Национальную идею нельзя придумать. Собственно, в России своей национальной идеи никогда и не было. А были доктрины: либо религиозные, либо политические. Но и те, и другие- заимствованные: то на Западе, то на Ближнем Востоке

Дмитрий Губин

Дмитрий Губин родился в Иванове, суровом краю ткачих-лимитчиц. Окончив факультет журналистики МГУ, он по распределению попал в Волоколамск в газету «Заветы Ильича». Через год его разжаловали в корректоры с устной формулировкой «за профнепригодность».
Потом Дмитрий работал в ленинградском журнале "Аврора", затем пять лет - собкором в «Огоньке». 
В послужном списке Дмитрия значится и русскоязычная версия газеты Pulse St. Petersburg, и «Радио России», и вечерний выпуск «Вестей» на РТР, и «Маяк». Отовсюду Дмитрия выгоняли за неправильное понимание текущей линии партии.
В 2004-м он эмигрировал на полгода в Лондон, но вернулся в Россию, потому как надоело ездить ужинать из Лондона в Париж. После Лондона наступила эра глянцевых журналов: Дмитрий Губин возглавлял FHM и Robb Report. С 2007 года сотрудничал с Авторским телевидением - то есть вел «Времечко», «Временно доступен» , «Большая семья».

У меня есть знакомый- человек ловкий, циничный, наблюдательный, а потому в последнее время обрядово-православный. В пост теперь он не ест скоромного, но не отказывается от ресторана, замечая попутно, что вегетарианское, то бишь модное, обходится вдвое дороже обычного, однако же втрое дешевле диетического, на которое сажают алчущие денег доктора.

Наблюдательность я в нем и ценю, а потому иногда мы ужинаем, и он снабжает меня афоризмами вроде «в наше время стало так тяжело воровать, что можно уже это считать трудовыми доходами». Ну, в общем, он из тех милейших россиян, которые, отпив в свое время от кооперативного, затем припали к банковскому, а теперь слились с государственным, осуществляя переход с небрежной ловкостью гимнаста, что делает подъем переворотом.

В последнюю встречу, за неделю до рождественского поста («Великая вещь! Сорок дней на руколле и спарже- четыре килограмма долой!») приятель попенял мне на высказывания про толерантность. «Лапуша,- сказал он,- ты же умный человек. А писаешь опять против ветра. Ближайшее будущее страны- за „Газпромом", но дальнейшее будущее- за православием. Я бы на твоем месте предложил ток-шоу телеканалу „Спас". Чем ты займешь людей, когда грохнутся цены на нефть, а они, поверь, грохнутся? Там будет простой выбор- либо отец Василий с крестом и „калашом", либо хачик с взрывчаткой и Курбан-Байрамом, которому что барашка прирезать, что неверного- все едино. Ибо на кой хрен Рамзану оставаться с Россией, если она ему перестанет платить? И он пойдет по пути шариата, а по пути попробует на вкус Ставрополье».

Я с циниками никогда не спорю. Я слушаю, потому что носы у них, как у Буратино- чуют то, чем едва начинает пахнуть в воздухе. Иногда научных знаний им не хватает, серьезное чтение утомляет- они, скорее, любят листать Акунина, следя за сюжетом, но посмеиваясь над фандоринскими нравственными императивами. Зато нюх у них- ого-го!

Так что я возражать не стал, но, отужинав, мучительно принялся вспоминать, у кого же я читал про баланс религий и политических доктрин, про импорт этих доктрин из Европы, и даже, помнится, сделал закладку?

А потом хлопнул по лбу: ба! Да это ж у Хантингтона! Недавно скончавшийся Сэмюэль Хантингтон был политологом. В 1990-х, после крушения социализма в Европе, он предложил заменить парадигму «либеральный Запад- коммунистический Восток» парадигмой полицивилизационного мира. В котором действия стран определяются не идеологическим противостоянием, а цивилизационным, по общности религий и культур, и цивилизация больше не означает вестернизацию. Россия составляла у него отдельную «православную» цивилизацию. Где ж у меня Clash of Civilizations?..

А! Вот! Читаю: «Основные политические идеологии двадцатого века включают либерализм, социализм, анархизм, корпоративизм, марксизм, коммунизм, социал-демократию, консерватизм, национализм, фашизм и христианскую демократию. Объединяет их одно: они все- порождения западной цивилизации. Ни одна другая цивилизация не породила достаточно значимую политическую идеологию. Запад, в свою очередь, никогда не порождал основной религии. Все главные мировые религии родились в не-западных цивилизациях и, в большинстве случаев, раньше, чем западная цивилизация. По мере того как мир уходит от господства Запада, сходят на нет идеологии, олицетворяющие позднюю западную цивилизацию, и на их место приходят религиозные и другие культурные формы идентификации».

То есть мой ресторанный приятель в фундаментальном смысле прав. По Хантингтону получается, что, отбросив заимствованную западную (родившуюся там, но не прижившуюся) коммунистическую идею в качестве национальной, Россия обречена на выбор между другой западной идеей и заимствованной ближневосточной религией. И тут, конечно, в теории возможен выбор как между либерализмом и православием, так и между фашизмом и исламом.

Поскольку либеральную идею, пока есть нефть, русским выбирать не хочется, а православная идея у нас сводится к кресту, куличу да постному меню в ресторане.

Что будем делать, когда кончатся нефть и ладан, а?

Надо будет снова отужинать с моим знакомым через пяток лет!