Мендель заказал братьев Карамазовых

В Нью-Йорке арестован самый известный "русский криминальный авторитет" 55-летний Моня Эльсон по кличке Мендель, или Кишиневский.

Эльсон и арестованный в тот же день бывший киевлянин Леонид Ройтман (Леня Длинный) обвиняются в попытке заказать убийство киевских бизнесменов Вячеслава и Александра Константиновских, известных как братья Карамазовы. Дело совместно расследовали ФБР и украинские правоохранительные органы.

По данным прокуратуры, в начале прошлого года Ройтман встретился в Киеве с бывшим охранником авторитетного бизнесмена Семена (Севы) Могилевича, и договорился, что тот убьет братьев Константиновских за $100 тыс.

Исполнителю также обещали 5% состояния Константиновских, на которое после их смерти якобы планировали наложить руки Эльсон и Ройтман. Однако наемный киллер и другой киевлянин, которого он взял в партнеры, не выполнили заказ и прогуляли задаток в $50 тыс., полученный от Ройтмана. Опасаясь, что Эльсон им этого не простит, несостоявшиеся киллеры обратились в правоохранительные органы.

ФБР заявляет, что сейчас они готовы приехать в США и дать показания против Ройтмана и Эльсона.

Биографическая справка

"Ровно три месяца назад Моня Эльсон вышел из тюрьмы, где провел восемь лет и восемь дней. Как и Джон Готти, попал он туда по милости бывших товарищей по оружию, Бориса Найфельда по кличке Биба, и Арона Ройзеса по прозвищу Гриша Людоед.

"Людоед, конечно, законченная мразь, - сказал мне Эльсон, - но он не выставляет себя таким блатным, как Биба или Абелис". Леонид Абелис был арестован 8 июня 1995 года вместе с Вячеславом Иваньковым по кличке Япончик и быстро решил сменить приоритеты, из сообщника став основным свидетелем обвинения.

Сейчас Иваньков досиживает девятилетний срок в федеральной тюрьме, а Абелис тешится волей, наводя ужас на непосвященных. "Биба и Абелис должны сказать спасибо итальянской мафии за то, что она открыла им дорогу в программу защиты свидетелей, а проще говоря, в "мусора", - заключил Эльсон.

На свободу он вышел 16 марта из манхэттенской федеральной тюрьмы Эм-си-си, куда его доставили из Италии 6 лет назад. Кроме Эм-си-си Моня отбывал наказание в двух итальянских тюрьмах, а также в бруклинской Эм-ди-си и нью-джерсийской Фэйртон. Это не считая шести лет (с 1984-го по 1990 гг.), проведенных в израильских тюрьмах.

В Израиле его судили за незаконный ввоз, хранение, распространение и продажу героина, которого у Мони и в помине не было; в Италии обвинили в отмывании денег, контрабанде оружия и сигарет, а также в связях с сицилийской мафией, но до суда дело не дошло.

22 августа 1996 года его этапировали в Нью-Йорк, где манхэттенская прокуратура предъявила Моне обвинение в трех убийствах и одной попытке убийства. А позже добавила еще одно убийство, одно покушение и один сговор с той же целью.

На суд присяжных Эльсон не торопился, и прокуратура тоже не спешила, накапливая силы, которых в итоге не хватило. "Если мне предложат нормальный срок, - сказал мне когда-то Эльсон по телефону из тюрьмы, - я соглашусь и с тем, что хотел взорвать Бруклинский мост".

В общем, не сочтя Ройзеса с Найфельдом надежными свидетелями, прокуратура предложила Джеймсу Ди Пиетро, адвокату Эльсона, пойти на компромисс, и защитник добился для Мони 8 лет лишения свободы, 5 лет испытательного срока и штрафа в $15 тыс.

Передо мной лежат два одинаковых документа о добровольном признании подсудимым своей вины в обмен на снижение срока наказания. Первый по делу № 1:94CR00537-001 "Соединенные Штаты Америки против Бориса Найфельда, он же Биба, он же Папа", второй по делу № 1:95CR00179-001 "Соединенные Штаты Америки против Мони Эльсона". Первого - судья Питер Лейжер 5 мая 1998 года приговорил к сроку лишения свободы, который Найфельд уже отсидел, то есть к 4 годам и 4 месяцам. Второго - суд, состоявшийся 18 мая 2001 года, "прикрыл" на 8 лет.

ОХОТА НА ВОЛКОВ

Моню Эльсона обвиняли в убийствах отца и сына Любарских, Александра Слепинина по кличке Полковник и Вили Пузерецкого, а также в попытках убийства уже упомянутого Бориса Найфельда и Роберта Сасона по кличке Раджик.

Вячеслав и Вадим Любарские были убиты 12 января 1992 года на лестничной клетке у дверей своей квартиры на 11-й Брайтон-стрит. Киллер в темном тренировочном костюме и черной маске в упор всадил в отца с сыном две обоймы - 24 патрона калибром 9 мм. И отец, и сын были вооружены, но воспользоваться оружием не успели.

Слава Любарский по кличке Овощник приехал в США в 1978 году и за 10 месяцев до убийства получил три пули в ягодицы, но в полицию не заявил. В 1984 году его арестовали по подозрению в хранении оружия и наркотиков вместе с Энтони Ланза из клана Дженовезе. В 1985 году Любарского-старшего приговорили к 4 годам тюрьмы. Вадим Любарский приехал к отцу из Украины меньше, чем за год до смерти.

Александра Слепинина убили 23 июня 1992 года, когда он сидел в своем "Кадиллаке-Севил" выпуска 1985 года. Полковник прибыл в США двумя годами раньше, и его несколько раз задерживали за незаконное хранение оружия. В багажнике машины нашли "орудия труда" похитителя людей - веревку, клейкую ленту и мешок. Полиции было известно, что в СССР Слепинин служил в спецназе, а в Нью-Йорке стал "солдатом" Бориса Найфельда.

Вили Пузерецкого на Брайтоне помнят многие старожилы. В прошлом одесский электрик, Пузерецкий в 1965 году был осужден за убийство и отбыл 7 лет в лагере на Урале. Рассказывают, что когда Слава Любарский проиграл в карты 40 тыс. долл. и не захотел платить, его подвесили к ресторанной люстре, а Пузерецкий пригрозил разрезать Любарского на куски.

Утром 11 мая 1991 года Вили заглянул в один из ресторанов на Брайтон-Бич, чтобы получить положенную дань. Следом за ним зашел некто со сложенным зонтиком в руках, в котором был спрятан пистолет. Вся обойма "досталась" Пузерецкому. Киллер аккуратно подобрал стреляные гильзы и скрылся. Убийство видели человек пятнадцать, но тогда свидетелей не нашлось... Через 9 лет манхэттенская прокуратура решила, что Пузерецкого убил Эльсон.

В дополнительном обвинении Мони также было сказано, что "15 декабря 1991 года в Восточном округе Нью-Йорка подсудимый Моня Эльсон и другие лица принимали участие в убийстве Роберта Сасона по кличке Раджик, нарушив ст. ст. 20.00, 110.00 и 125.25 Уголовного кодекса штата Нью-Йорк".

Ранее Раджик в деле Эльсона упоминался совсем в другом качестве: как участник сговора в целях убийства Бориса Найфельда, вместе с Женей Чикагским и москвичами Бородой и Сильвестром. Троих последних уже нет в живых... "Вы говорите, что Моня - босс, - заявил мой адвокат в прокуратуре. - Тогда кто остальные? Дайте структуру "Мониной бригады". Без подчинения по команде нет организации, тем более преступной".

Моему защитнику ничего не ответили, потому что они основывались на показаниях Гриши Людоеда. А тот насовал мне мертвых душ, вроде Бороды, Сильвестра и Женьки Чикагского, какого-то Раджика сунул. Живые-то могли возразить, а мертвые молчат", - вспоминает Моня.

НЕЛЬЗЯ НАЛЕВО, НЕЛЬЗЯ НАПРАВО...

Эльсон вышел на свободу 18 марта 2002 года с обязательством в течение трех суток явиться к своему инспектору по надзору. К нему он обязан приходить раз в неделю отмечаться, и каждую неделю инспектора навещают Эльсона на дому.

"Наш "пробейшн" не то, что советский надзор, - сказал мне Моня. - Тут у них сумасшедшая власть, и подчиняются они только федеральному судье. Приходят вдвоем, каждую беседу записывают на пленку, могут арестовать и посадить. Поехать за границу я могу только с разрешения судьи".

С поездкой за рубеж у Мони проблема. Он должен лететь в Италию, где до сих пор не решено его старое дело. При аресте в марте 1994 года итальянцы заблокировали счет Эльсона в банке, отобрали машину "Бентли", заказные коллекционные "Ролексы" и другие ценности.

Понятно, что дарить все это итальянскому государству Моня не намерен. Суд там назначен на 10 июля, и, казалось бы, американские судебные власти должны уважить итальянских коллег. Моня давным-давно гражданин США, но паспорт у него забрали в той же Италии при аресте. Получить новый легче легкого, но сертификат о гражданстве у него тоже изъяли, уже американцы. Все это лежит в Службе иммиграции и натурализации до особого распоряжения.

Через пять лет, когда закончится испытательный срок, все это отдадут автоматически, но столько ждать Моня не намерен. "Я хочу поехать добровольно, - сказал Эльсон, - я не желаю, чтобы итальянцы приехали, арестовали меня и увезли на суд в наручниках".

НА СВОБОДУ - С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ

Эльсон покинул Брайтон-Бич в 1993 году и вернулся три месяца назад. Как изменился круг его приятелей за 9 лет? "Очень изменился, - ответил категоричный Моня. - Никакой дружбы больше нет, у людей чисто "мусорские" понятия. В данный момент таких "мусоров", как Биба, встречает толпа народа, ему накрывают поляны, говорят тосты. Или Абелис, с ним тоже пьют, хотя из уважения к Японцу могли бы этого не делать".

По убеждению Мони Эльсона, общаться с "мусорами" могут только "мусора", явные или тайные. "Биба был "мусором" еще до того, как сел. Ведь сейчас он не стесняется говорить: а кого я вложил? Моню, так он "автобусник", то есть не вор, а простой работяга, хотя я в жизни не работал. По блатным понятиям, ты вложить работягу не можешь. Ты даже на мента настучать права не имеешь".

Ознакомившись с рапортичкой, которую должен каждый месяц составлять и подписывать всякий отбывающий испытательный срок, я понял, что это, действительно, не былой советский надзор. Каждый месяц Моня Эльсон обязан сообщить свой адрес, указать, владеет он жильем или снимает его, а также, кто живет вместе с ним. Далее следует длиннющий перечень других требований... Не жизнь, а малина, растущая под плакатом: "Шаг вправо, шаг влево - конвой стреляет без предупреждения".

ТЮРЕМНЫЕ УНИВЕРСИТЕТЫ

Выражение "тюремные университеты" появилось не зря. В этом я убедился на собственном опыте, проведя достаточно времени в советских тюрьмах, где не было спортзалов, компьютерных классов или исповедальных бесед со священнослужителями. В тюрьме принято много читать, и моим вторым университетом после МГУ стала библиотека Лефортовского изолятора КГБ.

В тюремной характеристике Мони Эльсона сказано, что он свободно владеет русским, английским, румынским, итальянским, а также говорит на идиш. "Я там только и делал, что читал, - говорит Эльсон. - В основном книги по истории цивилизации. Все на английском языке, естественно. Я прочитал и осмыслил для себя 24 тома толкований Торы: не просто, что сказал Бог, а что Он при этом имел в виду. Вообще, я много читал и делал выводы, все уложилось в какую-то систему".

В той же характеристике, составленной в тюрьме Фэйрстоун, написано, что зека Эльсона, № 25057-07, окончившего 8 классов средней школы в Кишиневе, включили в программу повышения образования, но он в ней не участвовал.

Русскоязычных собеседников у зека Эльсона было кот наплакал, но и по-английски он в американской тюрьме почти не разговаривал. "Вообще, там лучше помалкивать", - говорит Эльсон. Русских Моня встречал немного, но яркие личности ему не попадались, хотя он тепло отзывается об Илье Сквирском. "Были наши пацаны, которые показали себя молодцами, - сказал Моня. - Не хочу называть их имен, они прочтут и поймут. Парни повели себя правильно в экстремальных условиях".

Уехав из родного Кишинева в 1978 году, Эльсон сидел в тюрьмах Израиля, Италии и США. "В Америке хуже всего. При всей демократии здесь страшно тяжелые тюрьмы".

В свое время российско-израильский бизнесмен Шабтай Калманович, который сидел с Эльсоном в Израиле, дал Моне очень лестную характеристику.
"Был у нас в Рамалле такой Моня Эльсон из Нью-Йорка, - сказал мне Шабтай по телефону из Москвы. - Очень сильный и честный человек. И порядочный, даже в израильской тюрьме он жил по настоящим законам... У него была слава авторитета. Моня не употреблял наркотики и не был стукачом".

Эльсон пояснил то, что недосказал Шабтай. "В тюрьме я жил не по их, а по нашим законам, - заявил он. - Где бы ни сидеть, хоть в Африке, ты должен порядочно себя вести. Я сидел с нигерийцами и сенегальцами, у них такие же понятия, что "мусор" есть "мусор".

...В итальянской тюрьме Асколи-Печено Моня провел 14 месяцев в одиночке. "Дверь двойная, - вспоминает он, - снаружи - сплошная, изнутри - решетчатая. На прогулку водили через живой коридор надзирателей. Шмонали при выходе из камеры, на лестничной площадке и перед входом на прогулочный дворик". Это были условия камеры смертников.

Заключенных в Асколи-Печено было 24, а охранников - 240. Психологически страшно тяжело, но в родных американских тюрьмах еще тяжелее. "У нас сидят молодые пацаны, - пояснил Эльсон. - Борзые, но понимают, что такое уважение. За драки с такими я провел полтора года в карцере, а одному боссу мафии запретил пользоваться телефоном без моего разрешения".

В справке тюрьмы Фэйртон отмечено, что 6 января 1998 года зек Эльсон "бил и душил другого з/к, когда тот разговаривал по телефону". "Очень тяжелый режим, - продолжал Моня, - надзиратели могут облаять, оскорбить, а ты не имеешь права им ответить: они сразу накатают рапорт, и тебя - в карцер. В Фэйртоне было особенно тяжело. Камеры на двоих, места и так мало, а туда ставят третий ярус и кидают третьего".

За годы тюремных университетов Эльсон встречал самых разных людей, которых он относит к категории "мусоров". "Это не профессия, а отношение к жизни. Повторяю, "мусор" - он и в Африке "мусор", -резюмирует Моня... Грустно так резюмирует...