Воронка невежества

Виталий Третьяков, декан Высшей школы телевидения МГУ

Критики не вызвавшего восторга и у меня телесериала "Школа" в основном обращали внимание на нравы и стиль поведения героев этой саги о "потерянном поколении". Меня же поразило другое: ущербно-примитивный язык школьников и то, как в сериале показаны уроки, то есть собственно процесс учебы - вялое или буйное переругивание учеников и учителей, хамское по форме и в основном "половое" по содержанию. Если это правда, то пора отнести букет скромных цветов на могилу нашего среднего образования. "Пипец", как выражаются сегодня школьники и говорящие примерно на таком же языке многие взрослые - в первую очередь так называемые звезды.

Есть такой психологический феномен, который я называю воронкой пошлости и невежества. Если в компании ведущих умную беседу интеллектуалов случайно окажется пошляк и невежда, он просто не сможет поддержать разговор и будет молчать. Но если в среду пошляков и невежд, рассказывающих скабрезные анекдоты, попадет интеллигент или интеллектуал, минут через десять-пятнадцать он, будто потеряв свою идентичность, присоединится к рассказчикам и словом, и реакцией. Движения вверх не происходит. Падение вниз - почти всегда.

Образование - да и воспитание - это медленное и постоянное движение вверх по спирали знаний и моральных ценностей и запретов. Падение вниз, соскальзывание в воронку пошлости и невежества, происходит стремительно и с любой высоты. Вот почему деградация средней школы есть необходимое и достаточное условие всех прочих деградаций - национальной деградации в целом.

В том, что мы прочно и верно стоим на этом пути, сомнения, увы, нет. И сериал "Школа" - лишь одно из многих тому подтверждений.

На приемном экзамене летом прошлого года я задал абитуриенту из Пятигорска вопрос: в каком известнейшем произведении русской классической литературы все действие развивается в вашем родном городе и в Кисловодске? Ответом было молчание.

Студентка одного из университетов далеко за Уралом решила перевестись в Высшую школу телевидения МГУ. Пришла подписать заявление. Звали ее Анна Андреевна. Я спросил: а наверное, часто, обращаясь к вам по имени-отчеству, вместо вашей фамилии называют другую? Она не поняла вопроса. Когда я произнес фамилию Ахматова, в ее глазах не отразилось ничего. Она такой фамилии просто не знала.

До сих пор записные, но не всегда натуральные либералы любят смеяться над тем, что "простые советские рабочие" на организованных КПСС собраниях говорили: "Мы Пастернака не читали, но осуждаем..." Сегодня всех нас можно "поздравить": все больше и больше нынешних не рабочих, а студентов гуманитарных вузов не могут произнести даже эту фразу, ибо они не только не читали Пастернака, но даже и не знают, кто это такой. Для них бессмыслен спор об Ахматовой и как о поэте, и как о монахине и блуднице.

В программу советских школ ни Ахматова, ни Пастернак не входили, фильмов о них советское ТВ не показывало. Но советские школьники и уж тем более студенты знали и имена этих поэтов, и их стихи. Сегодня в школьную программу оба поэта формально входят. Их книги и книги о них издаются регулярно. Фильмов и передач об Ахматовой и Пастернаке множество. А молодежь их не знает.

Но никакого парадокса нет. Спираль советского образования, несмотря на всю его идеологичность, все-таки поднимала вверх - туда, где расширяются и границы знания, и, соответственно, границы незнания. Но последние преодолеваются, если ты знаешь об их существовании и тебе привиты желание и навык их преодолевать. Воронка нынешнего школьного образования, дающего ужасающий для русского общества последних двух веков минимум знаний (а часто и квазизнаний), превращает границу между знанием и незнанием в точку: невежда даже не подозревает о том, что расположено за этой границей. И поскольку таких в жизни уже большинство, а на экране телевизора - во всей совокупности передач - подавляющее большинство, даже со стремящимися к знаниям происходит именно то, что я описал в истории с интеллектуалом, попавшим в компанию невежд и пошляков. Загляните в интернет, кто мне не верит. Отсюда и слово "пипец", произносимое с экрана, а тем более в жизни теми, кто и Пастернака читал, и с оценкой Ахматовой Ждановым не согласен.

Создавая Высшую школу телевидения, мы собрали мощную кафедру словесности - дабы студенты могли овладеть литературным русским языком во всем его великолепии и разнообразии. И с чем же мы сталкиваемся? С одной стороны, с багажом неграмотности, который многие из них принесли из средней школы. С другой - с "благоприобретениями" из медийной сферы: например, из ТВ-рекламы одной телефонной компании. Грубейшая ошибка по нескольку раз на дню повторяется на аудиторию в десятки миллионов человек. А что мы можем противопоставить из окопа нашей кафедры ракетным обстрелам? Если бы в нашем тылу были прочные редуты средней школы! Увы...

Я не понимаю, почему так спокойны лингвисты. Ведь ясно: безграмотность и незнание русской литературы приблизились к черте, за которой языковая, культурная и национальная катастрофа. Внедрение системы ЕГЭ, убившей необходимость, привычку и умение писать сочинения и стремление к овладению родным языком, кажется, сделало движение к этой катастрофе бесповоротным. Собственно русские слова, привнесенные в наш язык в последние десятилетия, столь же уродливы, сколь упоминавшийся уже "пипец" или более приличное "бабло". И пришли они исключительно из блатной и иной жаргонной лексики. Да и их-то мало. Основной, причем мощнейший, поток (цунами) неологизмов - англицизмы и американизмы. Я не припомню ни одного нового отвлеченного понятия или обозначения технического устройства, рожденного в последние годы из пластов русской лексики - если только как кальки. Сам строй речи уже начал меняться так, что современные школьники не понимают русские тексты не то что XVIII, но даже и XIX века.

На какие новации и инновации можно рассчитывать, если уровень реальной образованности населения стремительно падает? Надежда на то, что компьютерная и функциональная (для заполнения анкет и налоговых деклараций) грамотность или поголовное знание английского языка компенсируют недостаток грамотности как таковой, наивна и опасна. Наша власть усиленно борется против того, чтобы за Россией закрепился как реальный статус "сырьевого придатка Запада". Исполать ей! Но в лингвистический придаток англосаксонского Запада мы фактически уже - в лице нашей молодежи - превратились. Знаете, чем отличается устная речь большинства наших молодых горожан от речи их сверстников из США? Лишь обильным использованием мата. Это, кстати, доказывает и сериал "Школа", в котором, насколько я понимаю, актерам-героям позволили говорить на их "родном" языке. Русский мат - уникальное и по-своему бесценное ненормативное украшение нашего языка. Что же, теперь, чтобы сохранить сам язык, придется превратить мат в норму?

В одной из развлекательных телепередач среди прочего проводился такой конкурс: участнице команды, представляющей шоу-бизнес, показывали карточки с написанными на них словами. Она должна была объяснить товаркам, о чем или о ком идет речь, не используя слова, написанные на карточке. И вот на очередной карточке значится: Бернард Шоу. Озарение приходит быстро: "Это такая передача, которую ведет..." Певица замолкает. По лицу видно, какой мучительный мыслительный процесс идет в ее голове. Она пытается вспомнить, что это за телеведущий Бернард. Разумеется, не удается. В том, что певица владеет английским "функционально", сомневаться не приходится.

Вот так, перенимая "европейские ценности" и тамошнюю же "систему образования", мы подошли к тому, что молодые люди, которых массово выводят на телеэкран и автоматически делают образцами для подражания, потеряв знания о собственной культуре, не приобщились к "европейской". Что бы сказал об этом Бернард Шоу, я сфантазировать не могу. Но думаю, это был бы английский эквивалент того самого слова, которое так любят сегодняшние школяры.