В переводе с русского на русский Лидеры России всегда говорили быстро

В последние полтора десятилетия мы как-то привыкли, что речи наших политиков дают постоянную пищу для анекдотов. Непревзойденным мастером был, конечно, Виктор Черномырдин - чего стоит одно его «хотели как лучше, получилось как всегда». Но и остальные тоже старались не отставать - на радость журналистам. Во многих изданиях в 90-е гг. под «ляпы» политиков отводились специальные полосы, и никогда не возникала проблема, чем их заполнить.

Теперь ситуация, похоже, меняется. Анекдотов все меньше, речи все глаже и правильнее, но вот и интерес народа к политическим речам тоже поубавился. Прокомментировать лингвистическую ситуацию на отечественном политическом Олимпе мы попросили автора нескольких словарей (в том числе и «Словаря русского арго»), доктора культурологии профессора МГУ ВЛАДИМИРА ЕЛИСТРАТОВА.

- Владимир Станиславович, если можно, начнем с исторического экскурса - с начала демократической России. Охарактеризуйте языковую ситуацию в конце 80-х - начале 90-х годов.

- Тогда можно было выделить три четких направления. Первый - представители старой номенклатуры со своим языком - стандартные клише, стереотипы. Второй - криминалитет со своим жаргоном и люди из провинции, у которых много диалектизмов. Другими словами, просторечие, неграмотная речь. И третий - интеллигенты-романтики типа Собчака, которые пели соловьями.

В конце 80-х - начале 90-х риторика еще что-то значила. Красноречие всегда оказывается в почете в смутные времена, во времена разброда и шатания, когда надо что-то доказывать. Хотя в России традиции красноречия нет - вернее, традиция отрицательная. Краснобаев народ не жаловал, человек, который хорошо говорит, вызывал подозрение. В принципе и на Западе риторика в почете была далеко не всегда и не везде. Скажем, Афины времен Перикла - это ведь всего каких-нибудь 100-150 лет, - а потом про красноречие забыли - при тиране говорить не надо.

В нашей стране в начале 90-х эти три направления шли параллельно, иногда пересекаясь. Так называемые языковые личности (по концепции, разработанной Карауловым, - «языковая личность, говорящий человек») возникали, если говорящий был ярко выраженный представитель одного из направлений либо синтезировал в себе два направления. Скажем, Горбачев - пример синтеза. С одной стороны, он постоянно употреблял штампы, с другой - путался в падежах, делал ошибки и на фонетическом уровне (Азебайржан), но в основном на уровне сочетаемости слов (ложьте взад). Кроме того, у него было желание умно сказать, поэтому он выстраивал длинные синтаксические фразы, с которыми не справлялся, - получалась уходящая за горизонт анфилада придаточных, не связанных друг с другом.

Но тот же Горбачев не только номенклатурщик и безграмотный говорун. Он и романтик. Он пытался сказать получше, покрасивее, поярче.

Другой тип «языковой личности» - генерал Лебедь, эксплуатировавший военный жаргон. Думаю, что Лебедь, человек совсем не глупый, мог говорить и нормально, но сознательно отрабатывал определенный образ.

- А сейчас?

- А сейчас все эти три направления себя исчерпали. Советская номенклатура вместе со своими штампами ушла в прошлое. Кстати, был период, когда эти штампы эксплуатировали на уровне пародий, - это называется прецедентность. Прецедент - цитата в цитате, классический пример прецедента - «мочить всегда, мочить везде». Штампы, вставленные в прецедент, отрабатываются и умирают, становясь никому не интересными.

Те, кто использовал диалектные и просторечные выражения, тоже сошли со сцены - сколько ж можно мычать? Виктор Черномырдин был последним из могикан, да и он давно уже не выступает.

- Жаль. Кто еще может быть так афористичен?

- Афоризмы у него получались непроизвольно, он этого не хотел. С Черномырдиным лингвисты специально не работали. Вот у Путина, я уверен, лингвисты есть. Причем они четко отслеживают, когда, с какой периодичностью нужно запускать новое крылатое выражение.

- То есть автор крылатого выражения «мочить в сортире» не Путин?

- Может быть, и он, но «запущено» в народ это выражение явно специалистами. Сначала «мочить в сортире», прошло полтора года - другое выражение, «замучитесь пыль глотать». Фразу раскручивают, и она становится крылатой. А вот как раскручивают - это уже другая тема.

- А Жириновский или, скажем, Шандыбин? Они разве не представители «второго направления»?

- Жириновский - пример того, как второе направление канализировалось в клоунаду. Жириновский играет в просторечие, как когда-то играл Горький, который «окал», но мог говорить и нормально, «оканье» было его визитной карточкой. Если бы Жириновский входил в политику сейчас, возможно, он выбрал бы другой образ. А так просторечие - его бренд, и он его всячески раскручивает. То же - Василий Иванович Шандыбин. В принципе достаточно одной-двух ярких языковых личностей этого направления. Если шесть-семь человек в парламенте будут говорить как военные и как трактористы - это перебор. А один-два есть в парламентах всех стран. У французов, например, есть Ле Пен - французский Жириновский.

- А романтики?

- А романтики вообще перевелись. Жалкое подобие - Явлинский, но он отнюдь не такой певун, каким был Собчак. Политики-романтики уже неинтересны, сейчас политика вообще долго слушать не будут. Народ у нас аполитичен, ему нужен кто-то вроде массовика-затейника. Заставить себя слушать - это надо очень постараться…

Сейчас на политическую арену вышло другое поколение - те, кто раньше был комсомольцем. Типичный представитель этого поколения - Дмитрий Рогозин.

- Как он говорит? Никак?

- Нельзя сказать, что никак. Он хорошо говорит, но… яркость утеряна. Яркие личности всегда чуть-чуть маргинальны. В яркой личности должна быть изюминка. Либо номенклатурная изюминка, либо диалектная, либо романтическая. Кстати, устранение ярких личностей из политики - не только российская черта, то же самое происходит и в Западной Европе. Миттеран как-то сказал, что он последний президент, остальные будут бухгалтерами…

А бывшие комсомольцы - они говорят очень гладко, очень грамотно, но бесплодно. Вот, например, Владимир Рыжков - очень хорошо говорит, часами говорит, ни одной ошибки. Но слушать не хочется.

- То есть, чтобы речь запоминалась, обязательно должна быть какая-то неправильность?

- Чтобы речь запоминалась, должна быть изюминка. Хотя бы юмор. Кстати, у Путина чувство юмора есть. И у Рогозина оно есть. Но Путин в отличие от Рогозина или Жириновского диалогичен.

- Поясните, пожалуйста.

- Жириновский - политик монологического типа. В диалоге он неинтересен, он всех перебьет, а потом начинает говорить сам. Рогозин с Рыжковым очень монологические, они хотят сами говорить. А Путин свои основные остроты запускает как реакцию на фразу собеседника. Ситуативное диалогическое мышление - это весьма важно. Еще раз повторю - по-моему, с Путиным очень хорошо работают.

- Интересно сравнить Путина с предыдущими президентами…

- В смысле лингвистики Ельцин - тоже симбиоз трех направлений, о которых мы упоминали. Говорит он не слишком грамотно, у него в речи масса штампов, но в то же время Ельцин - яркий тип мужского романтизма, романтизма «ян». Горбачев - это романтизм «инь». А Путин - «инь» и «ян» одновременно, в зависимости от ситуации.

Путин говорит немного быстро, то есть темп его речи не соответствует идеальному темпу речи главы государства. Хотя, если послушать документальные записи Ленина, Сталина, Хрущева (Брежнева не учитываем из-за проблем с дикцией) - в нашей стране всегда были быстро говорящие лидеры.

- И Сталин?

- Он говорил мало, но темп речи - довольно быстрый. Причем у Сталина был высокий голос. Между прочим есть пластинка с записями наших литераторов - там Толстой, Есенин, Блок, Белый, Маяковский. И только у Маяковского бас, у остальных высокие, «женские» голоса. Высокий голос считается признаком сексуальности. Кстати, у Путина тоже высокий голос.

Хотя Путин довольно много говорит (по протоколу обязан) - ощущение остается, что сказано немного. Он умеет спонтанно «подать реплику». Вот недавний пример: одна из прибалтийских журналисток сказала что-то насчет извинений, которые Россия должна принести Прибалтике за исторические ошибки, и Путин буквально в двух репликах ответил ей так, что закрыл тему: дескать, конечно, я истории не знаю, когда в институте учился, не учился, а пиво пил… Вот пример хорошего диалогизма.

Сейчас снова вспомнили о культуре речи. Возвращается интонация - десять лет назад интонировали так, что слушать было тяжело. В русском языке интонация важна - у нас флективный язык, у нас свободный порядок слов, то есть все оттенки речи передаются интонационно. При советской власти были четкие стандарты. Официальное сообщение, например: «Завтра утром приезжает президент США», - интонация на первом слове вверх, на втором - вниз. В начале 90-х стали интонировать как бог на душу положит, возникала совершенно ненужная игривость. А сейчас снова понемногу возвращаемся к правилам. Кстати, косноязычие с телевидения, из новостных программ потихонечку уходит (последним косноязычным был Евгений Киселев). И у политиков - те же тенденции. Хотя я не думаю, что в Кремле все-таки создали лингвистическую службу - все происходит на уровне дружеских советов. А лингвистическая служба нужна.

- Зачем?

- Для примера я расскажу реальный случай. Моим научным руководителем в университете была Елена Андреевна Брызгунова. Когда снимали генпрокурора Скуратова, ее пригласили в ФСБ и попросили прокомментировать речь человека с той скандальной пленки - прослушать и определить, откуда герой пленки родом. Естественно, Елене Андреевне не пленку демонстрировали, а только запись голоса. И она по интонациям указала почти точное место, где этот человек родился и воспитывался, хотя речь была, казалось бы, абсолютно московская, она нашла характерные обертоны, которые вытравить практически невозможно.