Живущий в Твери профессор Академии славянской культуры Вячеслав Воробьев не только ученый, но и замечательный рассказчик, особенно про наших земляков. Про одного из них он и поведал корреспонденту "Каравана".

-Вот вы, журналисты, если задумаете написать про знаменитую личность Тверского края, то это, как правило будет либо только светлая, либо, в основном черная фигура. Но ведь большинство из них черно-белые, такие, какими их выпекает госпожа История в соответствующий период. Я отношу к подобным неоднозначным, но интересным людям нашего земляка, известного писателя, следователя, торопчанина Льва Шейнина, которому 25 марта 2006 года было бы 100 лет…
В 1948 году КГБ подготовило и успешно осуществило убийство выдающегося артиста еврея Михоэлса. Оно было предтечей возникшего вскоре по замыслу вождя дела врачей. Чтобы показать миру и обществу, что смерть Михоэлса произошла случайно в результате автоаварии в Минске, куда был направлен получивший известность следователь Прокуратуры СССР по особо важным делам Лев Шейнин. Откуда было знать дотошному профессионалу, что дело было под контролем кремлевского Хозяина? Сталин был в ярости, когда ему доложили об отчете следователя: в нем утверждалось, что никакой автоаварии не было, а имело место хорошо спланированное убийство и следы ведут в КГБ, и высоким его персонам. Профессионализм сыграл с Шейниным злую шутку - наверху сочли за благо убрать его и наш земляк получил срок в лагерях, предварительно посидев в номере вместе с небезызвестным комиссаром госбезопасности Виктором Абакумовым, организовавшем по поручению Сталина убийство артиста. Генерала после смерти Сталина в 1954 году расстреляли, а Шейнина освободили, но он об этом периоде предпочитал не распространяться.

Обычная советская биография
Родился Лев Романович Шейнин 25 марта 1906 года в деревне Брусованка Велижского уезда Витебской губернии в еврейской семье. В 1908 году семья пребралась в Торопец Псковской губернии, там Лева учился как и все, в 13 лет вступил в комсомол, в 1921 году поступил в Высший литературно-художественный институт им. В. Брюсова, окончил его в 1923 году и был мобилизован в Прокуратуру СССР - ей не хватало грамотных людей. Между прочим, был сотрудником лаборатории психолога Лурия, задолго до американцев разрабатывавшего устройство с названием "детектор лжи", однако через год в 1924 году становится следователем Прокуратуры СССР. Прямо скажем, чин и должность по тем временам немалые.
В 1924 году Лев окончил МГУ, получает работу в должности следователя в Ленинграде, в областном суде, на следующий год в журнале "Суд идет!" опубликовал первый свой рассказ "Карьера Кирилла Лавриненко" и с тех пор Лев печатается почти регулярно. В 1930 году вышла его первая книга "Рассказы следователя". Лев Романович сформировался убежденным советским человеком, верящим в партию (его приняли в ряды ВКП(б) в 1929 году, в году "великого перелома"), в вождя, в социализм. Без сомнений, без колебаний.

Светлое пятно биографии
В 1933 году Шейнина направили в Котлас. В те годы шло массовое раскулачивание в деревне. Выселению с родных мест с конфискацией имущества подвергались не только кулаки, но и "подкулачники", то есть середняки, мало чем отличавшиеся от бедняков, бедняки и даже батраки, на которых были доносы об антиколхозных настроениях. Произвол властей был неописуем. В 1930-1931 годах в СССР были сосланы на спецпоселения 381026 семей с общей численностью 1,8 млн. человек. Поток несчастных шел на север, указывалось, что "расселение должно носить характер сельскохозяйственной колонизации преимущественно необжитых, слабозаселенных районов, в частности, освобождаемых из-под леса, при условии пригодности почвы для сельского хозяйства".
Людей везли и гнали как скот. Из воспоминаний таких бедолоаг: "До Котласа везли в телячьих вагонах, в которых до этого скот возили. Не кормили, кто с собой чего взял, тем и питались… Останавливались в пути только для того, чтобы выгрузить мертвых… Поселили нас в такие длинные бараки, вместо крыши - жерди, на которые просто ветки накиданы. Снег идет на улице, и на голову в бараке снег сыплется. Там очень много народу умирало, особенно детей. Их безо всяких гробов хоронили, заворачивали в пеленку, так и хоронили…".
В некоторых спецпоселениях голод доводил людей до людоедства: "каждый день по 5-6 человек умирает, так иной раз хоронили одни кости - повырезали все мягкое и ели", - вспоминают спецпоселенцы.
В Ленском районе под Котласом картина с переселением такого рода почему-то получила огласку (кто-то из КГБ недоглядел) и летом 1933 года 27-летний следователь по особо важным делам при Прокуроре СССР Лев Шейнин около месяца изучал ситуацию. Она даже его, много повидавшего следователя шокировала и в отчете, в частности, Шейнин писал: "Установить, хотя бы приблизительно, количество умерших в пути из обоих этапов не представляется возможным. Из прибывших в Котлас 2 680 человек до села Яренск дошло 880…".
Уголовное дело № 7395 молодого следователя Шейнина привело к невиданному в то время скандалу: под суд угодили около 20 работников правоохранительных органов, в том числе и сотрудники всесильного ОГПУ! Не каждому такое удавалось.

Черные пятна в биографии
Лев Шейнин, однако, не был бы Шейниным, если бы не подчинялся правилам игры колоссальной по мощи Системы подавления. В 1934 году в Ленинграде некто Николаев убил Сергея Кирова. Темное это дело, многое в нем не раскрыто до сих пор. Лев Шейнин вел последний допрос Николаева. В том же году под диктовку непосредственного начальника Генерального прокурора А.Я. Вышинского (этот считал признание венцом правосудия) составлял обвинительное заключение по делу Каменева, Зиновьева, Бухарина и еще 17 их "подельникам". Приговор был пристрастным, желательным для Сталина. Тех чекистов, которые руководили подготовкой и проведением процессов, Сталин позднее наградил пулей в затылок, в первую очередь наркома Николая Ежова, но мелкая сошка вроде Льва Шейнина уцелела и продолжала делать карьеру в органах НКВД.
Про Шейнина вспоминали следующее: "Верный и ревностный слуга режима, хорошо знающий, как добываются признания на Лубянке, он, предупреждал побои и пытки, сознался в принадлежности к группе писателей-националистов и внес свою лепту в зловещий замысел будущего дела об убийцах в белых халатах. Постепенно в круг своих якобы единомышленников Шейнин включает, потакая следователям, и Эренебурга с Гроссманом, своих идейных и нравственных антиподов". Если бы не смерть вождя, процесс над литераторами-евреями непременно состоялся бы, в чем была бы и "заслуга" Шейнина.

Снова светлое пятно
На Нюрнбергский процесс над главными нацистами преступниками с советской стороны направляются лучшие силы прессы: Константин Федин, Леонид Леонов, Илья Эренбург, Всеволод Иванов, Всеволод Вишневский, Борис Полевой, художники Кукрынинксы (Куприянов, Крылов, Ник. Соколов). Борис Ефимов, Н. Жуков и другие. Среди них и Лев Шейнин, мастер детективного жанра следователь, помощник Главного обвинителя от СССР Романа Руденко (1907-1981), приложившего немало сил добиться смертного приговора всем без исключения обвиняемым. Не его вина, что это не удалось.
Работа в ходе трибунала оказалась напряженной и богатой на примечательные эпизоды. В частности, Лев Романович однажды поучаствовал в немом зрительном поединке с обвиняемы фон Паненом. В 1942 году этот фон был послом Германии в нейтральной Турции, там на него кто-то организовал покушение, по этому делу без всякого основания привлекались к суду двое наших граждан. Лев Шейнин ездил их защищать, там-то он и вынужден был познакомиться с фон Паненом. Пришлось столкнуться с Герингом. Слушая обвинительную речь Шейнина (в переводе) нацист № 2 картинно разводил руками, пожимал плечами, швырял радионаушники, показывая, как он, Геринг, возмущен обвинением в краже культурных ценностей в СССР, в хищении картин из музеев и галерей. Всем было известно, что он первейший вор, однако обиделся и разразился репликой: "Не кажется ли господину Обвинителю, что он пользуется фальшивыми фактами?" Лев Шейнин быстро поставил его на место: "А не кажется ли господину Герингу, что он больше не рейхс-маршал, которому дозволено перебивать кого угодно, а преступник, отвечающий за свои преступления?".

Литератор и драматург
Старшее поколение еще помнит детективные повести Льва Шейнина, коих было немало и все они были интересны, динамичны, "читабельны", переиздавались не единожды большими тиражами в разных издательствах. Характерным признаком их была жизненная правдивость, ведь автор брал материал из своей практики следователя. Таковы "Военная тайна", "Отец Амвросий", "Лицом к миру", "Пара туфель", "Старый знакомы", в разное время объединяемые в томик с названием "Записки следователя". Состоялся он и как драматург, пьесы "Очная ставка", "Дым Отечества", "Губернатор провинций", "Тяжкое обвинение" имели большой успех. По его сценариям поставлены кинофильмы "Встреча на Эльбе", "Поединок", "Ошибка инженера Кочина". В 1950 году Шейнин получил Сталинскую премию по литературе, а это значило очень многое в те времена.
По словам его друга, которому пошел 106-й год - карикатуриста Бориса Ефимова, "Шейнин был одаренным литератором", его книги можно было в те годы назвать бестселлерами, хотя героями рассказов и повестей были главным образом уголовники-жулики, воры, спекулянты, "описываемые весело и благодушно". Массовому читателю его книги нравились, понравились бы и сегодня.

Компанейский человек и товарищ
У многих Лев Романович оставил память как личность своеобразная, талантливая, парадоксальная, временами в привычные рамки не вмещающаяся. В нем жили два человека, как говорит Борис Ефимов: один веселый, общительный, остроумный балагур, душа компании, обладавший даром рассказчика, мастер розыгрышей, на которые не обижались. С ним дружили Константин Симонов, Роман Кармен, Мария Миронова, Александр Менакер, Иван Берсенев, Григорий Александров и Любовь Орлова, Василий Гроссман, братья Тур, многие другие.
Но был и другой Шейнин, к которому доступ закрыт. Об этом Шейнине сказано выше, о нем все знали, особо не расспрашивали, зная, какие дела приходится ему исполнять во всесильной Системе…
Борис Ефимов рассказал однажды Льву Шейнину байку о том, как однажды Миронова и Менакер принесли своего кота на интимную операцию. Сидя в приемной врача-ветеринара Менакер нес чушь о болезни ушей его кота двум дамочкам с собачками". Тут из операционной вышел мрачный человек с измазанными йодом руками и громко возгласил:
-Кто здесь Менукер? На кастрацию!
Бедный Менакер съежился, боясь взглянуть на своих соседок, а хирург, повысив голос, повторил:
-Менукер! На кастрацию!
Байка безумно понравилась Шейнину. Он долго хохотал, повторяя эту фразу". Проходя мимо санатория, где жили Миронва и Менакер, Шейнин кричал:
-Менукер! На кастрацию!
На просьбы Лев Романович охотно обещал: "Больше не буду". Но на следующее утро все повторялось, уж очень рассмешила эта ситуация следователя.
Умер Лев Шейнин внезапно, скоропостижно, от сердечного приступа, хотя никто никогда не слышал от него жалоб на сердце. Произошло это 11 мая 1967 года на вершине известности его как литератора, драматурга, сценариста.

Борис Ершов