Богатые и знаменитые. Со стороны кажется, что телезвезды живут в другом измерении, где нет места проблемам и плохому настроению. Многие женщины мечтают оказаться на их месте. Однако они даже не подозревают, какую цену платят телеведущие за право улыбаться многомиллионной аудитории. Телевизионная "кухня" полна сюрпризов. О них и пойдет речь.
С детства я хотела быть первой, чтобы обо мне узнала земля! Примерно с таким настроем студентки Школы телевидения (отделение телеведущих) бродят по коридорам Останкино и стучатся в двери многочисленных студий в поисках работы. Любой - лишь бы "зацепиться" в какой-нибудь телепрограмме и ждать там своего шанса. Но по злой иронии судьбы не подворачивается ни одной вакансии - ни редактора, ни ассистента, ни даже секретарши.
Иногда доходит до курьезов. Некоторые соискательницы готовы часами ходить по лабиринтам телецентра в надежде на случайную встречу с каким-нибудь телемагнатом, который не устоит перед их неотразимостью. Однако не стоит возлагать особых надежд на свои женские чары. Дмитрий Дибров высказался на эту тему предельно откровенно: "Дорогие девушки, если вам кто-то скажет, что через постель можно попасть на экран, не верьте. Перед вами шарлатан и брачный аферист, который где-то раздобыл телевизионное удостоверение. Ни один телевизионщик ничего не сделает, если вы собой не представляете незаурядную личность".
Так кто же они, эти незаурядные личности? И как им удалось попасть на телевидение?
ПУТЬ В ВЕРСАЛЬ
Как приходят на телевидение? Ответов на этот вопрос несколько. Кому-то помогает случай, кому-то - несчастье, кому-то - протекция. Старое поколение ведущих - те вообще по большей части пришли с театральной сцены, ведь тогда, когда появилось ТВ, института телеведущих еще не существовало.
Валентина Леонтьева закончила Школу-студию МХАТ, но театральным подмосткам предпочла телевидение. В 50-х годах оно было модной новинкой, синонимом прогресса. Вначале "тетя Валя" трудилась помощником режиссера. Работа сродни секретарской: заказывать машину для сослуживцев, встречать и провожать в студию гостей передачи, включать заставки, носить кассеты.
Но однажды обаятельного помрежа с лучистыми глазами заметили в Молодежной редакции телепрограмм и предложили попробовать себя в качестве диктора. Продолжение все мы знаем.
"Не было бы счастья, да несчастье помогло". Это про путь на голубой экран Татьяны Веденеевой, бывшей актрисы Театра им. Маяковского. После конфликта с худруком Андреем Гончаровым она уволилась. И вскоре приняла участие в кастинге ведущих на Центральном телевидении. "Мне дали какую-то газетную статью, которую надо было осмысленно прочитать перед камерой, - вспоминает Татьяна. - Потом - собеседование. У диктора тех времен должен был быть широкий кругозор - ему могли поручить разные передачи. Мне, например, приходилось вести "Мамину школу", "Огонек", "Спокойной ночи, малыши!", "Музыкальный киоск" (я замещала Элеонору Беляеву), концерты и даже какие-то сельскохозяйственные выставки".
Карьера Светланы Жильцовой складывалась по иному сценарию. В 1958 году проводился конкурс на роль диктора-переводчицы для советско-канадского фильма "Россия в луче прожектора". Светлана, 20-летняя студентка иняза, победила многочисленных конкуренток. "Мне сказали потом, что я получила роль за красивые зубы, хорошую улыбку и пикантное английское произношение", - признается Светлана Алексеевна. Видимо, эти же качества плюс отличная дикция решили ее дальнейшую судьбу. Девушку пригласили работать все в той же Молодежной редакции.
Или вот вариант - его величество случай. Ольга Шелест, как и сотни других девушек, мечтавших о карьере телеведущей, поступила в Институт телевидения и радиовещания. "Мастерская у нас была в Останкино, поэтому мы, студенты, могли ходить на любые программы, - вспоминает Ольга. - Однажды мы с Сашей Пряниковым пробрались в аппаратную, чтобы послушать, как Тутта Ларсен вещает в прямом эфире. И тут совершенно случайно зашел генеральный директор канала. Саша и говорит: "Мы пытаемся пробиться к вам на телевидение". Тут директор обратился ко мне: "А вы, девушка?" - "А я просто так". - "Ну и зря. Приходите к нам на кастинги". И я послушалась…"
По стопам Ольги пошла и Таня Геворкян - она так же успешно прошла кастинг на MTV и стала виджеем. Отличие между коллегами по музыкальному цеху - в образовании и трудовом стаже. Закончив киноведческий факультет ВГИКа, Таня успела поработать пресс-атташе на радио "Максимум".
Не менее великая вещь на телевидении - протекция. Доброе слово, вовремя сказанное влиятельным лицом, очень облегчает путь в Останкино. Например, у Феклы Толстой, студентки режиссерского факультета ГИТИСа, был замечательный педагог - Татьяна Витольдовна Ахрамкова. Когда к ней обратились с просьбой порекомендовать кого-нибудь для работы на телевидении, она сразу вспомнила про Феклу. "Набирали ведущих для программы "Времечко", - рассказывает Толстая. - Я прочитала какой-то текст перед камерой, и обо мне, казалось бы, забыли. Я немного огорчилась - как и всем студентам, мне нужна была работа. Тем более, что АТВ располагалось в двух кварталах ходьбы от моего дома. А спустя несколько недель после конкурса меня нашли: "Мы вам звоним, никто не берет трубку! У вас эфир через два дня!"
"Добрым волшебником" для
Юлии Меньшовой стал Владимир Мережко. Старый друг ее родителей, он взял девушку на место редактора в авторской программе "Мое кино" (надо сказать, до этого Юлия терпела фиаско при попытках устроиться на телевидение самостоятельно). Впрочем, она не считает, что дружеские связи стали для Мережко основным мотивом: "Не надо думать, что Владимир Иванович просто взял меня под свое крыло. Он хорошо знал, что у меня есть мозги и я кое-что понимаю о кино.
Кстати, я никогда не хотела стать телеведущей, меня вполне устраивала работа за кадром. Но однажды мне предложили вести передачу "Я сама". И я подумала: почему бы и нет?"
Впрочем, если человеку суждено стать знаменитым, длинные руки судьбы вытащат его даже с другого континента. Например,
Леонид Парфенов специально летал в Нью-Йорк, чтобы предложить журналистке
Елене Ханга вести первую сексуально-просветительскую передачу "Про это". Она не смогла отказаться от столь заманчивого предложения.
ВЫ В ЭФИРЕ!
"Я не верю, что можно реально чему-то научиться в институте. В тихом лекционном кабинете ничего не поймешь о телевидении, его ритме, - утверждает Елена Ханга, ныне соведущая ток-шоу "Принцип домино". - Никто не будет истошно кричать студенту: "Скорее, скорее говори, спутник уходит, уходит!" Расковать человека может только эфир".
Эфир - понятие, святое для любого работника телевидения, особенно для телеведущего. Первый эфир по своей значимости равняется первой любви, которую можно вспомнить в мельчайших деталях. Елена Ханга не исключение. "Помню, как перед премьерой передачи "Про это" Леня (Леонид Парфенов -
Авт.) поставил меня перед камерой и спросил: "Как ты называешь ЭТУ часть тела?" Я глупо захихикала. Он без тени улыбки парировал: "В нашем возрасте смеяться над такими вещами нельзя". И мы долго репетировали, стараясь найти слова для описания интимной жизни. Помню свой ужас, когда я впервые стояла перед камерой и говорила о темах, никем раньше не обсуждаемых, - промискуитете, бисексуальности, неудовлетворенности. Я, которая даже в разговорах с подругами слова "оргазм" не произносила! Дискуссия развивалась стихийно, и я в отчаянии думала лишь о том, как бы мне не упасть в обморок. Шеф-редактор сказала мне: "Лена, у тебя такой испуганный вид, будто ты ничего не знаешь. Мы же дали тебе Камасутру. Почему ты не подготовилась?"
У Феклы Толстой чуть менее драматичные воспоминания о первом эфире. "Мне пришлось читать смешную новость про сельского жителя - поклонника Льва Толстого. Я зажалась и сделала вид, будто ко мне эта фамилия никакого отношения не имеет. Сейчас я вела бы себя иначе - прыснула бы со смеху, пошутила".
Эфир открывает у человека сверхъестественные возможности. "Ощущение эфира - ни на что не похожее состояние. В это время отключаются или отходят на задний план все инстинкты, связанные с житейскими потребностями. Например, в день эфира я практически не ем", - делится опытом Лариса Вербицкая. Не менее впечатляющие подвиги есть и у Ольги Шелест: "Когда у нас были утренние эфиры, я всю неделю вставала в четыре часа. Случалось, я засыпала за рулем - на светофорах. Просыпалась от того, что кругом все гудели, и ехала дальше. Иногда мне хотелось набрать телефон редакции и сказать: "Извините, я умерла, поэтому не смогу приехать". Потому что смерть - единственная уважительная причина для срыва эфира". Подобный пугающий максимализм - черта, общая для всех телевизионщиков.
Немного полегче ведущим ток-шоу, которые идут в записи. Впрочем, здесь заявляют о себе иные законы жанра. Юлия Меньшова, экс-ведущая программы "Я сама", знает об этом по собственному опыту. "Зрители пришли на запись передачи, как на концерт, поэтому я просто обязана была устраивать для них шоу. Они должны были видеть во мне не далекую звезду, а подружку. Для начала я говорила весело и непринужденно: "Так, а сейчас мы дружно достаем изо рта жвачку и наклеиваем ее на спину соседа. Вы ведь не хотите, чтобы ваши родственники, собравшиеся перед телевизором, увидели вас с перекошенным лицом?" Срабатывало. Люди радовались и, наверное, думали: "Она такая же, как мы, она знает наши мысли!" Потом я продолжала: "Передача записывается три часа. Вам будет очень жарко, просто нестерпимо, пот будет катиться градом - но обмахиваться нельзя. Сумочки с коленочек снимаем, они никуда не денутся, кладем их под ноги и утрамбовываем как следует. А ручки освобождаем и хлопаем. Плохо хлопаем. Пока не сделаем хорошо, дальше не пойдем. Если захотите в туалет, поднимите руку - я вас отпущу!" И все весело, с юмором и шутками. У меня всегда был идеальный контакт с залом".
ПОДВОДНЫЕ КАМНИ
"Цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла". Нет, это не колдовские заклинания, а скороговорка, которую Лариса Вербицкая, ведущая программы "Доброе утро", частенько повторяет "для разогрева речевого аппарата". Есть в ее арсенале выражения и покрепче: "Глокая куздра штепо бодланула бокра и кудрячит бокренка". Оговорок в ее богатой практике почти не было, однако профилактика никогда не помешает. Тем более что сотрудники по студии давно привыкли к перфекционизму Ларисы.
Оговорки - профессиональный брак телеведущих, но сейчас за это не увольняют. Иное дело - старые советские времена. Если бы вышколенному поколению ведущих 50-70-х сказали, что возникнет такая вольница, как MTV, они вряд ли поверили бы. Как это возможно - болтать что в голову придет, беззастенчиво кривляясь перед камерой! Существовала так называемая микрофонная папка, в которой лежал "залитованный" текст, то есть заверенный специальным штампом. В нем нельзя было даже порядок слов менять. Светлана Алексеевна Жильцова вспоминает: "Строгость была чудовищная. Помню, один молодой человек вел передачу из Колонного зала и сказал вместо "три поколения юных ленинцев"… "три поколения юных ленивцев". Через 24 часа он был уволен". Ведущий поколения Брежнева должен был быть выдержанным, как истинный ариец. К тому же ему требовалась идеальная память. "Суфлеров тогда не было, поэтому мне приходилось учить наизусть по восемь страниц текста. Если приходила какая-то новая информация, помощник режиссера полз на коленях к моему столу и незаметно подкладывал мне листочки".
Сегодня на телевидении тоже случаются серьезные проколы. С Яной Поплавской, ведущей программы "Времечко", как-то раз приключилась поистине мифическая история. "Однажды я, без преувеличения, разделась в прямом эфире, - рассказывает Яна. - Одежду ведущим предоставляла известная фирма. Мне привезли безумно дорогой атласный костюм серого цвета. Сидел он на мне как влитой. К нему прилагался топ с немыслимо длинными бретелями - они заканчивались где-то в районе живота. Костюмер предложила мне: "Давай ты надевать топ не будешь, а положишь его на грудь - чтобы уголок в декольте остался виден. Лямки закинешь назад. Да и лифчик сними - он у тебя кружевной, фактура через ткань пиджака видна". Я послушалась. А пиджак, кстати говоря, застегивался на красивую пуговицу и маленький крючок. Начался эфир. Сижу, слушаю, как Макс Василенко рассказывает про праздник русского пряника. Вдруг режиссер, Толя Хоробрых, шипит мне: "Выпрямись". Я выпрямляюсь - и в это время пуговица отлетает, пиджак распахивается, и этот мерзотный топ падает вниз. У меня обнажается грудь. Я в шоке еле успела ухватить петлю - микрофон, крепящийся на лацкан. Первая мысль - закрыться листочками, но, с другой стороны, мне же надо читать текст! Итак, я левой рукой держу петлю, правой прикрываю грудь. И как во сне слышу, что Толя таким пропавшим голосом кричит: "Самый… крупный… план!" В кадре оказывается только моя голова. Я в прострации - слышу свой голос как будто издалека. Все кругом хрюкают от смеха, Макс бьется головой об стол в истерике. Потом Толе позвонил Анатолий Григорьевич Малкин (генеральный директор АТВ -
Авт.) и спросил: "Что такое, почему голову Поплавской дали крупным планом?" Хоробрых смущенно ответил ему: "У нас были технические неполадки". С тех пор у телеведущих перед эфиром проверяют все пуговицы, крючки, все крепится нитками и даже дополнительной булавкой".
С Феклой Толстой такого экстрима на случалось. Зато у нее были другие проблемы. "Я тяжело относилась к процессу одевания и грима на "Времечке". Мне делали высокие вечерние прически, давали платья с претензией на декольте. А потом, допустим, в прямой эфир звонила старушка, у которой отопление отключили, а я, такая гламурная, должна была ей что-то советовать. Ведущей надо быть естественной. Мне, например, свойственна легкая растрепанность в прическе и небрежность в одежде. Раньше я себе очень не нравилась на экране. Первое время, когда я смотрела на видео записи программ, то просто выгоняла из комнаты всех домашних, чтобы спокойно фиксировать свои недостатки".
ВСЕМ СПАСИБО, ВСЕ СВОБОДНЫ
О телевизионных интригах и жестокой конкуренции ходят легенды. Впрочем, их очевидцы не слишком охотно распространяются на эту тему. Честь мундира превыше всего. И все-таки нелицеприятные факты иногда выходят наружу. Чаще всего недоброжелатели действуют исподволь. Например, Татьяну Веденееву уволили буквально за один день - из-за пустячной накладки. Дело в том, что Веденеевой требовалось задержаться в Англии на пару дней из-за сына, который там учился. Она попросила начальство продлить ей отпуск. Получив отказ, она сгоряча написала заявление об уходе и отправила его по факсу. Вскоре оно вернулось ей таким же образом - подписанное. "Я была в шоке и долго не могла прийти в себя, - говорила Татьяна. - Такое чувство, что кто-то только и ждал малейшего промаха с моей стороны. Мне казалось, что это страшный сон, какая-то ужасная ошибка. Думала, что меня позовут обратно. Но этого не произошло". Веденеева впала в депрессию и надолго уехала за границу с мужем. А потом стала помогать ему в бизнесе, связанном с производством соусов ткемали, - и втянулась. Телевидение вновь возникло в ее судьбе полгода назад - ее пригласили вести программу "Полезный день" на "Домашнем". Правда, у Татьяны сменились приоритеты, и телевидение занимает в ее жизни роль хобби - дела приятного, но вовсе не обязательного. У нее всего лишь один эфир в неделю. Случается, что звездам мстят отвергнутые поклонники. Говорят, Ангелина Вовк отказала важному телебоссу, и он решил мило напакостить "тете Лине": отправил ее в командировку в Японию - давать местному населению телевизионные уроки русского языка. Она очень страдала от того, что была отлучена от эфира на целый год, хотя многие мечтали бы оказаться на ее месте.
Самая трагическая судьба - у Валентины Леонтьевой, обожаемой когда-то всей страной. Ради страсти к работе она пожертвовала любовью сына - он не смог простить, что мать посвятила свою жизнь телевидению. Однажды мальчик заявил: "Ты не моя мама! Ты мама всех!" А когда Леонтьева ушла на пенсию, отплатил ей за все. "Он не желает со мной общаться", - со слезами на глазах говорит бесподобная, несмотря на свой почтенный возраст, "тетя Валя". С каждым днем она все больше теряет зрение, но никому нет дела до кумира прошлых лет. На экране появились новые. Впрочем, тоже рано или поздно обреченные на забвение.
ТАТЬЯНА ВЕДЕНЕЕВА: "Как мне надоели эти Хрюша и Степашка!"
У большинства зрителей Татьяна Веденеева ассоциируется со счастливым детством, поскольку она долгое время вела "Спокойной ночи, малыши!". Однако ее телевизионная судьба не отличается сладкой пасторальностью. Она испытала и взлет, и падение. В 80-х Веденееву знала и любила вся страна. А потом ее безжалостно столкнули с останкинского олимпа. Не каждая вынесла бы такое испытание. Однако Татьяна справилась и сейчас может спокойно, без боли в душе вспоминать о прошлом.
Татьяна, какой он был для вас, прямой эфир?
Татьяна Веденеева: "Когда я выходила в эфир на регионы СССР, то особого трепета не испытывала. Страх пришел во время первого прямого эфира на европейскую территорию страны. Я вдруг осознала, что меня видят родители, подружки, а может, даже члены партии или сам Брежнев. Я была просто в ступоре. И несколько фраз дались мне очень тяжело. После у меня болело все тело, как будто я вагоны разгружала. Потом Игорь Леонидович Кириллов, руководитель дикторского отдела, открыл мне небольшой профессиональный секрет: "Когда вы смотрите в глазок камеры, не представляйте кого-то конкретного. Пусть перед вашими глазами будет некий собирательный образ друга, которому вы хотите подарить хорошее настроение".
Неужели вы сами всегда были бодрой и веселой?
Т. В.: Ну почему, всякое случалось. Бывало, собираешься на эфир "Спокойной ночи, малыши!" и думаешь: "Как же надоели мне эти Хрюша со Степашкой, вот они уже где сидят". Но пока едешь, постепенно настраиваешься: "Маленькие дети ждут эту передачу, они не уснут, пока я не пожелаю им спокойной ночи". И в какой-то момент понимаешь, что без Хрюши уже жить не можешь. Конечно же, актерское мастерство тоже помогает.
Вы красиво и со вкусом одевались в советские времена. У вас был стилист?
Т. В.: Какой стилист в те годы? Такого слова даже не знали! В то время у нас было всего две кофточки на всю неделю - и те из собственного гардероба. Раз в году телевидение могло тебе сшить костюм или платье. В основном выбирали костюмы - это было более практично. Хотя ткани все равно были серые да коричневые. То, что продавалось в магазинах, нагоняло тоску. Меня выручала приятельница Танечка Романюк - замечательный художник-модельер. Она мне очень много шила. Мы вместе придумывали наряды - например, покупали павловопосадские платки и делали из них жилеты. Я тогда прилично зарабатывала и почти все свои деньги тратила на одежду. Естественно, пользовалась и услугами спекулянтов. Хотя они в основном продавали секонд-хенд.
Интересно, а с худсоветом, который оценивал ваш внешний вид, проблем не было?
Т. В.: Да постоянно. Как-то раз
Слава Зайцев сшил мне первое вечернее платье. Для него я купила десять метров японского шелка за 160 рублей. Деньги колоссальные по тем временам - например, у заслуженного артиста зарплата была 120 рублей. И я надела этот роскошный наряд на "Огонек" в честь Восьмого марта. Начальство потом очень долго и нудно критиковало мое, по их мнению, слишком глубокое декольте. Или вот еще история. Я вела первый показ в СССР
Пьера Кардена. И он в благодарность подарил мне два костюма из своей последней коллекции. Тогда в моду только входили буфы на рукавах. Мое начальство не могло этого вынести и вызвало меня на ковер. Но я гордо возразила: "Это же не открытая грудь, что же тогда не так?" Впрочем, меня критиковали, но все равно любили - я очень хорошо работала.
Говорят, на экране человек выглядит толще килограммов на семь. Это правда, что телеведущие специально худеют, чтобы для зрителей быть в норме?
Т. В.: Меня всегда удивляло, что зрители при встрече всплескивали руками и говорили: "Вы такая высокая, худая и молодая!" Никогда не думала, что на экране выгляжу старой и толстой. Хотя телевизионная линза действительно добавляет килограммов и лет.
Вы сами готовили себя к эфиру?
Т. В.: Причесывалась всегда я сама. Ну не нравились мне начесы, да и ни к чему они мне были - с моей прической под мальчика. Грим - моя слабая сторона: я всегда очень мало красилась. Мне даже приходили письма от поклонников из Китая - наверное, они думали, что у нас общие корни. Я даже тоном не пользуюсь - только пудрой.
Случались ли у вас накладки во время эфира, когда вы думали: "Нет, это не со мной происходит"?
Т. В.: Серьезных проблем не было. Да, иногда взрывались лампы - как гранаты, честное слово. Я вздрагивала, конечно, но продолжала вести передачу как ни в чем не бывало. Теперь техника более совершенная - лампочки просто гаснут с тихим щелчком. Сейчас я работаю в программе "Полезный день", и у меня каждый эфир какие-то форс-мажоры. На первый эфир не приехала героиня, известная актриса. Ее обокрали. Пришлось мне спешно готовиться к интервью с другой гостьей. На втором эфире я стала надевать линзу, и она у меня в руках разорвалась. А ее маленький кусочек остался у меня в глазу, и я не могла его найти. И за двадцать минут до эфира этот обрывок впился мне в верхнее веко. Боль адская. У меня невольно потекли слезы. И все-таки я поставила новую линзу - иначе ничего не видела бы. Веду эфир, разговариваю, улыбаюсь - и вдруг этот маленький кусочек прилип к моей линзе. Один глаз у меня сразу стал видеть как через трубу-калейдоскоп. Я отработала полтора часа, и мне вызвали скорую офтальмологическую помощь. Врач сделал мне укол-заморозку, после которого глаз сильно покраснел. Камера показывала меня издалека. И только после окончания эфира доктор смог найти тот крошечный обрывок линзы, который превратил для меня эфир в пытку.
Как вы вернулись на телевидение - после десятилетнего перерыва?
Т. В.: Совершенно случайно. Меня, в общем-то, устраивала моя жизнь. У меня успешный бизнес, чувствую себя свободной и независимой. Но однажды меня пригласили на кулинарную программу, которую ведет Миша Полицеймако. И что самое удивительное и трогательное, разрешили пользоваться соусами, которые производит моя фирма. Мало того, их даже показывали крупным планом! Мне это было очень приятно. А потом, спустя некоторое время, мне предложили вести прямые эфиры программы "Полезный день". Руководство приняло все мои условия - например, я работаю всего один эфир в неделю и могу уволиться (само собой, предварительно предупредив всех), если мне станет скучно. Но мне пока нравится. Прямой эфир помогает мне держать себя в тонусе.
ЕЛЕНА ХАНГА: "Между ТВ и реальностью должна быть грань".
Мало кто из телеведущих может похвастаться таким блестящим образованием, как Елена Ханга. За ее плечами - газетное отделение журфака МГУ, стажировка в Гарварде и Нью-Йоркский университет. Проснулась знаменитой она после премьеры скандального ток-шоу "Про это". Сейчас Елена ведет программу "Принцип домино" - на пару с Даной Борисовой.
Елена, у вас огромный опыт по части ток-шоу. Что делать, если зритель в студии вдруг сморозит какую-нибудь пошлость на всю страну?
Елена Ханга: Во-первых, мне уже по лицу человека видно, когда он хочет рассказать пошлый анекдот. Поэтому главное - отвлечь его, переключить его внимание, обезоружить шуткой. В начале своей телевизионной карьеры я боялась таких выходок, но шеф-редактор меня успокоил: "Даже если человек скажет что-то не то, не спеши перебивать его. Просто сделай глубокий вдох, а потом отвечай. Эта пауза-люфт позволит вырезать из съемки все лишнее".
Работа телеведущей полна стрессов. Как вы с ними боретесь?
Е. Х.: Действительно, напряжение большое. Особенно тяжело мне было, когда мы снимали за три дня девять выпусков "Про это". Я возвращалась домой за полночь - вся на нервах. Спать не могла, гулять тоже. В итоге я совершила большую ошибку. Поскольку валерьянка на меня не действовала, а более сильные успокоительные я не принимала (иначе с утра не проснешься), я стала налегать на еду. Жарила себе орешки и запивала их мартини с апельсиновым соком. Успокаивалась моментально. И как-то незаметно поправилась на два размера. Пришлось худеть. Я ненавижу фитнес-клубы, поэтому самостоятельно делала дурацкие упражнения, поднимала руки, ноги. Села на диету. Когда этот сложный период миновал, я нашла более безобидные способы успокоиться после съемки: пила травяной чай, разговаривала с друзьями по телефону. Даже вышивала - много и плохо. А потом раздаривала эти "шедевры" друзьям, которые мужественно их принимали и хвалили. Когда программу
"Про это" закрыли, у вас был двухлетний перерыв в работе. За это время вы успели написать книгу, выйти замуж и родить дочь. А как вас пригласили вести "Принцип домино"?
Е. Х.: Когда мне позвонили из "Принципа домино", я лежала в роддоме в Нью-Йорке. Между мной и редактором состоялся смешной диалог. "Елена, что вы сейчас делаете?" - "Рожаю". - "Очень остроумно. Ну, когда родите, перезвоните". Через несколько часов я перезвонила, и мне сказали: "Срочно прилетайте в Москву, у вас эфир через две недели". "Принцип домино" довольно долго шел в прямом эфире. Это колоссальный наркотик, драйв, блеск в глазах, который передается через экран зрителям. Конечно, иногда допускаешь какие-то оговорки, но в этом нет ничего страшного. Что, лучше читать текст по суфлеру широко открытыми глазами?
Что самое сложное в прямом эфире?
Е. Х.: Досадно, когда герой, которого пригласили на передачу, вдруг отказывается рассказывать историю, которую обещал, или замыкается и костенеет перед камерой. Или VIP-гость посреди передачи вдруг встанет и уйдет, сославшись на неотложные дела. Есть еще один неприятный момент. Если передача получается скучной, все шишки получаю я. Хотя удачный или неудачный эфир зависит не от ведущего, а от команды. Но никого не интересует, что иванов-петров-сидоров не справился со своими обязанностями. Не проползать же мне между стульями в каждом доме и не оправдываться: "Это не я, я не виновата!"
Кто отвечает за ваш имидж?
Е. Х.: Моим внешним видом - одеждой, прической и макияжем - занимается Ольга Колесникова, стилист НТВ. Я знаю ее уже много лет и доверяю ее профессиональным советам. Когда ведущая сама начинает краситься и рисовать себе стрелочки на веках - это смешно. Я знаю лишь то, что нельзя носить одежду в полоску и горошек - она рябит на экране, к белому надо относиться с осторожностью - этот цвет полнит. Телеэкран и так прибавляет лишние килограммы. Хотя вес - все-таки не самое страшное, что может испортить телеведущего. Помню, как со мной произошел ужасный случай. Как у всех людей африканского происхождения, волосы у меня сильно вьются. Я должна их выпрямлять с помощью специальных химикатов - иначе они будут ломаться. Такая услуга есть лишь в США, в Англии и во Франции. Мне приходилось регулярно летать в Париж. Однажды я купила препарат для выпрямления волос и решила, что справлюсь с этой процедурой в Москве, вместе с Олей Колесниковой. Мы нанесли жидкость на волосы, начали болтать и вместо положенных десяти минут продержали ее пятнадцать. Каков же был мой ужас, когда я смыла раствор: часть волос осталась в раковине! А у меня впереди эфиры! Проходив полгода с шиньоном, я сделала вывод: к своей внешности надо относиться трепетно и не экономить на ней.
Как вам удается дистанцироваться от проблем, которые обсуждаются в "Принципе домино", - бесконечных драм, страстей, разводов и измен?
Е. Х.: Сейчас объясню. Однажды перед эфиром "Принципа домино" ко мне подошел один человек и говорит: "Лена! А вы разве защиту не ставите?" Увидев, что я не понимаю его, он пояснил: "На вас смотрят столько телезрителей. Люди разные, не всегда хорошие. Надо представить, что вы находитесь под стеклянным колпаком, - и все, никто не сможет причинить вам вред".
Впрочем, у меня есть свой защитный механизм. Я сопереживаю герою ровно столько, сколько это необходимо. Если ведущий будет равнодушен, зритель не заинтересуется темой. После окончания программы мы, творческая группа, можем даже помочь ему решить некоторые проблемы - найти хорошего врача или юриста, например. Но стоит режиссеру сказать: "Снято!", как я сразу забываю, о чем шла речь. Оперативная память очищается. Я никогда не обмениваюсь телефонами со своими героями. Считаю, что между Зазеркальем (так я называю телевидение) и реальной жизнью должна быть четкая грань.
ОЛЬГА ШЕЛЕСТ: "Я отстояла Урганта!"
Плохое настроение - понятие, чуждое Ольге Шелест. "Наедине с собой я могу быть разной, но какой смысл быть занудой на людях? Кому такой человек нужен?" - рассуждает она. И это правильно. За солнечное настроение ее любят все, особенно зрители передачи "Народный артист", которую она сейчас ведет.
Страх эфира вам знаком?
Ольга Шелест: Нет, никогда не боялась. Помню, когда я вела первый эфир на MTV, мне дали в качестве моральной поддержки Сашу Пряникова. Он сидел на маленькой табуреточке у меня в ногах - мало ли, я в обморок упаду или все слова забуду. Но поскольку все прошло гладко, он заскучал и со словами "Ну, я пошел" покинул кадр.
На ваш взгляд, специальное образование в области телевидения - это залог успеха?
О. Ш.: На эту тему нас с Антоном Комоловым пытают мальчики и девочки из Школы телевидения, мечтающие попасть в телевизор. Мы ведем у них мастер-классы. Я сказала как-то, что специальное образование не так уж важно. И на меня большими глазами посмотрел их преподаватель по мастерству телеведущего. Антон постарался исправить положение и вырулить на правильный ответ. Однако был обезоружен вопросом: "А вы что закончили?" У Антона диплом МВТУ имени Баумана.
Какие качества важны для телеведущей?
О. Ш.: Индивидуальность, харизма. Например, однажды я была в жюри, отбиравшее ведущих для MTV. Эталон для канала - симпатичная девочка, улыбчивая, не обязательно очень умная. А мне понравилась девушка с жутким украинским акцентом, такая харизматичная - на нее хочется смотреть. Однако большинство жюри было против. А вот Ваню Урганта мне удалось отстоять. Он приехал из Питера пробоваться на утреннюю программу. Прямо с вокзала поехал в Останкино. Когда его отсматривали, то решили, что он слишком взрослый. Все были против: "Ну что это за небритый мужик, где он наклюкался водки, какие тяжелые наркотики он принимает?" А я видела, что Ваня очень смешной, интересный и обаятельный. И отстояла свою точку зрения. Хотя уверена: Ургант пробился бы и сам.
Принципиальность никогда не выходила вам боком?
О. Ш.: У меня есть дурацкая черта характера - жажда справедливости. Однажды на моих глазах уволили стилиста только потому, что на его место хотели поставить кого-то из своих. Сказала, что не выйду в эфир, если меня не накрасит именно мой стилист. Мне пошли навстречу, а потом эту девушку все равно уволили. Я тут же написала заявление об уходе. Все это довольно смешно проходило. Передо мной Парфенова уволили - за две минуты. А за мной бегали продюсеры со словами: "Оля, ну подождите, не горячитесь". Эта эпопея длилась целый месяц. Меня отправили в оплачиваемый творческий отпуск, стилисту предлагали невероятные деньги, лишь бы вернуть, но она отказалась. А в сентябре поменялось все руководство. Мне позвонили со словами: "Все ваши недруги уволены, поэтому возвращайтесь, пожалуйста!"
