Анатолий Клёсов: Заметки научного сотрудника (часть 2)

4. Про "несломатые дома" и английский язык

А наклонности у меня поначалу другие были. Первые пять лет своей жизни я провел в Инстербурге, как сначала назывался Черняховск Калининградской области. Когда я там родился, это еще была Восточная Пруссия, оккупированная Советской Армией. Только что оттуда выслали всех немцев. И здания лежали в основном в руинах. Это у меня сохранилось в расплывчатых воспоминаниях. И мама рассказывала, что, когда у меня спрашивали, кем, мол, ты будешь, я уверенно отвечал, что буду летчиком и "буду бомбить несломатые дома". Видимо, детское стремление к повышению энтропии подсказывало разумное по тому времени решение по наведению порядка (не в энтропийном смысле) и справедливости.

В 1951 году наша военная семья, к тому времени увеличившись в числе с появлением моего младшего брата, переехала в Ригу. Ехали мы товарным поездом, и путь из Черняховска до Риги длился целых две недели. В нашем вагоне была печка-буржуйка, я это хорошо помню. И еще помню, что мой папа отстал от поезда, и это было страшно, когда мы уехали, а его не было. Но две недели - срок немалый, и он поезд догнал.

В Риге мы провели последующие четыре года. Летом 1954-го, после окончания первого класса, я был в пионерском лагере "Гируляй" в Литве. Там я наблюдал полное солнечное затмение, когда в середине дня вдруг совершенно стемнело, сильно похолодало, и на небо вывалили звезды в полном составе. Это продолжалось несколько минут. Это меня настолько поразило, что картину в деталях помню до сих пор. Уже потом, через много лет я прочитал, что затмение произошло 30 июня, и оно продолжалось около шести минут.

В лагере у меня было прозвище "натуралист", потому что я все пытался рассмотреть и изучить. И собирал всякую ерунду природного происхождения, включая жучков и бабочек, а также что-то вроде неорганизованного гербария. Но ходить по лесу нам не разрешали, потому что лес все еще был полон мин. Два мальчика из соседнего отряда на них подорвались, да и вообще подобных случаев было много. В литовских лесах все еще были остатки отрядов "лесных братьев". В общем, обстановка в прибалтийских пионерских лагерях в то время была довольно нервозной.

Жили мы в районе "буржуазной Риги", на улице Стрелковой, она же Стрельниеку Йела, дом номер один. В доме был магазин живой рыбы, и я часто ходил туда, как в аквапарк. Рядом проходила улица Кирова. Прямо за огромной площадью лежал городской парк. Потом, много лет спустя, я побывал на этом месте и удивился тому, какой маленькой стала площадь. В канале в парке мы ловили рыбу, которая хватала все, что ей опускали: крючок с наживкой или тот же крючок, но без наживки, или даже просто палец. Ловить ее было очень легко, но она была очень маленькой.

А учился я в школе на улице Фриче Гайле. Сейчас её, наверное, уже переименовали, потому что, как понимаю, она была в свое время названа по имени Владимира Максимовича Фриче, "революционного искусствоведа", певца революции 1917 года, идеолога революционных преобразований в молодой советской России. Фриче сыграл определенную роль в развитии "дела Академии наук" (1929-1931), хотя сам умер в 1930-м, через несколько месяцев после его "выбора" в академики, выбора со второго захода, под беспрецедентным нажимом правительства СССР. В первый раз его забаллотировали, потому что академики понимали, какое пополнение приходит. Но выборы, а точнее, невыборы, отменили. Но это уже отдельная история.

Сама улица Фриче была как музей. Перед нашей школой стояли два больших мраморных льва. Я, когда много позже был в Риге, тоже пошел на этих львов посмотреть, подозревая, что они, как и площадь, окажутся маленькими, но львов уже не было. Технически говоря, они стали очень маленькими. Зато я нашел свою первую учительницу. Это был 1970-й год, через 17 лет после того, как она была моей учительницей. Самое интересное, что она меня узнала, и даже вспомнила, как зовут моих родителей. Я рассказал ей, что год назад я уже окончил МГУ, что меня оставили там работать на кафедре химической кинетики, и вот приехал делать доклад на международном симпозиуме "Химия природных соединений", и даже на английском языке, о каковом имею весьма смутное представление.

Честно говоря, своей тогдашней наглости по части языка я удивляюсь до сих пор. В школе я учил немецкий. На химфаке МГУ я попал в английскую группу, что было немудрено, так как все группы были английскими. Язык мне давался с трудом, видимо, потому что я его принципиально не учил. Не знаю, почему. Как сдавал зачеты - тоже не знаю. На финальном экзамене по английскому языку - на втором или третьем курсе - я что-то лепил, по-моему, весьма несуразное. Экзаменаторша открыла мою зачетку, посмотрела на сплошные "отл", тяжело вздохнула и вывела "отлично". Видимо, проявила корпоративную солидарность. Другого объяснения у меня нет.

Но в чем-то она была права. Так оказалось, что десятью годами позже - после возвращения из США, где провел год на стажировке в 1974-75 гг - я стал президентом Английского клуба химического факультета МГУ, и преподаватели английского языка нашего факультета наравне с прочими участниками сидели в аудитории, тянули руки и задавали вопросы. В Английском клубе проходили дискуссии, естественно, на английском языке, выступали гости из США и Англии, и моя обязанность была вести эти дискуссии. Естественно, опять же на английском. Кстати, на этих заседаниях клуба я смог оценить английский моей бывшей экзаменаторши. Это был легкий шок. Конечно, я виду не подавал. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, как говорили древние. Было забавно, когда моя студенческая преподавательница, выступив на заседании Клуба, объявила, что это она учила меня английскому. Что была сущая правда.

Так вот, в 1970-м я приехал делать доклад в Ригу на английском языке. За день до доклада я прочитал его по бумажке своей научной руководительнице, лежа на пляже на взморье. Она научила меня произносить несколько ключевых слов, и в целом доклад утвердила.
Несколько лет спустя, вернувшись со стажировки в США и услышав "английский" моей руководительницы, я смог оценить урок, данный ей мне на рижском пляже.

Да, о докладе. Председателем на нашей секции был англичанин по фамилии Диксон, один из крупнейших специалистов мира по ферментам и автор основной монографии того времени. Я рассказывал о субстратной специфичности ферментативных реакций, а именно ферментов под названием трипсин и химотрипсин. Тогда я не знал, что, например, "химотрипсИн" надо произносить на английском языке как "кАймотрИпсин", а "изолейцИн" как "АйсолЮсин". Ну, и все остальное примерно также. Сначала я бойко произнес доклад на "английском", посмотрел на часы и увидел, что уложился в половину отведенного времени. Тогда я сказал, что аудитория, видимо, хочет услышать мой доклад и на русском, и повторил на русском. Это меня, видимо, слегка выручило, так как Диксон немного говорил по-русски. После того, как я закончил, Диксон, используя свое право председателя, сообщил аудитории, что тут вот такой-то (моя фамилия) рассказал нам о том, что... и повторил на английском для благодарной аудитории основное содержание моего доклада. Видимо, знание русского языка ему помогло.

Лет через пятнадцать после этого мы с Диксоном были сопредседателями на биохимической конференции в США, и я напомнил ему эту историю. Посмеялись, и я угостил его обедом.

5. Где триггер? Как из закоренелого троечника стать отличником?

Моя дочь научилась читать совсем крошечной. Видимо, помогло то, что я много возился с ней, играя кубиками, на которых были написаны крупные буквы и нарисованы картинки. Помните - "А" - арбуз, "Б" - барабан и так далее. И вот однажды мы едем с ней из Сочи в Адлерский аэропорт на автобусе, чтобы улететь обратно в Москву. А она была все еще совсем маленькой. Ну, может, два года ей было. Может, и меньше. И вот подъезжаем мы к месту назначения, и показалась надпись - "Аэропорт". Дочь я держу на коленях, жена рядом. А в автобусе через проход была активная дама, со всеми уже переговорила, включая и нас с женой и нашу дочь. Завидев надпись, дама обращается к дочери и спрашивает : "А скажи, малышка, ты какие-нибудь буквы уже знаешь?
- Знаю, - говорит наша дочь.
- Ну не может быть, - говорит дама, и показывает на надпись, - вон там какая первая буква?
- Какая? - спрашивает дочь - Это та, которая рядом с буквой "Э"?

Взрыв хохота в автобусе. Мы с женой, конечно, горды.

Поэтому я принимал как должное, что дочь всегда была отличницей, поступила в МГУ, правда, на географический факультет (по ее словам, не хотела учиться на факультете, где её отца все знают), потом еще поучилась в Авиньоне (во Франции) и уже через несколько лет она стала директором французского отделения международной компании.

Я вообще-то тоже рано научился читать. Года в четыре читал все подряд. Вывески, объявления, газеты, в том числе перевернутые. Точно помню, что лет в восемь-девять прочитал все тома Жюль Верна - было такое серо-синего цвета издание середины пятидесятых годов или чуть раньше. Еще совершенно ясно помню, как перемежал чтение того же Жюль Верна с зубрежкой таблицы умножения. Третий класс, наверное.

Еще помню первые два класса в Риге, где я учился на пятерки, а как переехали на ракетный полигон, быстро съехал на тройки. Так до девятого включительно на тройки и проучился, но я про это уже рассказывал. Я довольно часто думаю, ЧТО заставляет нас либо омертвлять наши возможности, либо, наоборот, их резко мобилизовывать в, казалось бы, безнадежной ситуации. Если бы кто в девятом классе мне, безнадежному троечнику, сказал, что десятый класс я закончу на одни пятерки, поступлю в МГУ и закончу его с отличием, а потом первым на курсе из 300 человек - в МГУ! - защищу кандидатскую, и еще через пять лет докторскую, и стану самым молодым доктором наук (химических) в СССР, и тут же самым молодым в стране профессором (по данным ВАК), то... что я сказал бы?

Меня этот вопрос беспокоит. Когда я вижу троечников, я всегда об этом помню. Я хочу, чтобы они тоже включили свои ресурсы. Но где триггер? Что это? Может, спорт, точнее, появившаяся - в спорте - вера в свои силы?

В седьмом классе я сломал руку, и мама отвела меня в Дом офицеров, в спортивную секцию, чтобы я разрабатывал руку. Я занялся фехтованием, но эспадрон меня не вдохновлял. Я перешел в спортивную гимнастику. И - понемногу пошло. Мне нравилось владеть своим телом, переключать мышцы, переходя со снаряда на снаряд. Я беззвучно пел от восторга, вознося себя махом на перекладину и чувствуя, где и в какой части витка нахожусь, хоть мог быть в этот момент и вниз головой в обороте; на брусьях, плавно переходя с жерди на жердь, координированно перебирая руками и перенося вес тела как будто в такт музыки; на кольцах, укрощая их неустойчивое вихляние и переводя в послушную опору; на коне - особенно на коне, перенося центр тяжести тела и ритмично качаясь-вращаясь, следуя рисунку программы, и вдруг - раз, ритм сбиваешь и пошел в новом ритме, в обратную сторону, и - белые носочки, белые спортивные брюки, носки оттянуты, руки - захват, отпустил, захват, отпустил, ритм, ритм; прыжки - разбег, толчок, полет, удар руками, опять полет, приземление; ну, и, конечно, акробатика, на черном кожаном мате, перекаты, полеты, стойки, обороты, и в конце - точка, струнка, руки верх, разведены, застыл, как будто и не было ничего, так и стоял.

Все шесть мужских гимнастических вариантов - пять снарядов и акробатика.

В девятом классе я занял первое место в школе по спортивной гимнастике. Может, ЭТО был триггер? Или то, что гроза школы, знаменитый в нашем городке баскетболист, острослов и рубаха-парень Володя Меняйлов, к которому я и приблизиться не мог и подумать, и не только потому, что он был на класс старше меня, но по всему комплексу, плюс то, что он был в школе круглым отличником, так вот, завидев меня как-то в парке, он со своей группой парней, которые слыли на всю округу хулиганами, подошел и уважительно сказал, что я здорово выступил по гимнастике, и вслух процитировал все мои показатели - перекладина 9.4 балла, брусья 9.6, и так далее! Он знал и помнил! Это тоже вызвало эмоциональный подъем, сродни тому, что я описал в самом начале этих заметок. Может, это был триггер?

Или, может, потому, что я вскоре осознал, что могу заучивать целые учебники и получать удовольствие от экзаменов? Может, ЭТО дает ощущение, что это МЫ управляем событиями, а не наоборот? Кстати, последнее чувство кажется мне теперь совершенно естественным. Это о нем О'Генри (кажется) говорил, что не дороги выбирают нас, а мы выбираем дороги. И я не только абсолютно согласен с этим, а и отшлифовал это ощущение до совершенно естественного. МЫ выбираем, МЫ. Никто за нас не выбирает.

В Университете я продолжал заниматься спортом по программе мастеров, что освободило меня как члена сборной МГУ по спортивной гимнастике от обязательных занятий физкультурой. В начале второго курса наша сборная заняла третье место по Москве. И, будучи поставленным перед выбором, к чему мне склониться - к спорту или к учебе - я оставил гимнастику. Слишком много времени стало уходить на тренировки, поэтому и пришлось сделать выбор. В гимнастический зал с тех пор я не входил вот уже сорок лет. Хотя и сейчас,тренируясь в "джиме" в Ньютонском JCC (Ньютон - это пригород Бостона), я ощущаю себя на гимнастическом помосте, на глазах зрителей. Так же автоматически "тяну носочки", теми же приемами останавливаю в один правильный и жесткий "напряг" раскачивание тела на перекладине, так же фиксирую "углы". Это уже навсегда.

6. Калории и килокалории на кухне, в спортзале и в спальне. Взгляд научного сотрудника

Есть такая байка. Встречаются два энтузиаста по части похудания. Один другому:
- Ты чего это жуешь?
- Да вот, Тик-Так.
- Ты что, там же целых две калории!
- То-то я смотрю, что в меня уже не лезет!

В этой байке есть несколько неточностей, но мы их рассматривать не будем. Кроме одной - речь идет не о калориях, а о килокалориях. Напомню, что калория - это количество тепла, необходимое для нагревания одного грамма воды на один градус Цельсия. Не будем вдаваться в детали, при какой температуре начинать нагревание - при низкой, скажем, при четырех градусах Цельсия, или при относительно высокой, скажем, при шестидесяти. Разница все равно для наших целей будет небольшой.

Вообще-то эти калории меня нисколько не интересовали, пока не выяснилось, что мой холестерин почти зашкаливает. Точнее, он оказался значительно выше нормы, которая принимается за 140-200 миллиграмм на 10 мл крови. Выше 240 мг - считается "высокое содержание". У меня оказалось 256 мг. Да и вес избыточный, это я уже давно чувствовал. И вот впервые в жизни я решил в этом разобраться, как научный сотрудник. Заглянул в книжки и статьи - батюшки-светы, черт ногу сломит. Одни называют холестеролом, другие - холестерином, третьи пишут про взаимодействие между холестерином и холестеролом в организме. Пишут про "калории", хотя, как я уже сказал, должны быть килокалории. Чтобы мы "сжигали" калории, мы должны помещаться самим себе в карман, такие должны быть маленькие. Или это другие "калории", не те, что в физике? Может, и в самом деле не те?

Разобрался. Те же самые калории и килокалории, что и в физике. Только в применении к продуктам питания и соотвествующим энергозатратам человеческого организма надо либо писать "килокалории", потому что "калории" - не тот масштаб, разве что для мышей. Или договориться, что калории здесь означают "большие калории", то есть килокалории.

Так вот, "энергетическая ценность" продуктов питания тоже выражается в килокалориях. Большинство грамотных людей с этим знакомы. Для начала все-таки поясню, почему не калории, как их часто называют, а килокалории. Поясню на личном примере. Когда я бегу в спортзале по движущейся беговой дорожке, за десять минут хорошего бега я расходую примерно 100 килокалорий. Так показывает встроенный компьютер. Кстати, у меня своя простая система расчета. 100 килокалорий - и я при беге покрываюсь испариной, 200 килокалорий - с меня начинает капать. Это я "сжег" энергосодержание всего лишь одного стакана апельсинового сока. Для простоты примем, что при затрате 100 килокалорий температура моего тела поднялась бы на пару градусов, от 37 до 39 градусов, но система терморегуляции организма не дает, конечно, этому произойти, и тепло интенсивно отводится с потом. Температура поддерживается прежней, нормальной.

Прикинем - мой вес 168 фунтов, или 76 килограммов. В общем, неплохо для моего роста в 175 см. Примерно 65 процентов от нашего веса занимает вода. У меня ее, значит, примерно 50 килограммов. Если мой бег нагревает ее градуса на два, что тут же компенсируется отделением тепла, то энергозатраты организма составляют 50 кг х 2 градуса = 100 килокалорий. То же самое, что показывает прибор в спортзале. Все сходится. Правда, цифры эти все равно прикидочные, это может быть не два градуса, а полтора или два с половиной.

Отсюда ясно, что считать надо именно в килокалориях, а не в калориях. Чтобы при таком беге затратить только 100 калорий, мой вес должен был бы быть не 76 килограммов, а только 76 граммов. Маловато.

На самом деле, повторяю, я никогда этими калориями не интересовался, и сколько их в еде - никогда не считал. Видимо, потому что вес мой всегда был достаточно стабильным - всегда, сколько себя помню, он был в узком диапазоне от 72 до 76 килограмм. И холестерином никогда не интересовался, просто считал для простоты, что холестерин у меня всегда в норме, а как же иначе? С чего бы это ему быть не в норме? Тем более,что я к врачам после Союза и не ходил. Никто не заставлял, я и не ходил - лет пятнадцать.

В МГУ и Академии наук СССР у нас была другая система. Каждый год надо было совершенно обязательно пройти всю обойму врачей. Называлось - диспансеризация. Иначе были какие-то административные санкции. Мы, помню, каждый раз были недовольны, потому что надо было дня три потратить на эти осмотры и анализы. А в США вообще никому дела до этого нет, спасение утопающих есть дело рук самих утопающих. Страховка ежегодные врачебные осмотры покрывает, то есть это все для нас бесплатно (после уплаты страховых взносов, конечно), не хочешь - не ходи, экономь деньги страховой компании и свое время. Так, кажется.

Так вот, не ходил я к своему врачу лет пятнадцать. А он и не настаивал. Врач, кстати, у меня очень квалифицированный, к тому же мой приятель, мы с ним на одном лабораторном столе работали тридцать лет назад в Гарвардской медицинской школе, когда я здесь стажировался по программе обмена в середине 1970-х годов. С тех пор он вырос до профессора и заведующего терапевтическим отделением одного из наиболее заслуженных госпиталей США - Бригам энд Уимен в Бостоне. Он продолжал оставаться моим личным врачом, но так, теоретически - поскольку я к нему не ходил по причине моей беспечности. Он-то мне время от времени напоминал, что пора бы провериться, но напоминал не настойчиво, я и откладывал.

И вот я между делом попал пару раз в госпиталь. Сначала получил травму при игре в теннис, и нога так распухла, что меня уложили на три дня в госпиталь, потом еще кое-что посерьезнее было, даже прооперировали. И я несколько месяцев не ходил в спортзал. Смотрю - набираю вес. Сначала внимания не обращал - подумаешь, вес. Что я, дама какая, из-за этого беспокоиться... Потом, когда стал опять бегать, обратил внимание, что бегать стал медленнее. Обычно я пробегаю для разминки по утрам полмили, но быстро. Раньше было за три минуты плюс-минус десять секунд. А теперь на двадцать-тридцать секунд медленнее. И шнурки стало труднее завязывать, точнее, нагибаться для этого. И брюки перетягивать совсем уж стали. И вес не 168 фунтов, как раньше, а 184. Мне это перестало нравиться.

Пошел к своему врачу, Кену. Кен померил мне холестерин, а он - те самые 256 мг (на 10 мл крови, но я про эти 10 мл повторять больше не буду). Давай, говорит, выбирай - или пропишу тебе липитор, будешь каждый день по таблетке глотать, или сбрасывай вес.

Я выбрал сбрасывать вес.

И перестал есть. Как говорят в США - cold turkey, то есть холодной индюшкой. То есть раз - и перестал. И при этом продолжал активно заниматься спортом. Что, конечно, противоречило всем принятым медицинским рекомендациям. И не ел для начала три дня. Только пил чай. Если верить тому, что написано на этот счет во многих книжках и журналах, то у меня должно было развиться головокружение, ухудшиться самочувствие, а, главное, - мой организм должен был в этой ситуации затормозить метаболизм, начать откладывать жиры про запас, и, более того, начинать поедать мою ценную мышечную ткань. Но, видимо, я не дал своему организму никаких шансов. Не из чего было откладывать про запас. Короче, за первые три дня я потерял шесть фунтов, или примерно три килограмма веса. Потом я несколько дней немножко ел. Вес не возвращался. Потом я опять не ел пару дней, и так несколько раз, на протяжении месяца-полутора. Всего потерял 18 фунтов. Чувствовал себя замечательно. Пошел, померил холестерин - оказалось 151. Опустился с 256! И вес - 166 фунтов. Порядок. И так и пребывает уже несколько месяцев. И бегаю свои полмили по утрам опять быстрее трех минут, как и несколько лет назад. Так что не съел организм мою мышечную ткань.

Но холестерин - это не всё! - скажут знающие люди. Есть "хороший" и есть "плохой" холестерин.

А что это такое? Холестерин - это молекула, со своей определенной структурой. Ясно, что хорошей или плохой она быть не может. Это - жаргон. Кстати, я потом расскажу, что молекула пенициллина содержит двадцать пять С-С, С-S, C-O, С=O и С-N связей. Это относительно небольшая молекула, хотя, конечно, намного больше, чем, скажем, молекула воды, в которой всего две ОН-связи. Или молекула этилового спирта, в которой всего одна С-С и одна С-О связь. Так вот, в холестерине - тридцать С-С связей и всего лишь одна С-О связь. Такое обилие С-С связей делает холестерин "жирной", водонерастворимой молекулой, которая липнет к жирам, маслам и прочим гидрофобным образованиям. И липнет к стенкам кровеносных сосудов, образуя жирные агрегаты, конгломераты, "гроздья". В целом такие "жирные" молекулы называются липидами. А когда липиды химически присоединены к белкам (протеинам) - то такие образования называются липопротеинами. Так вот, холестерин к ним химически присоединяется, образуя холестерин липопротеинов, и таким образом может путешествовать по кровотоку.

Существуют самые разнообразные молекулярные комбинации холестерина с липопротеинами и белками. Их выделяют и идентифицируют по фракциям, потому что индивидуальных комбинаций очень много. Самая полезная для нас фракция - это холестерин липопротеинов высокой плотности (ЛПВП). Это образования жидкие и текучие, и они выносят холестерин из сосудов сердца, артерий мозга и прочих кровеносных сосудов в печень, где холестерин перерабатывается и выводится из организма. Таким образом, ЛПВП не дают кровеносным сосудам закупориваться. Поэтому холестерин ЛПВП называют "хорошим холестерином". Холестерина ЛПВП в крови должно быть не меньше 40-60 мг на 10 мл.

Холестерин липопротеинов низкой плотности (ЛПНП) вязкий и может липнуть к стенкам кровеносных сосудов. Такой холестерин выводится из организма значительно медленнее. Его называют либо просто "холестерином", либо "плохим" холестерином, хотя бывает хуже. Поскольку действительно "плохой" холестерин - это холестерин липопротеинов очень низкой плотности (ЛПОНП). Собственно, в нем самих белков почти нет, почти чистый холестерин. При температуре тела холестерин ЛПОНП остаётся твердым и образует бляшки на стенках кровеносных сосудов, тем самым забивая их, закупоривая и мешая нормальному кровотоку. Потому-то холестерин ЛПОНП и увеличивает риск атеросклероза и прочих кардиоваскулярных заболеваний. Его в крови должно быть не более 10-30 мг на 10 мл.

Итак, общего, суммарного холестерина в норме должно быть в интервале 140-200 мг на 10 мл крови, "хорошего" холестерина 40-60 мг, самого "плохого" - не более 10-30 мг, а умеренно "плохого" - не более 70-130 мг. Иногда последние два объединяют под общей категорией "плохого" холестерина, и тогда он должен укладываться в диапазон 50-160 мг на 10 мл.

Можно считать и по другому - отношение общего холестерина к "хорошему" - холестерину ЛПВП. Это отношение для мужчин должно быть не выше 5.0, лучше, когда ниже. Для женщин - не выше 4.4.

Вот мои данные, как пример. Суммарного холестерина у меня до голодовки было 256 мг на 10 мл, что никуда не годилось. "Хорошего" холестерина было 46, что в норме, самого "плохого" - 32. Многовато. Умеренно "плохого" - 178, просто из рук вон. Отношение общего холестерина к "хорошему" - 5.6. Это вместо максимально допустимого 5.0. Плохо. А как похудел - общего стало 151, норма; "хорошего" - 52, норма; самого "плохого" 20, норма; умеренно плохого - 79, хорошая норма. Отношение общего холестерина к "хорошему" - 3.0. Гораздо ниже 5.0. Жить можно. Всё путем.

Так, с холестерином вроде бы разобрались. Хотя не совсем. А как насчет холестерола? А это то же самое. Помните - одна С-О связь в молекуле холестерина? Она принадлежит спиртовой группе. Так что холестерин можно назвать спиртом. Он и есть циклический спирт. А названия спиртов обычно оканчиваются на -ол: метанол, этанол, пропанол, бутанол, пентанол, гексанол и так далее. Так что холестерин можно назвать и холестеролом из этих принципиальных соображений. А можно и не называть, есть же глицерин, который по той же номенклатуре правильнее было бы называть глицеролом. В США так и называют, как правило, - холестерол, глицерол. А в русском языке эти соединения имеют имя не номенклатурное, а имя собственное - холестерин, глицерин. Аспирин (а не "ацетилсалициловая кислота"). Бензин (а не "смесь легкокипящих фракций нефти c температурой кипения от 30 до 2050C "). Керосин (а не "смесь углеводородов нефти серии метана, имеющих от 10 до 16 атомов углерода на молекулу", или "пятая фракция технологической перегонки нефти"). Гетеродин (а не... Нет, там все правильно).

Разобрались. Вернемся к килокалориям. Конечно, можно для краткости называть их просто калориями. Хотя для краткости мы не называем килограмм просто граммом. Или для простоты - километр просто метром. применении к организму калория - это бессмысленно малая величина, никто ею не пользуется. Калория - это нагрев организма на тысячную долю градуса. Для продуктов питания в отношении их энергетической ценности - это их, продуктов, тысячные доли грамма, милиграммы. Так что можно, наверное, и просто калориями называть, раз все равно уже называют, просто помнить надо, что это - "большая калория".

И еще - все приведенные цифры здесь приблизительные. Для более точных расчетов надо знать свой вес, да и метаболизм у всех разный. Желающие могут сами посчитать свои нормы и характеристики, используя всего два показателя - содержание килокалорий в съедаемых продуктах (таблицы доступны, к тому же есть данные на упаковках), и свой вес, регулярно измеряемый.

Я не призываю всех считать "съеденные калории", но порядок величин знать полезно. Диет я вообще не буду касаться, вся суть диет, по-моему, сводится к тому, каким наиболее щадящим способом можно ограничить поступление калорий в организм, и, напротив, ускорить выведение их из организма. Вот и все. Потому что с точки зрения биохимии все сводится к простой разнице: если съели, скажем, 3000 килокалорий в сутки, а вывели 2300, то отложили запас в 700 килокалорий. То есть 100 граммовжира. Потому что 7000 килокалорий - один это дополнительный килограмм жира в организме. Еще один такой же день - еще сто граммов жира. Запас карман не тянет?

Не нравится такой запас - есть два пути. Или недоедать ежедневно эти самые 700 килокалорий, или их сбросить. Один грамм белка - 4.1 килокалории. Один грамм сахара - 4 килокалории. Один грамм жира - 9.3 килокалории. Один грамм спирта - 7.1 килокалории.

Сто граммов водки - 284 килокалории. Чтобы этот "запас" сбросить, надо полчаса бегать в поту на дорожке в спортзале. Или полчаса бега трусцой по улице или в парке. Или - час умеренно энергичной прогулки, 5 километров. Но там, к водке, еще есть закуска, которая запросто потянет еще килокалорий на 500, а то и на 1000. А что, сто граммов сальца, с чесночком - 900 килокалорий. 20 граммов маслица на хлеб - 200 килокалорий. Колбаска сырокопченая, 100 граммов - 460 килокалорий. Вот где они, калории, родимые... Много бегать придется...

Кстати, о беге. Бегать, в общем-то, не обязательно. С тем же успехом можно ходить. Есть простое правило, вытекающее из простых законов физики, и подтвержденное на опыте. Если пробежать некую дистанцию или ее же пройти, то на это затрачивается одинаковое количество калорий. Например, пробежать четыре километра за 18 минут, или пройти те же четыре километра за час - на это в обоих случаях организм затратит примерно 220 килокалорий. Собственно, об этом же говорит известная в физике формула работы - произведение силы на перемещение. Время здесь не имеет значения, это работа, а не мощность. И суммарные затраченные килокалории - тоже относятся к работе, а не к мощности.

Лишний стакан апельсинового или яблочного сока - 200 килокалорий. Считайте сами. На самом деле наш организм от фруктового сока много чего полезного получает, витамины, например, но и килокалории тоже. Витамины пусть остаются, а килокалории надо сбрасывать. Хорошая новость в том, что килокалории и сами сбрасываются будь здоров - наш организм активно работает не переставая, поддерживая температуру, переваривая пищу, проталкивая кровь по сосудам, вздымая и опуская легкие... Даже когда спим, мы тратим 65 килокалорий в час. Восемь часов сна - и 520 килокалорий долой. Эквивалентно почти часу бега в мыле навстречу дорожке в спортзале. Компенсация трех-четырех рюмок водки. Зачем бегать, спать надо больше, правда?

Было бы правдой, если бы речь шла только о калориях! Но гиподинамия тоже не подарок. Хорошего мало и в атрофиии мышц . Но можно действительно не изнурять себя в спортзале, часовая или, тем более, двухчасовая прогулка сбросит много килокалорий. Но опять должен напомнить, главное - разница в прибывающих и отбывающих килокалориях. Если знать, сколько прибыло и какова динамика веса, то можно вполне выбрать для себя режим сбрасывания калорий без напряга. Ну, а любителям сала и колбас - желательно бегать от физического дискомфорта, а то и от инфаркта, как давно рекомендовалось.

К этому - история. Встречаются два генерала, русский и американский. Американский генерал спрашивает у русского:
- Сколько калорий в день получают ваши солдаты?
Русский генерал отвечает:
- Наш солдат получает сто калорий в день.
Американец:
- О, а наш - двести калорий.
Русский генерал не выдержал:
- Врешь, американская рожа, солдат не может съесть два мешка брюквы!!!

Продолжим. Перейдем к винам. Хороший бокал (250 грамм) сухого белого вина - 140 килокалорий. Все равно, что 50 г водки. Плюс та же закуска, конечно, которая опять же запросто потянет на половину ежедневной калорийной нормы. Красные вина - чуть более калорийные, такой же бокал уже 150 килокалорий. Но они и более полезны для здоровья, так как содержат больше природных антиоксидантов.

Хороший вопрос - пиво. Жидкий хлеб, пивной живот и прочее. Килокалорий этих там, небось... Нет, не так страшно. Поллитровая кружка пива (типа "Хайнекен") - 220 килокалорий. Если пиво более крепкое - может потянуть и до 250 килокалорий на кружку. Чуть больше, чем стакан апельсинового или грейпфрутового сока. Есть популярная байка, что, если пиво холодное, то в нем калорий практически нет, поскольку организм их, калории, тратит на то, чтобы подтянуть температуру к своей, нормальной. Или даже баланс может оказаться на стороне общего снижения калорий, поэтому пить холодное пиво - это терять вес. Вместо бега трусцой. Если бы...

Если пиво в поллитровой кружке имеет температуру 4 градуса Цельсия, то для "подтягивания" этой температуры на 33 градуса, до наших 37 градусов, организм затратит 16 с половиной килокалорий. А само пиво принесет 200-250 килокалорий. Иначе говоря, килокалории на нагрев пива не скомпенсируют даже калорийной разницы между разными сортами пива. А в той популярной байке, кстати, десятками тиражируемой в Интернете, калорийность кружки пива почему-то оценена в 10 килокалорий...Это вместо правильных 200-250...

На самом деле холодное пиво - это обычно не четыре градуса, а восемь. Эта температура для пива считается идеальной, по крайней мере в Германии. В этом случае на "подтягивание" температуры организмом затратится только 14 с половиной килокалорий. В общем, почти то же самое, что и выше.

Конечно, если кружек много, плюс закуска, то можно легко въехать в пару-тройку тысяч килокалорий, то есть в дневную норму, или даже выше. А еще завтрак и обед, а то и ужин. Вот еще один килограмм жира отложился....

Кстати, хороший квас по калориям ничуть не меньше хорошего пива. Хороший квас - это тот, что изготовлен по классическому рецепту - с сахаром и дрожжами. Тот, что "ширпотреб" - в четыре раза менее калориен.

Так что дело хозяйское, обращать ли внимание на калорийность еды или нет. И скрупулезно подсчитывать поглощенные килокалории - тоже на сильного любителя. Хотя при арифметических подсчетах килокалории тоже затрачиваются - 120 килокалорий в час. Это - полкружки хорошего пива, особенно холодного. Есть смысл...

Еще история. Жена набрала вес и пошла по этому поводу к врачу. Возвращается домой и рассказывает мужу:
- Доктор сказал, что мне надо больше двигаться. Например, раз в неделю ходить пешком до Тамбова и обратно.
- Надюха, тяжело до Тамбова-то! Может, еще чего поможет?
- Ну, еще можно нам с тобой по пять раз в день заниматься сексом.
- А знаешь, Надь, до Тамбова-то не так уж далеко...

Отнесемся серьезно и проверим байку цифрами. Допустим, до Тамбова 200 километров. Туда и обратно - 80 часов хода со скоростью пять километров в час. Если идти по 11-12 часов в день - как раз неделя ходьбы. Энергозатраты при такой ходьбе составят примерно 250 килокалорий в час. Всего, до Тамбова и обратно - 20 тысяч килокалорий, по 2800 килокалорий в день только на ходьбу. Да на сон еще 520 килокалорий каждую ночь. В общем, похудеть можно, если всю эту неделю есть умеренно. А если во время ходьбы еще вязать, чтобы не было скучно - то можно добавить еще по 120 килокалорий в час. Еще, считай, по 1000 килокалорий в день.

А секс? Если по совету доктора - пять раз в день, скажем, по полчаса, то энергозатраты составят только 625 килокалорий в день. Нет, ходьба эффективнее. На самом деле, секс и ходьба примерно эквивалентны по энергозатратам, и то и другое - примерно по 250 килокалорий в час. В среднем. На оргазм повыше, около 400 килокалорий в час, но сколько того оргазма? В часах вряд ли стоит его считать. У кого длится 18 секунд, у того на это расходуется две килокалории. Эквивалентно одному Тик-Таку. Но, скорее, будет всего половинка Тик-Така.

(Продолжение следует)