Если что и есть общее между президентствами Бориса Ельцина и Владимира Путина, так это стремление видеть Россию сегодняшнюю продолжением той России, которая была до 1917 г. 74 года коммунистической власти были проведены в бесплодных поисках альтернативного пути развития, а с 1991 г. идет возвращение к нормальному. Даже движение "назад в СССР" последних лет идет скорее в рамках этого возвращения к России дореволюционной, чем вне его.
В гуманитарных науках - экономике, политологии, истории, социологии - возвращение к нормальности происходит куда медленнее, чем в политической жизни. Создание заново научных школ - не менее трудоемкий процесс, чем восстановление храмов. Поэтому так важно видеть те нити, которые связывают разные времена, - людей, которые были учениками великих ученых прошлого и которые оставляют учеников сегодня.
25 мая исполнилось 70 лет Валерию Макарову, директору Центрального экономико-математического института, академику-секретарю отделения общественных наук РАН. Телеграмма президента, поздравительные адреса со всей страны - это, понятно, полагается по статусу. Но помимо статуса есть что-то еще. Это у российской математики богатое прошлое, а у российской экономической науки - нет. В том курсе экономики, который преподают во всем мире, надежно занимают места, собственно, только три русских ученых: экономист Слуцкий и два великих математика - Понтрягин и Канторович. Экономист Макаров - ученик как раз Канторовича, который был студентом Фихтенгольца и Смирнова, которые в свою очередь вышли из петербургской школы одного из первых российских математиков Чебышева. Канторовичу, единственному лауреату Нобелевской премии по экономике в нашей стране, не раз приходилось расплачиваться за то, что его математические теоремы играли такую важную роль в экономике - про цены же все сказал Маркс, при чем тут какие-то коэффициенты Лагранжа? (Не вдаваясь в подробности, замечаю, что именно эти коэффициенты и определяют цены в рыночной экономике, даже если те, кто эти цены назначает, никогда не слышали ни о Лагранже, ни о Канторовиче.) Его ученику Макарову, как и многим советским ученым, необходимо было занимать командные высоты, чтобы продвигать свои научные взгляды. Иными словами, чтобы сохранять связь научных поколений.
В долгосрочной перспективе (а разве не это главная перспектива для экономиста-теоретика?) трудно предсказать, что именно из достижений академика Макарова останется в истории науки. Может быть, совместные работы с Канторовичем, может быть, монография по математической теории экономической динамики, а может быть - основание Российской экономической школы, первого из вузов, созданных после развала СССР, завоевавшего мировое признание. Не исключено, что новое детище Макарова - Высшая школа государственного управления при МГУ - еще более существенным образом изменит ландшафт и в преподавании госуправления. А вот роль "связующей нити времен", о которой так беспокоился Гамлет, может остаться незамеченной. Эти нити нужно не только сохранять, их нужно видеть.
