Если судить о Путине буквально по его словам, получается, что в этом году он стал интересоваться свободой вдвое, по меньшей мере, больше, чем в прошлом году, и почти втрое больше - демократией

Робин Шеперд (ROBIN SHEPHERD), 29 апреля 2005

Робин Шеперд является адъюнктом Центра стратегических и международных исследований

Братислава, Словакия, 28 апреля 2005 года (UPI). Российский президент Владимир Путин как бывший полковник Комитета государственной безопасности (КГБ), быть может, оценит иронию того, что иностранцы анализируют его речи, пользуясь методологией интерпретации, которая осталась с советских времен. Нам следует вспомнить, что в былые дни кремленологи просматривали официальные документы, тщательно подсчитывая число ссылок на Ленина, частоту использования таких слов, как "разрядка напряженности", "буржуазный" или "реформа", анализируя, какая доля в том или ином выступлении посвящена последнему "рекордному" урожаю зерновых, и т.д.

Это была рискованная задача. Почти все, что говорилось, было демагогией, и эффективность анализа в большой мере зависела от способности аналитика просеивать определенный набор полуправды, дезинформации и прямой лжи и сравнивать их с теми, которые были в предыдущих документах. Суть заключалась в том, чтобы вскрывать различия в том, как демагогия применяется в одном и в другом случае, в надежде обнаружить проблески света между ними.

Если применить ту же методику к анализу послания Путина "О положении страны", с которым он выступил перед Федеральным Собранием на этой неделе, мы получим некоторые интересные результаты. Слова "демократия" и "демократический", например, в этом году были использованы не менее 23 раз, тогда как в аналогичном выступлении 2004 года они встречаются всего восемь раз. Слова "свобода" и "свободный" встретились 29 раз, тогда как годом раньше они были использованы всего 14 раз, причем в пяти, по крайней мере, случаях, они имели отношение к таким понятиям, как "свободное (то есть бесплатное) здравоохранение" или "свободное (то есть бесплатное) образование".

Если судить о Путине буквально по его словам, получается, что в этом году он стал интересоваться свободой вдвое, по меньшей мере, больше, чем в прошлом году, и почти втрое больше - демократией.

Абсурд? Поскольку в лице нефтяного магната Михаила Ходорковского Россия вскоре получит своего первого после краха коммунизма политзаключенного, можно извинить человека, который так считает. Как, разумеется, можно простить человека за его недавнюю попытку подорвать демократическую Оранжевую революцию на Украине, или за его почти тотальное подавление инакомыслия в телевидении России, или за его выхолащивание демократического процесса вообще.

Однако приверженность Путина свободе и демократии не настолько абсурдна, как может показаться на первый взгляд. В определенном отношении слова все-таки имеют значение, по меньшей мере, в том смысле, что он явно стремился умиротворить администрацию Буша (George W. Bush), которую все больше заботит его решительный отход от демократии.

В любом случае, как мог бы сказать вам всякий хороший кремленолог, значение имеет не только частота повторения того или иного слова или частота упоминания той или иной концепции. Важно и то, какой смысл вкладывает оратор в это слово. И, если смотреть внимательно, ключ к дешифровке реального смысла, который Путин вкладывает в слова "свобода" и "демократия", заложен в самом тексте.

Рассмотрим следующее высказывание, которое было сделано ближе к началу его выступления: "Идеалы свободы, прав человека, справедливости и демократии, - сказал Путин, - на протяжении многих веков были определяющими ценностями для нашего общества". Так вот, если бы это высказывание было сделано в морозный декабрьский вечер на Киевском вокзале Москвы каким-нибудь бродяжкой, который то и дело прополаскивает горло водкой, мы, возможно, были бы ошеломлены, но просто прошли бы мимо и признали бедственное состояние человека, который это сказал. Но это высказывание было сделано президентом России.

Путин, надо полагать, обладает хотя бы поверхностным знанием истории своей страны. На протяжении нескольких столетий до революции 1917 года этой страной правили наиболее нелиберальные автократы в Европе. На протяжении нескольких десятилетий после той революции Россия являлась ядром самой репрессивной системы правления современной эпохи. Советские правители настолько основательно пытались ликвидировать дух свободы и демократии, что аналитикам пришлось изобрести термин "тоталитарный", чтобы охарактеризовать систему, для которой такие эпитеты, как "авторитарный" или "деспотичный" были просто недостаточно полными.

Итак, мы получаем наше первое четкое указание на то, что в действительности подразумевал Путин, когда говорил о таких понятиях, как "свобода" и "демократия". В его представлении, они вполне совместимы с яростно репрессивным правительством. Действительно, они более чем совместимы: они фактически определяют детерминирующие ценности царской автократии и советского тоталитаризма.

Чуть дальше в своем выступлении он пытается поставить знак равенства между российским и западным путями к свободе.

"На протяжении трех столетий мы - вместе с другими европейскими нациями - прошли рука об руку через реформы образования, трудности нарождающегося парламентаризма, муниципальной и судебной ветвей власти и создания схожих правовых систем".

Это был "пошаговый" процесс, сказал он. Иногда Россия отставала. Иногда она вырывалась вперед. Во время своего саммита с президентом США Бушем-младшим в Братиславе в феврале нынешнего года Путин пошутил перед представителями прессы, что он не является "министром пропаганды". Совершенно очевидно, что он упустил свое призвание.

Примеров такого рода в его выступлении великое множество. В один памятный момент он даже назвал крах Советского Союза одним из "геополитических бедствий" 20-го века. В таком случае, он не испытывает сочувствия к десяткам миллионов восточных европейцев, которые танцевали на улицах в конце 1980-х и в начале 1990-х годов, полностью осознавая действительный смысл таких слов, как "свобода" и "демократия".

Завершая свое выступление, он с гордостью напомнил о вкладе Советского Союза в разгром Гитлера (Hitler). Русские солдаты, сказал он, "спасли мир от идеологии ненависти и тирании". Это верное описание Третьего рейха, но оно столь же хорошо подходит и режиму, который помог его разгромить.

Итак, были ли какие-нибудь ссылки на десятки миллионов людей, которые погибли от рук Ленина, Сталина и их приспешников? Нет, не было. Эти люди ничего не стоили. Как, откровенно говоря, ничего не стоит и все то, что Путин говорит о свободе и демократии.