета, разработка среднемагистрального самолета, то есть такие проекты, которые стали бы символом российской индустрии hi-tech и которые смогли бы потянуть за собой смежников, - говорит президент компьютерной компании «Квазар-Микро» Евгений Уткин. - Соединение нанотехнологий и медицины, ИТ и самолетостроения позволит нам реализовать тот творческий потенциал, которым мы гордимся. У нас еще есть последняя возможность вскочить в уходящий поезд, где есть для нас место».

Если Евгений Уткин ищет амбициозные проекты, которые бы поставили нас вровень с глобальными фирмами, то американские и европейские компании интересуются россиянами исключительно с точки зрения экономии затрат на персонал. По данным PTC, затраты на работу одного инженера внутри американской компании оцениваются в $40 - 60 в час. Если этот же инженер будет нанят из американской инжиниринговой компании, то затраты увеличатся до $60 - 70. Если же выполнение работы перенести в Индию, то стоимость индийского инженера составит $15 -20 в час.

Однако, как показывает история, эти два вектора - стремление западных корпораций снизить затраты, а российских инженеров - продаться подороже не противоречат друг другу. Расцвет индийского Бангалора начался со строительства компанией General Electric крупнейшего Центра разработок 20 лет назад. Теперь в Индии не только выполняются типовые шаблонные разработки, но и проводятся серьезные дорогостоящие исследования.

Приобретение опыта работы на международные корпорации решает одну из основных проблем российских разработчиков: выключенность из мирового технического процесса. На партнерских форумах, которые раз в год собирают глобальные корпорации, среди выступающих крайне редко можно услышать российскую фамилию. Наших специалистов почти не видно и в кулуарах. А ведь именно во время таких масштабных «тусовок» и завязываются знакомства, устанавливаются прямые контакты, перерастающие в партнерские взаимоотношения. Наши предприниматели слишком мало ездят и стучатся в различные двери.

Сотрудники торговой палаты Сан-Франциско были искренне удивлены, когда полтора месяца назад корреспондент «Ко» обратился к ним с вопросом об объеме бизнеса с Россией. Они ответили, что не видели русских с деловыми предложениями уже 200 лет. Между тем рядом - Силиконовая долина, где в ИТ-компаниях работает несколько тысяч русских. И даже если они в основном занимаются сугубо технической, а не менеджерской работой, то могли бы стать хотя бы мостиком между российскими и американскими фирмами. Сейчас в этом направлении активизировалась бизнес-ассоциация AMBAR, объединяющая выходцев из республик СССР, занимающихся наукоемкими технологиями. Ассоциация собирается провести 15 - 16 ноября в Стэнфордском университете конференцию «Открытые двери в Силиконовую долину» для российских компаний.

Люди сотрудничают с людьми

По словам члена Академии технологий IBM Дженифер Трелевич, «люди всегда сотрудничают с людьми. Научный мир построен на человеческих отношениях». Это означает, что без личных контактов и персонального общения не стоит ожидать появления случайных заказов в технологических областях. Трелевич возглавляет группу, которая занимается исследованием теоретического анализа бизнес-связей (совместный проект с Институтом математики имени Стеклова Академии наук РФ). В ее группу входят ученые, бизнес-консультанты, антропологи. Математики нужны Трелевич потому, что реальная система взаимоотношений внутри компании и с окружающим миром очень сложна, и для представления ее в виде математической модели нужно использовать элементы квантовой механики.

Институт Стеклова появился в этом проекте потому, что Дженифер раньше познакомилась с его руководителями во время других конференций.

Вице-президент IBM по разработке программного обеспечения Альфред Спектор во время короткого визита в Москву встречался с руководством МГУ им. Ломоносова. «Мы высоко оцениваем образовательный и научно-технического потенциал России, - сказал в интервью «Ко» вице-президент IBM Спектор. - Наши инициативы сейчас лежат в области образования. Мы хотели бы привлечь крупнейшие российские вузы к нашей программе образования студентов в области передовых технологий».

С московскими студентами уже работают Microsoft, HP, Sun, другие крупные ИТ-компании. Зарубежные производственные фирмы начинают взаимодействовать с региональными вузами. В конце прошлого года научное подразделение компании Emerson и промгруппа «Метран» подписали договор с Южно-Уральским государственным университетом в Челябинске. Таким образом, зарождается «бизнес-организм», состоящий из трех частей: научно-исследовательской в США, создающей ноу-хау; российской инновационной в ЮУрГУ, осваивающей эти разработки и готовящей специалистов; и собственно производственной. Если государство создаст благоприятные условия, то подобные «трехчастные» организмы будут возникать вокруг технических университетов и сохранившихся производств.

Берег левый, берег правый

Наукоемкий инновационный бизнес за рубежом развивают в основном малые и средние компании. Речь в данном случае идет не столько о компаниях start-up, которые только начинают свой путь, сколько о предприятиях, уже состоявшихся. Они гибки в управлении, постоянно поддерживают связь с научными центрами и в то же время занимают небольшую производственную нишу, обслуживая одну или несколько крупных фирм.

По словам генерального конструктора «Концерна Научный Центр» Геннадия Красникова, примером такой компании с объемом продаж от $100 млн до $500 млн может служить немецкая Almos. Ее стратегическим партнером является BMW, обеспечивающая около 50 - 60% заказов на автомобильную электронику, которую производит компания. Наличие подобного заказчика является необходимым условием для развития инновационного бизнеса. Имея такого партнера, разработчики могут планировать долгосрочные инвестиции и согласовывать с ним свою стратегию.

«В России уже есть сложившийся рынок в виде сырьевых отраслей, которые ежегодно закупают оборудование, материалы, программные продукты на десятки миллиардов долларов, - говорит Красников. - Эти компании должны стать стратегическими заказчиками для российских наукоемких фирм. Нужно установить для сырьевых компаний минимальный процент обязательного использования отечественных материалов, оборудования и комплектации. Свыше этого процента отчисления должны идти в специализированный федеральный фонд. Надо установить минимальный процент, идущий на финансирование НИОКР. Кроме того, за счет обязательных отчислений со стороны сырьевых компаний необходимо создать федеральный фонд развития энергосберегающих технологий».

Директор внебюджетного фонда РАО «ЕЭС России» Игорь Антропенко парирует слова Красникова, отвечая, что выбор тех или иных материалов определяет рынок - у кого дешевле и выше качество. Антропенко говорит, что его компания первой из крупнейших российских предприятий ввела у себя систему стандартов закупочной деятельности и уже обращалась к машиностроителям в марте этого года с предложением о поставках оборудования. Но, цитирует он Анатолия Чубайса: «Мы живем в открытом рынке, и машиностроители должны ясно понимать, что сегодня востребовано только самое лучшее, и ничего другого».

Самое лучшее из отечественного компания РАО «ЕЭС» обнаружила на НПО «Сатурн», совместно с которым разрабатывает газовые турбины. С 2000 по 2004 годы, утверждает Антропенко, компания вложила 1,7 млрд руб. в разработку и испытания первого образца турбин серий ГТЭ-110. До 2007 года эта энергоустановка должна быть смонтирована на Ивановской ГРЭС. Финансирование НИОКР сегодня осуществляется из чистой прибыли. Кроме того, 25% из собранных на инвестирование средств внебюджетный фонд РАО «ЕЭС» должен перечислить в Российский фонд технологического развития при Федеральном агентстве по науке и инновациям.

Игорь Антропенко отмечает, что такая схема экономически нецелесообразна для компании. Сложившаяся еще в 1990-х годах ситуация, когда ресурсные компании покупают то оборудование, которое считают нужным, а ученые занимаются разработками, которые их интересуют, сохраняется до сих пор. Свести вместе эти два берега никому не удается.

«Я недавно смотрел материалы по стратегии развития радиоэлектронного комплекса Агентства по промышленности Российской Федерации, - говорит Красников. - Оно выделяет следующие направления, на которых хотят сконцентрировать имеющиеся ресурсы: цифровое телевидение, антенны на основе фазированных решеток, системы позиционирования на местности, радиочастотная идентификация, автомобильная электроника, авионика и др. Но в этих направлениях в настоящее время нет спроса и, естественно, нет стратегического заказчика. Более того, непонятно, сформируется данный рынок или нет. Это очень сложная и рискованная задача, когда одновременно надо формировать рынок и вести собственные разработки, в то время как у мировых компаний уже есть многолетний опыт работы на этом рынке, есть технические решения, воплощенные в аппаратуре».

Изобретатель и его партнеры

Жаркие дебаты вызывает и определение того, что должны выпускать инновационные предприятия: готовые продукты или их отдельные фрагменты. Ведь от этого может зависеть и степень господдержки. Ученые из академической среды настаивают, что это должны быть завершенные продукты, ориентированные на внутренний рынок. Так, председатель научного центра-технопарка в подмосковной Черноголовке, член президиума РАН Сергей Алдошин, выступая две недели назад в комитете по информационной политике Госдумы РФ по поводу развития технопарков, высказывал именно такую точку зрения.

Для людей, которые рассчитывают не только на государственные средства, но и частные, подобный подход кажется спорным. Произвести-то продукт можно, но если он неконкурентоспособный, то и внутри страны его покупать не будут. Изготовить продукт, который был бы сходу воспринят зарубежным рынком, практически невозможно. Нужно знать тысячи деталей, которые могут оказаться «смертельными» для самых многообещающих разработок.

Например, для такого популярного на первом этапе изделия, как портативное радиоустройство для обмена данными Cybiko, разработанное в 1999 году выпускником Московского физтеха Давидом Яном. «Хотя сама технология была потрясающей, наши инвестиции оказались неуспешными, - рассказывал управляющий директор Delta Private Equity Partners Кирилл Дмитриев во время конференции Ассоциации менеджеров в конце апреля этого года. - Идея была в том, что сеть передачи данных выстраивалась от одного человека, владеющего таким устройством, к другому. За счет того, что многие люди носили бы с собой Cybiko как телефон, базовые станции сотовой связи оказывались не нужными. Под эту идею в компанию вошли очень сильные инвесторы, вложив более $30 млн. Но проект провалился. Вместо того чтобы лицензировать технологию и передать крупным игрокам, получая определенный процент от продажи телефонов, создатели Cybiko решили «выстрелить» в рождественский сезон».

Давид Ян рассчитывал, что рекламная компания сделает Cybiko лучшим подарком на Рождество. Однако, по словам Дмитриева, устройств купило недостаточное количество людей. В результате после праздников компания получила негативные продажи, то есть количество устройств, которое возвращалось, превосходило число продаваемых».

Кирилл Дмитриев привел еще один пример неудачного самостоятельного выхода на зарубежные рынки - компанию BioLink, которая разработала технологию быстрого распознавания отпечатков пальцев. Причина та же: вместо партнерства с крупным производителем компьютерных «мышей», например, с Logitech, фирма решила самостоятельно произвести окончательный продукт. На это ушло много времени и денег.

«Они попытались продавать свое решение в США, - рассказывает Дмитриев, - но недостаточно продумали логистику и рекламу. И компания, которая сейчас могла бы уже реально стоить под миллиард долларов, так и остановилась в развитии. На мой взгляд, здесь ключ в том, что разработчикам нужно выходить на рынок через партнеров, в том числе западных, которые понимают его и близки к нему».

Поиск надежных партнеров, которым можно было бы доверять, не очень прост. Разработчики часто опасаются, что не смогут защитить плод своего труда, и он будет украден. «При установлении контактов и заключении договоров посредник (партнер) либо исключается, либо должен обладать тем же потенциалом знаний, что и разработчик, - объясняет свою позицию Евгений Чумаченко из «Коммек». - Но если посредник обладает потенциалом разработчика, то почему бы ему не заключить контракт самому? Посредник становится конкурентом разработчика, и в привлечении такого посредника разработчик вовсе не заинтересован».

Завязнув в болоте недоверия и ведомственной бюрократической борьбы, Россия рискует в четвертый раз наступить на одни и те же грабли. Лишь единицы российских компаний в состоянии бороться за инжиниринговые контракты. Ни бизнес, ни государство не создали в России сети инновационных компаний, способную «ловить» исследовательские бюджеты западных корпораций. И разговоры о том, что наши инженеры - самые талантливые и способные, вскоре можно будет вести, употребляя глаголы исключительно прошедшего времени. А детей мы будем отправлять учиться в технические институты Китая и Индии.