Журавлев Юрий Иванович

Поверить алгеброй гармонию

Eго жизнь сложилась очень удачно. Сразу же после окончания школы Журавлев поступил в МГУ, на третьем курсе получил первую премию на Всесоюзном конкурсе студенческих работ, в двадцать пять лет стал руководителем научного подразделения. Далее - абсолютно заслуженные звания, награды... Но всего этого могло бы и не быть. - В первый раз отца посадили в 37-м, - вспоминает Юрий Иванович. - Мы оказались на юге Воронежской области. Матушке, врачу по профессии, кое-как удалось устроиться на работу лаборанткой в больницу конезавода. Началась война. В 1942 году немцы прорывались к Сталинграду с двух направлений. Основной удар наносился от Харькова, второй - со стороны Брянска, пройдя буквально в нескольких километрах от нашего дома. Мы оказались практически на фронте. Мама стала работать врачом в госпитале. Через некоторое время была тяжело ранена, и нас отправили в Среднюю Азию. Она попала в госпиталь, а я на улицу. Какое-то время беспризорничал. Недолго, но все-таки пришлось. Отец отсидел свой срок, и казалось, что наша жизнь наконец хоть как-то наладится. Но не случилось. Четко объяснили, что жить он может только в Тамбове. Прошло несколько лет, отца снова арестовали и отправили на поселение в пустынный район Казахстана - начало Тянь-Шаня. Учиться там было негде. Я уехал во Фрунзе, а мать осталась с отцом. Родители работали, но им крайне мало платили, и помогать они практически не могли. К счастью, у меня прорезался легкоатлетический талант. На местном киргизском уровне я неплохо выступал на спортивной арене. За это тогда платили, и не очень плохо. Закончив школу, рискнул поехать в Москву поступать в МГУ. Правда, перед этим произошел один милый случай. На школу выделили одну золотую медаль, но она была предназначена для другого ученика. Мне дали серебряную, поставив четверку по геометрии. Но на собеседовании в МГУ все встало на свои места. - В такой ситуации не в университет, а в другое место можно было запросто угодить. - Можно было, но я понимал, что без блестящего аттестата никто никуда не возьмет. Кроме того, у меня неплохая родословная - по материнской линии очень известная обрусевшая польская семья, по отцовской - донские казаки. Матушка была удивительной женщиной и сыграла огромную роль в моей судьбе. От нее я твердо усвоил, что жизнь - прежде всего учеба и работа. ...Своих учеников академик называет "научными детьми и внуками". Под его руководством докторские и кандидатские диссертации защитили около ста пятидесяти человек. "Дети и внуки" Журавлева нарасхват. Кто-то продолжает свои научные изыскания вместе с учителем, другие работают в престижных компаниях. Но и они время от времени приходят консультироваться: стоит или нет браться за определенную работу? - Это очень важно, - говорит Юрий Иванович. - Можно ведь убить не один десяток лет, а результата не будет. Поэтому одна из моих главных задач - определить перспективность данной работы. Кафедра "Математические методы прогнозирования" факультета вычислительной механики и кибернетики МГУ ежегодно выпускает 20-25 специалистов, из них пять-шесть, по утверждению ученого, научные асы. - Начиная с 1992-го года, - объясняет Юрий Иванович, - постоянно решаем задачи распознавания и прогнозирования. Например, на Московской межбанковской валютной бирже идут торги. Возникает вопрос. Какие сговоры происходят между трейдерами? Проанализировав несколько торгов, можно ответить точно. Эту задачу мы решили, и разработанная нами программа внедрена на бирже. Другой пример - прогнозирование потребностей Москвы в продовольствии. Столичное правительство заказало расчеты, и сейчас система успешно работает. Кстати, мои ученики просчитали дефолт. Когда только начинали работать над этим заказом, то на большой период времени составили график потребления продуктов. Он показал, что на определенном этапе будет большой спад. Конечно, что это именно дефолт, никто из нас не знал, подумали - наверное, экономический спад и отложенный спрос. Но наши ребята свои деньги из банков забрали. Третий пример. РАО ЕЭС продает электроэнергию за границу. Цена часто меняется. Спрашивается: "Когда и как лучше продавать?" Строится прогноз на определенное время вперед - как действовать в различных ситуациях, когда нужно понижать, повышать или придержать цены. - Вы лично в каких проектах сейчас участвуете? - Работаю в двух проектах Российского фонда фундаментальных исследований. Это разработка сугубо математической теории - логические методы принятия решений. Применимы будут почти в любой сфере деятельности. Мы выиграли очень сложный открытый конкурс. На три года выделено финансирование. Ежегодно необходимо отчитываться, а специальная комиссия оценивает, стоит ли продолжать работу. Вместе с небольшой командой из нашего центра участвую в международном проекте, который финансирует ЕС. На выходе должна получиться система медицинской диагностики. Предварительные результаты уже есть. Еще год работы впереди, думаю, все получится. Сейчас в нашей стране разрабатывается программа "Фундаментальная наука - медицине". Мы выиграли проект, который, надеемся, позволит скомплексировать исследования медиков различных специальностей для того, чтобы глобально оценивать здоровье человека. - У нас отношение к здоровью оставляет желать много лучшего. Лекарств не хватает, многие обычную медицинскую помощь не могут получить. Нужны ли сейчас такие исследования? - Конечно, нужны. Когда-нибудь выйдем из этой ситуации. - А когда? Можно как-то посчитать? - В принципе, посчитать можно. Но возникает следующий вопрос. Кому это нужно? Отдельному человеку - да, но он сам по себе таких вопросов решить не сможет. Подобной проблемой должно заниматься только государство. А на сегодняшний день, насколько мне известно, эти задачи ставятся в основном на словах. - Конечно, я утрирую, но может случиться так, что никому результаты Ваших исследований не понадобятся. - Ну что Вы! Сейчас ситуация понемногу выправляется. Мы пережили страшные для науки годы. С 1987-го по 1999-й год, когда надо было выживать любой ценой, брались за всякую работу. Нужно было, чтобы коллектив из нескольких сот человек не разбежался. За последние годы уехало лишь четверо. Для нашей науки - минимальный показатель. К сожалению, есть общее правило, что тоже рассчитывается математически, - из очень плохой ситуации быстро выйти нельзя. На протяжении многих лет необходимость изменить отношение к науке только декларировалась, но не понималась. Сейчас от лозунгов потихоньку переходят к осознанию, а это уже колоссальнейшая вещь. - Если сегодня только точка отсчета времени, то когда произойдут реальные изменения? - Такими цифрами я не владею. Но они обязательно произойдут. Это мое мнение. Дело в том, что по роду деятельности мне приходилось довольно часто решать большие прикладные задачи. В двадцать пять лет я оказался во главе очень крупного подразделения, которое находилось в Новосибирске. Отправился туда как чистый математик, но приказали заниматься и прикладными вопросами. Отказываться тогда было не принято. Наше подразделение решало очень важные проблемы. На протяжении сорока лет перевидал много разных людей и думаю, что могу более или менее объективно оценить ситуацию, которая происходит в нашей стране. Сейчас действительно есть улучшения, но быстро ничего не произойдет. Думаю, что понадобится лет десять-пятнадцать, хотя мой прогноз совсем, как говорят, с потолка. Сейчас принято ругать Советский Союз. А ведь в то время была отработана отличная система, когда серьезные решения во многих областях не принимались без большого количества консультаций со специалистами. Потом все эти мнения суммировались. Иногда ставились очень сложные эксперименты, чтобы понять, нужно этим заниматься или нет. По самым разным вопросам ученых, в том числе и математиков, часто вызывали в правительство. Сейчас так не происходит или, точнее, происходит редко. На протяжении довольно длительного времени наше мнение, мягко говоря, не интересовало руководство страны. К нам практически никто не обращался. Прогноз продовольственной политики, медицинские и биржевые проблемы - то, чем мы сейчас занимаемся. Находится руководитель конкретной организации и предлагает сделать расчеты. Но из этого не следует, что наша система, которая, к примеру, сейчас работает на Московской межбанковской валютной бирже, может быть использована другой организацией. - Получается, что у Вас есть только частные заказы, а государственные структуры данными работами не интересуются? - В последнее время начали интересоваться. Меня стали вводить в самые разные советы, вызывать на консультации. Идет широкое обсуждение с учеными того, как можно предотвращать различного рода конфликты. И прежде всего военные, межнациональные и техногенные катастрофы. С нами консультируются представители силовых министерств и ведомств, МЧС. Разработка таких программ уже вдет, и я к этой работе привлечен. Задел очень большой. Мы в этом направлении существенно опережаем мировой уровень. Математики занимаются такого рода задачами уже около двухсот лет, начиная чуть ли не со времени наполеоновских войн. Не конкретно этим, а относительно близкими проблемами. Конфликты - одна из тем, по которой сделана масса самых разных работ, но математика XIX - начала XX века подобные задачи не могла решить принципиально. Не было ни способов, ни методов, ни технических средств. Во время Первой мировой войны появились разработки, которые очень приближенно позволяли определить боевые потери при применении в основном стрелкового оружия. Расчеты использовались для подготовки мест в госпиталях. Во время Второй мировой войны американцы и англичане уже довольно точно планировали не только, сколько коек надо подготовить, но и сколько заказать похоронных принадлежностей. С 1939 по июнь 1941 года Англия сражалась практически в одиночку. Силы немцев были намного больше, так как к концу 1940-го на их стороне воевали солдаты многих стран Европы. Англичане вели боевые действия на территории Северной Африки, и, кроме того, в воздухе шла страшная битва за саму Великобританию. В это время были созданы подразделения специалистов под условным названием Operations Research Groups, то есть группы исследования операций, изучавшие военные конфликтные ситуации. Ученые находились в крупных штабах, наблюдали за всем, что происходит, давали советы. Приведу один пример. Известно, что Англия снабжалась по воде, а немцы с воздуха бомбили все грузовые корабли. Для защиты на суда ставили зенитные пушки, но их, конечно, было очень мало. На каком-то этапе в Адмиралтействе решили посчитать, сколько самолетов сбито. Получилась сущая ерунда, и пушки решили снять. Один из ученых группы ORG сказал: "Делать это нельзя ни в коем случае. Вы перепутали критерии. Зачем ставятся зенитки? Сбить самолет или для того, чтобы корабль доплыл?" Стали считать, сколько же судов немцы потопили без пушек, а сколько -с ними. Оказалось, что с зенитками на дно ушло во много раз меньше. Зенитные установки самолет не сбивали, но мешали прицельному огню. С этого момента началось массовое применение математики в исследовании конфликтных ситуаций. Сразу же после войны появились строго математические работы. Первая серия, основанная на теории вероятности, называлась теорией игр. Реакция прикладников была ужасной. Например, есть два полка. Для решения определенной военной задачи их можно направить либо по одной дороге, либо по другой, либо разделить. Если угадал, то хорошо. А если нет? Оказалось, что выбор оптимального решения чем-то похож на игру в кости. Чтобы правильно действовать, нужно понять, какую стратегию выберет противник, а это все равно, что угадать, какой гранью выпадет кубик. Принять такие методы практикам было трудно. Но пришлось. Эта теория до сих пор успешно развивается. В экономических конфликтах это один из главных способов решения задач. Если хотите перераспределить какие-то средства, как лучше сделать в данной ситуации при очень широком спектре допущений, рассчитывается в рамках теории игр. Следующий этап первыми провозгласили американцы. В сознании ученых была своего рода революция. Они объявили, что по-настоящему сложная задача часто строгими математическими методами решена быть не может. Нужно разрабатывать эвристические методы, то есть использовать человеческий опыт, "подсмотрев", как такую задачу решают специалисты. Впервые об этом я услышал от американского профессора Эдварда Фейгенбаума. Он приехал к нам в Новосибирск и прочел лекции, которые произвели на меня очень сильное впечатление. В США многие банки работают по определенному правилу. Консультант советует, как клиенту выгоднее разместить свои деньги. Приобрести определенные акции, какие-то средства положить на депозит, а другую часть на текущий счет. Далее он сообщает процент дохода. Если по истечении определенного срока финансовых поступлений получается больше, то определенная часть отходит банку. Если меньше ожидаемого дохода, то существенную часть денежных потерь клиенту должен компенсировать банк. Консультант решает сложную задачу. Если он ошибется, то у банка будут проблемы. Значит, должен правильно оценивать ситуацию. Чтобы понять, как это делается, были наняты находящиеся на пенсии консультанты. С ними долго работали. В результате получилась система правил оценки, эквивалентная сложной математической задаче, которую ученые на тот момент решить не могли. Не хватало мощности компьютеров. Консультант же находил ответ в уме, не зная о сложности задания и не слишком разбираясь в математике. Выводы были оформлены в метод и четко описаны. Оказалось, что где-то в 92-95 процентах консультанты решали правильно. Появилась интуитивная математика, возникшая из опыта реальной человеческой деятельности. - Все, что Вы рассказываете, очень интересно, но какое это имеет отношение к конфликтным ситуациям? - Математический аппарат, созданный за это время, прекрасно подходит для прогнозирования конфликтов. Математика отличается от других наук тем, что создает метод. В 80-х годах XIX века петроградский профессор Иван Всеволодович Мещерский написал работу под названием "Механика движения тел с переменной массой". Сложные уравнения, решением которых являются не числа, а целые законы. Зачем это нужно, тогда было не очень понятно. Потом оказалось, что вся космическая программа основана во многом на решении этих уравнений. Не так давно наш бывший соотечественник, американский экономист Василий Леонтьев объяснял, насколько неоптимально проводятся в России экономические реформы. Но его никто не послушал. Для своих расчетов он использовал и уравнения того же типа. Применяли их самые разные ученые, естественно, адаптировав к своим задачам. В теории конфликтов все происходит точно так же. В определенный момент я подумал: а нельзя ли облечь некие данные в математическую формулу? Загрузить всю информацию в компьютер и, воспользовавшись историческим опытом, создать систему уравнений, логических правил, чтобы просчитать вероятность конфликта. Можно это сделать? Можно. И это делается. - Когда появилась Ваша первая работа по этой теме? - В 1973 году. Сделав некие расчеты, попытался изложить выводы начальству. Суть заключалась в том, что во время индо-пакистанской войны часть Бенгалии откололась и образовалось новое государство - Бангладеш. К власти пришел прогрессивный деятель левого толка Муджибур Рахман. Советский Союз начал оказывать ему разнообразную помощь - экономическую, политическую, военную. В работе у меня сложились тесные контакты с востоковедами-международниками, а основным консультантом была моя жена Елена Семеновна - историк, специалист по Индии. Получив информацию, я поработал над ней со своими коллегами и выяснил, что находиться у власти этот деятель будет очень недолго. В ближайшее время в стране возникнет конфликт, в результате чего его или убьют, или свергнут. Все в точности так и получилось. Меньше чем через год Муджибура Рахмана убили, и Бангладеш стал развиваться по иному пути. - Когда Вы изложили свои выводы, какова была реакция директивных начальников? - Уклончивая, - засмеялся Юрий Иванович. - Но после той работы я постарался понять, как связаны расчет и интуиция. Можно ли превратить идею в математику, которая позволит предугадывать конфликт? Оказалось, что можно. Мне, для того чтобы на интуитивном уровне предугадывать конфликты и строить прогноз, нужно было придумать такие понятия, которых до этого не существовало. - Вы не расскажете, что это за понятия? - Очень сложная штука. Объединить их можно под одним названием - "алгебраические методы коррекции информации". Этой проблемой занималось огромное количество ученых, но повезло мне. Строгая математическая теория была разработана к началу 80-х. Мои работы опубликовали, но прикладники сначала не обратили на них внимание. После этого мы стали считать отдельные задачи и продолжаем делать это до сих пор. - Как работает эта теория, по Вашему мнению, объяснить сложно. Получается, не математики должны просто принять на веру все сказанное. - Естественно. Вы же много вещей принимаете на веру, так примите и это. - По этой формуле, любой конфликт можно предусмотреть? - Можно, но не со стопроцентной точностью, хотя часто умеем считать погрешность. Нужно большое количество информации. Так, например, межнациональные и военные конфликты просчитать сейчас проще, чем межличностные. Любая теория ограничена. Иногда сложно собрать нужную информацию. Если опрашиваете сто человек, высказываются самые разные вещи, бывает невозможно сгладить противоречия и получить однозначный ответ. Трудно говорить о проценте неудач, ведь прежде чем решать задачу, я посмотрю, стоит ли за нее браться. Но уж если занялись, то процентов на 90 сделаем. - Получается, что, имея расчеты, можно предотвратить или управлять любым конфликтом? - Не любым, но многими. Расчеты укажут, на какие характеристики необходимо повлиять. Но нужно, чтобы во власти или в соответствующей отрасли промышленности были люди, способные это понять. - Они когда-нибудь появятся? - Уже появляются. Очевидно. Они всегда появляются, когда страна переходит на какой-то новый уровень. Сравните предыдущих начальников и нынешних - небо и земля. Вижу изменения по отношению к нашей профессиональной деятельности. Но в современной ситуации, как говорится, часто не до "искусства". Это мое личное мнение. Людей надо накормить, обуть и одеть. Можно не считать, и так ясно, как и что сделать. Другое дело - нужна воля, чтобы такие решения принять, но от ученых здесь мало что зависит. Чтобы стал известен результат заданной задачи, надо потратить "миллион" долларов, а его пока нет. Я уже говорил, что разработка программ по прогнозированию и управлению конфликтами сейчас идет. Наши расчеты понадобятся чуть позже, когда будет пройдена первая стадия решений. - Программы, которые Вы разрабатываете, безусловно, очень интересны и для страны жизненно необходимы. Практически все можно рассчитать. А для себя можете что-нибудь придумать? - Для себя я ничего не делаю, времени нет. Поверьте, никакая не рисовка, но большое счастье, если в воскресенье мне удается ничего не делать. И потом, что нужно человеку в шестьдесят девять лет? Помните фильм "Белое солнце пустыни"? Там звучит примерно такая фраза: "У тебя есть хороший дом, красивая жена. Зачем ты сюда лезешь?" У меня очень энергичные ученики, особенно мои "научные внуки", те, кому сейчас от двадцати пяти до тридцати лет. Они сейчас и "роют землю". "Научные внуки" - гордость Юрия Ивановича Журавлева. Именно они в ближайшем будущем смогут разрабатывать такие же уникальные проекты, как и их учитель, основоположник российской научной школы математической логики, выдающийся ученый с мировым именем. Главное - чтобы отечественная наука была востребована не только частными структурами, но и государством.    Родился в 1935 году в Воронеже. 1957 - выпускник механико-математического факультета МГУ им. Ломоносова. 1959 - руководитель подразделения Института математики Сибирского отделения АН СССР. 1969 - заведующий лабораторией, заместитель директора по научной работе Вычислительного центра РАН, профессор МФТИ (Физтех). 1991 - главный редактор Международного журнала "Pattern Recognition and Image Analysis", член правления международной организации IAPR. 1997 - заведующий кафедрой "Математические методы прогнозирования" факультета ВМиК МГУ. Доктор физико-математических наук, член-корреспондент АН СССР, академик РАН Автор около 200 научных работ и четырех книг. Лауреат Ленинской премии.