|
|
БУНТАРИ ИМПЕРАТОРСКИХ КРОВЕЙ. БОБРИНСКИЕ
Вадим ТЕЛИЦЫН
История начиналась как в сказке: "Родила царица в ночь..." Российская императрица Екатерина Алексеевна действительно родила мальчика... и не от мужа, странноватого и чудаковатого Петра Федоровича, а от своего любовника - неподражаемого своей брутальностью Гришки Орлова. Дабы "не выносить сора из избы", накануне родов была продумана целая операция, вовлечены в которую оказались особо приближенные к императрице люди, как, например, гардеробмейстер Василий Шкурин. Когда начались роды, он поджег свой собственный дом (на пожар сбежалась вся царская дворня во главе с императором), а сам Шкурин тем временем тайно вывез под Гатчину бельевую корзину, где мирно посапывал младенец мужеского роду. Это произошло 11 апреля 1762 г. Три года Алексей - так нарекли младенца - воспитывался в семье Шкурина (ставшего к тому времени уже камергером). За это время его мать свергла с трона своего мужа, стала единолично править огромной страной и только тогда вспомнила о сыне. В 1765 г. она подарила ему два расположенных в Тульской губернии села - Богородицкое (ставшее вскоре уездным центром) и Бобрики. Название последнего и послужило основой (закрепленной в апреле 1774 г.) фамилии для внебрачного отпрыска русской императрицы - Алексея Григорьевича Бобринского (основателя нового рода). С матерью Алексей встречался всего раз - в начале 80-х гг., однако существование его всегда было безоблачным. Он владелец 200 тысяч десятин земли и более 20 тысяч душ крепостных, получил прекрасное образование - в Сухопутном шляхетном кадетском корпусе, служил в гвардии, совершил познавательные поездки по России и Западной Европе, но своего "места" так и не нашел. Единственной его страстью на протяжении многих лет оставалась игра в карты, только за 1780-е гг. он умудрился проиграть более миллиона рублей. Карточный долг был покрыт самой Екатериной Великой, которая всеми силами стремилась отвадить его от игрального стола - пыталась заинтересовать его науками; сама придумала фамильный герб Бобринских (девизом стали слова, которые она произнесла при рождении сына: "Богу - слава, жизнь - тебе"). Остепенился Алексей Григорьевич лишь после смерти матери, когда новый российский император Павел Петрович объявил Бобринского в Сенате своим братом. А после женитьбы на Анне Владимировне Унгерн-Штернберг он вообще превратился в добропорядочного семьянина: воспитывал четырех детей, в своем тульском имении собрал прекрасную библиотеку, занимался сельским хозяйством, минералогией, астрономией (установив огромный телескоп). В годы Отечественной войны 1812 года деньгами и провизией помогал действующей армии. Умер тихо, в собственной постели. Дочь Алексея Григорьевича - Мария, по мужу Гагарина, умерла, не дожив и до сорока лет. И о жизни ее сказать историкам просто нечего. Куда более неординарно сложились судьбы сыновей и их потомства. Старший сын Алексея Григорьевича, тоже Алексей (1800-1868), к 28 годам сделал прекрасную карьеру на государственной службе, затем неожиданно для всех оставил блистательный Петербург, развил бурную предпринимательскую деятельность по производству сахара (создал и владел почти 70 заводами), также вкладывая средства в добычу каменного угля и развитие транспорта (автор идеи создания первой в России железной дороги: из Петербурга в Царское Село). Оставаясь на протяжении всей жизни одним из богатейших людей страны, известен был еще и тем, что ввел в своих селах крестьянское самоуправление. Дети Алексея Алексеевича сохранили и приумножили богатство и славу семьи: Владимир Алексеевич состоял в 1860-е гг. гродненским и ковенским губернатором, затем еще и министром путей сообщения. А Александр Алексеевич "правил" тогда же Петербургской губернией, в свободное время составив (и издав на собственные средства) капитальный труд "Дворянские роды, внесенные в Гербовник Всероссийской империи". Готовил этот труд он, видимо, не без помощи своего сына Алексея (1852-1927) - известного историка и археолога (обследовал около тысячи курганов, расположенных на юге и юго-западе России), "общественника" (управлял столичными сиротскими домами), политика (депутат 3-й Государственной Думы и сторонник П.А. Столыпина) и государственного деятеля (товарищ министра внутренних дел и министр земледелия - все в 1916 г.). Противник российского радикализма, он был вынужден после 1917 г. эмигрировать, оставив на расхищение коллекцию старинной бронзы, собрание археологических и антропологических находок, библиотеку своего прадеда. Россию вместе с отцом покинули трое его детей, один - сын Николай - остался на родине. Николай Алексеевич (1890-1964) прожил длинную и насыщенную событиями жизнь: за храбрость, проявленную во время Первой мировой войны, получил два Георгия и офицерский чин; грозной осенью 1917 г. удачно сдал выпускные экзамены в Московском университете (куда поступил еще в 1908-м), участвовал в полных опасностей экспедициях в Среднюю Азию; став профессором зоологии МГУ, написал ряд популярных книг - "Животный мир и природа СССР", "Курс зоологии" и другие, выдержавшие несколько изданий. Географический факультет Московского университета окончил и его сын - Николай (1927-2000), проработавший до самой пенсии в геологоразведочных партиях. В конце жизни благодаря кардинальным изменениям, произошедшим в нашей стране в конце 1980-х - начале 1990-х гг., Николай Николаевич нашел себя в занятиях историей (состоял председателем Приемной комиссии Российского дворянского собрания) и литературой (занявшись исследованиями своего рода и опубликовав повесть "Сын императрицы" и "Жизнеописание митрополита Макария"). Немало сделал Николай Николаевич и для восстановления родового склепа в Богородицке, разрушенного тульскими большевиками в начале 1920-х годов. Там и он сам нашел свой вечный покой... Не менее захватывающе сложилась судьба второго сына основателя рода Бобринских - Павла (1801-1830). В двадцать лет от роду он женился на дальней родственнице польского короля Станислава-Августа Понятовского Юлии Белинской, которая родила ему сына - Алексея. Но гвардии штаб-ротмистр Павел Алексеевич Бобринский оказался настоящим донжуаном, да еще и со взрывным нравом. В возрасте 29 лет он был убит на дуэли в далекой от России Италии. Погиб из-за женщины (время сохранило печальную историю: в гроб в куске материи была положена девичья коса его возлюбленной, чье имя осталось неизвестным). Сына незадачливого штаб-ротмистра воспитывала мать, прожившая на свете долгих 88 лет. Алексей Павлович (1826-1894), образованный и начитанный, пошел по внешнеполитическому ведомству, но в год начала Крымской войны поступил на военную службу и дослужился до генерал-лейтенанта. В начале 1870-х гг. принял "руководящую пальму" из рук своего дяди, возглавлявшего Министерство путей сообщения. Человек честный и принципиальный, он подал в отставку, не дав своего согласия на заключение сомнительного контракта на строительство железной дороги (на котором настаивал сам Александр II). На пенсии он не скучал: часто наносил визиты (и принимал у себя дома) Льву Николаевичу и Алексею Константиновичу Толстым (с которыми состоял еще и в дальнем родстве), ведя с ними длительные и задушевные беседы о русской прозе, поэзии, обществе и государстве. Удивительной оказалась судьба его дочери - Софьи. Будучи врачом, она участвовала в Русско-японской войне 1904-1905 гг. и Первой мировой, получив за храбрость две Георгиевские серебряные медали. Она же создала в Тульской губернии больничную сеть, поддерживая провинциальных врачей деньгами из собственных средств. А вот у советского государства для Софьи Алексеевны не нашлось ни рубля даже на мизерную пенсию. Зато не пожалели девяти граммов свинца для ее племянника, 20-летнего гардемарина Гавриила, расстрелянного как заложника в 1918 г. От рук большевистской диктатуры погиб и его дядя Павел (скончался в советском концлагере под Пятигорском в 1932 г., куда он попал по стандартному обвинению в "контрреволюционной деятельности"). Самый младший из семьи внебрачного сына Екатерины Великой и Григория Орлова Василий тоже оказался большим оригиналом. В 19 лет он уже состоял в тайных обществах российских вольнодумцев, вышедших 14 декабря 1825 г. на Сенатскую площадь Санкт-Петербурга. Но среди декабристов Василия Бобринского не оказалось. Еще в конце 1824-го он выехал в Германию, куда сопровождал больную жену. Вернувшись в Россию в начале 1826 г., Бобринский попал под следствие, был вынужден прослушать ряд нравоучительных "лекций" в стенах "охранки", но идей о необходимости преобразования России не оставил, известно, что он внес свою, очень значительную лепту в организацию за границей русских типографий, где издавалась "подрывная" литература. Имя его, однако, прогремело на всю Россию в связи с другой историей: в 1857 г. он поколотил почтенного профессора, поэта и литературного критика С.П. Шевырева, известного своими русофильскими бреднями. Василий Алексеевич, бывший в курсе эволюции русской общественной мысли, стерпел бы крокодиловы слезы по "несчастной России". Но его просто взбесили откровенно ксенофобские выпады, которые допускал Шевырев в адрес его друзей и единомышленников на страницах славянофильских газет и журналов. На глазах у изумленной публики Бобринский просто набил морду стороннику идеи "православия, самодержавия и народности", доказав, что "западники" сильны не только пером. Победителя, правда, подвергли домашнему аресту, а затем и административной высылке в родовое имение в Тульскую губернию. Однако там его встретили более чем восторженно, избрав несколько лет спустя предводителем губернского дворянства. ДРЕВО Алексей Григорьевич (1762-1813) - основатель рода.
|
Дизайн и поддержка: Interface Ltd. |
|