Остеопороз - одно из наиболее серьезных и часто встречающихся заболеваний, особенно среди женщин, ассоциирующееся с нетрудоспособностью и смертностью. Остеопоротические переломы у женщин случаются чаще, чем инфаркт миокарда, инсульт, рак молочной железы [1], а с возрастом отмечается увеличение частоты переломов, как у женщин, так и у мужчин. Вероятность возникновения перелома в течение жизни составляет 47% у женщин и 22% у мужчин [2]. 
Препараты кальция и витамина D широко используются для профилактики и лечения остеопороза. Это определяется тем, что кальций - основной элемент, наряду с фосфором, входящий в состав минерального компонента кости - гидроксиапатита, авитамин D принимает активное участие в гомеостазе кальция в организме. На протяжении всей жизни человеку постоянно требуется кальций. Следует помнить, что потребление кальция с возрастом у детей должно постоянно увеличиваться. Максимум приходится на возраст формирования пика костной массы, т.е. на 20 лет, следующим важным этапом являются периоды беременности, лактации, наступление менопаузы у женщин и старение организма, что вновь требует увеличения поступления кальция с пищей до 1200-1500 мг/сут.
Полноценное потребление кальция в детстве и подростковом возрасте является наиболее важным фактором для достижения оптимальной массы костей и их размера. Недостаток кальция в период роста приводит к снижению пика костной массы, что может стать причиной повышенного риска переломов, даже у молодых. Есть данные, подтверждающие, что минеральная плотность кости (МПК) взрослых женщин находится в прямой зависимости от потребления молока в детстве и юности, а прироста пика костной массы до 10% можно достичь за счет достаточного потребления кальция в детском возрасте. Такое повышение МПК в период формирования пика костной массы позволяет снизить риск переломов бедренной кости в последующей жизни на 25-50%. 
Основной источник кальция - это молоко и молочные продукты, в которых он содержится не только в максимальных количествах, но и в форме более легкой для транспорта и всасывания в кишечнике. Считают, что биодоступность кальция пищи составляет около 30% при высокой индивидуальной вариабельности этой величины. Необходимо учитывать, что реальное потребление кальция с пищей в последние годы снижается из-за стремления населения придерживаться низкокалорийной и низкохолестериновой диеты и значительно варьирует в зависимости от страны. По нашим данным, полученным путем анкетирования в г. Москве, 450 лиц в возрасте 50 лет и старше среднее потребление пищевого кальция составляло 680 мг/сут., что является половиной рекомендованного для потребления в этом возрасте количества. Анкетирование 1109 медработников, проведенное Шилиным Д.Е. с соавт. в 27 регионах России, в возрасте 25-50 лет также продемонстрировало низкое потребление кальция среди 82% опрошенных [3]. Следовательно, прием кальция с фармакологическими добавками является актуальным для нашей страны.
Витамин D принимает непосредственное участие в регуляции процессов ремоделирования кости, всасывания кальция в кишечнике и экскреции его почками. Гиповитаминоз D ассоциируется с отрицательным кальциевым балансом, снижением минерализации костной ткани, а также мышечной слабостью, болями в спине. Дефицит витамина D обычно является результатом недостаточной инсоляции, с чем связан сезонный дефицит, или недостаточного поступления его с пищей. Из пищевых продуктов наиболее богаты витамином D жирные сорта рыбы (сельдь, скумбрия, лосось), а в молочных продуктах и яйцах его содержится небольшое количество. 
Потеря МПК у пожилых людей нередко связана с вторичным гиперпаратиреозом, который частично может быть объяснен недостаточностью витамина D. Уровень 25(ОН)D в сыворотке крови, необходимый для поддержания нормального уровня паратиреоидного гормона, должен быть не менее 75 нмоль/л, так как именно эта концентрации витамина D показала влияние на снижение риска переломов у пожилых мужчин и женщин [4]. При изучении уровня витамина D у женщин в постменопаузе, проживающих в г. Москве, нами было показано, что средний уровень 25(ОН)D составил 45,5 нмоль/л, при этом около 65% женщин имели выраженный гиповитаминоз D. Нами также отмечены значимые колебания уровня витамина D в зависимости от сезона взятия крови: в декабре-марте его концентрация составила 41,4 нмоль/л и была достоверно ниже, чем в августе-октябре - 60,6 нмоль/л (p<0,0001). Таким образом, недостаточность витамина D требует компенсаторного поступления его извне, однако с пищей или путем выработки в коже при инсоляции это маловероятно в достаточном количестве, что предполагает его дополнительное назначение в виде лекарственного препарата для предотвращения костных потерь. 
Положительная роль приема кальция и витамина D на снижение риска переломов была показана в ме­та-анализе, основанном на данных 53 260 пациентов, участвовавших в 9 РКИ [5]. В 6 РКИ пациенты получали витамин D в дозе 700-800 МЕ, а в 3 других - 400 МЕ, в комбинации с кальцием (500-1200 мг/сут.) или без него и продолжительностью терапии от 24 до 84 мес. 
В исследованиях, в которых пациенты получали только витамин D или плацебо, не было получено снижения риска периферических переломов как при применении дозы 400 МЕ (RR 1,14 [95% ДИ 0,87-1,49]), так при использовании 700-800 МЕ (RR 1,04 [95% ДИ 0,75-1,46]), что подтверждает ранее представленные данные о том, что витамин D без добавления кальция не снижает риск переломов.
При комбинированном лечении витамином D (400 или 700-800 МЕ/сут.) и кальцием было установлено достоверное снижение риска перелома бедра на 18% [(RR 0,82 (95% ДИ 0,71-0,94), р=0,0005] и риска периферических переломов на 12% [(RR 0,88 (95% ДИ 0,78-0,99), р=0,036] в группах лечения по сравнению с группами плацебо/без лечения. В исследованиях, где применялся витамин D в дозе 700-800 МЕ/сут., эффект на риск перелома бедра был выше, чем при приеме 400 МЕ (21 и 18% соответственно). 
Таким образом, исследования последних лет продемонстрировали, что кальций играет важную роль в предупреждении риска переломов, когда он применяется в сочетании с витамином D, доза которого должна быть не менее 800 МЕ/сут. Такая комбинация снижает риск переломов только в случае 75-80%-ной комплайентности пациентов. В настоящее время только Кальций-Д3 Никомед Форте в 2 таблетках содержит 800 МЕ витамина D и 1000 мг элементарного кальция. Наше исследование по длительному применению данного препарата показало, что он является эффективным способом профилактики ОП у женщин в постменопаузе: повышает МПК позвоночника и снижает костные потери в шейке бедра, уменьшает болевой синдром в позвоночнике, что ведет к увеличению физической активности пациентов. Он хорошо переносится и не ведет к повышению риска камнеобразования в почках. 
В то же время кальций играет ключевую роль и в ряде других функций организма, таких как деление и дифференцировка клеток, проведение нервных импульсов, в цикле сокращение-расслабление гладкой и поперечно-полосатой мускулатуры, трансмембранных ионных реакциях, деятельности нейросекреторных органов, выработке и эффектах некоторых гормонов, ферментов и других биологически активных веществ, свертывающей системе крови и других. В последние десятилетия возрос интерес и к внескелетным эффектам витамина D в связи с открытием рецепторов витамина D (VDR) и фермента - 1-a-гидроксилазы в различных тканях организма, включая клетки поджелудочной железы, иммунной системы, макрофагов, эндотелия сосудов, желудка, эпидермиса, толстой кишки и плаценты [6]. В этих тканях локально 25-гидроксивитамин D (25(ОН)D) конвертируется в 1,25-дигидроксивитамин D (1,25(ОН)2D), не повышая при этом уровень 1,25(OH)2D в сыворотке крови. Было показано, что 1,25(OH)2D влияет на экспрессию генов в локальной ткани, определяя его паракринный эффект. 
В последние годы большой интерес у врачей, занимающихся проблемой остеопороза, вызывают возможные побочные явления при назначении кальция и витамина D, и в первую очередь возможные осложнения со стороны сердечно-сосудистой системы (ССС). В то же время высказывается предположение, что высокое потребление кальция может положительно влиять на ССС, так как принятый внутрь кальций у здоровых постменопаузальных женщин изменяет соотношение липопротеидов высокой плотности к липопротеидам низкой плотности почти на 20% [7]. Однако результаты одних исследований показывают, что прием кальция снижает риск кардиоваскулярных заболеваний (КВЗ), данные других - его прием ассоциирован с увеличением риска КВЗ. Так, в работе Boston nurses health study показано, что у женщин с высоким потреблением кальция риск ишемического инсульта ниже на 30% (ОR=0,69; 95%; 0.5-0,95) по сравнению теми, кто потреблял меньше кальция [8]. Низкий риск кардиоваскулярных заболеваний отмечен в тех регионах, где население использует воду с высоким содержанием кальция [9]. Еще в одном исследовании Women’s Health Initiative (WHI) не выявлено негативного влияния приема препаратов кальция на риск КВЗ у женщин в возрасте старше 62 лет [10], однако в этом исследовании необходимо учитывать такие факторы, как низкая приверженность лечению, широкое использование сосудистых препаратов и эстрогенов. 
В другом 5-летнем РКИ проводили оценку риска КВЗ у здоровых женщин, принимавших 1 г цитрата кальция (ср. возраст 74 года). Было выявлено достоверно больше случаев инфаркта миокарда (ИМ; р=0,01), но не было продемонстрировано увеличения числа инсультов (р=0,076) по сравнению с лицами, не принимавшими препараты кальция. При объединении всех событий КВЗ (включая ИМ, инсульт, внезапную смерть) риск у лиц, получавших цитрат кальция, был выше. В связи с важностью заключения о негативной роли кальция исследователи провели дополнительный поиск в национальной базе данных Новой Зеландии об обращениях этих женщин в госпитали по поводу КВЗ, о которых они могли не сообщить при посещении исследовательского центра. В результате значимость полученных результатов была на границе достоверности (р около 0,05). При сравнении пациентов с комплайентностью более 60% и группой плацебо не было получено увеличения риска внезапной смерти у лиц, получавших кальций. Неза­ви­симым фактором риска КВ-осложнения терапии препаратом кальция было наличие в анамнезе ИБС. Кроме того, это исследование имело несколько ограничений, и в первую очередь небольшое количество участников для исследования кардиоваскулярного риска, это были здоровые постменопаузальные женщины, 10% участников - старше 80 лет при включении в исследование. Аналогичные данные были получены при изучении назначения препаратов кальция при ХПН, у пациентов, находившихся на гемодиализе. Поэтому можно предположить, что у старых пациенток также возможно имелась почечная недостаточность, а назначение кальция приводило к кальцификации уже измененных сосудов. Это исследование показало, что кальций необходимо назначать по показаниям с учетом наличия сопутствующих заболеваний, включая КВЗ [11]. 
В то же время наблюдательные когортные исследования продемонстрировали, что кальций оказывает позитивный эффект на снижение показателей смертности. Так, в Iowa women’s health study было показано, что у постменопаузальных женщин, получавших высокие дозы кальция с пищей или с фармакологическими препаратами, смертность вследствие КВЗ была ниже на 30% по сравнению с теми, кто получал меньшие дозы кальция [12]. В другом исследовании, выполненном в Великобритании, установлена высокая обратная корреляция между принимаемым кальцием и смертностью вследствие ИБС [13]. 
Есть данные, что витамин D также имеет значение для снижения уровня смертности в популяции. Так, в проспективном наблюдательном исследовании Third National Health and Nutrition Examination Survey (NHANES III) у взрослых в возрасте старше 65 лет риск общей смертности был на 45% ниже у тех участников исследования, чей уровень витамина D в сыворотке крови был выше 40 нг/мл по сравнению с теми лицами, у которых его уровень не превышал 10 нг/мл (HR=0,55; 95%, 0,34-0,88) [14]. С другой стороны, результаты ме­та-ана­лиза 18 рандомизированных клинических исследований (РКИ), в которых женщины в постменопаузе принимали витамин D в дозе от 300 до 2000 МЕ/сут., продемонстрировали снижение смертности у получавших витамин D только на 7% (RR=0,93; 95%,0,87-0,99) [15]. Такая разница в снижении смертности в приведенных исследованиях может объясняться тем, что существуют определенные различия между РКИ и наблюдательными исследованиями. Во-первых, величина выборок в РКИ значительно меньше, чем в представленном наблюдательном ис­следовании. Во-вторых, первичная цель большинства РКИ иная, чем оценка смертности, поэтому большинство таких исследований не включается в мета-анализы. 
Снижение смертности в наблюдательных исследованиях - это отражение, по большей части, смертности вследствие кардиоваскулярных событий. Так, в NHANES III у тех участников исследования, чей уровень витамина D в сыворотке крови был выше 40 нг/мл, смертность вследствие КВЗ была ниже на 58% по сравнению с теми, у кого уровень витамина D был менее 10 нг/мл (HR=0,42; 95%, 0,21-0,85) [16]. Анало­гич­ные результаты были получены и в другом наблюдательном 8-летнем когортном исследовании: пациенты, чьи показатели витамина D находились в высоком квартиле (средний уровень 28 нг/мл), имели более низкую смертность (HR=0,45; 95%, 0,32-0,64) по сравнению с теми, у кого уровень витамина D был в низком квартиле (средний уровень 8 нг/мл) [17]. 
Исследование NHANES III также показало связь между уровнем витамина D и артериальным давлением (АД). Например, у подростков с уровнем витамина D в сыворотке крови менее 15 нг/мл риск повышенного АД был в 2 раза выше по сравнению с теми, у кого уровень витамина D был больше 26 нг/мл (ОR=2,4; 95%, 1,3-4,2) [18]. Среди взрослых в этом же исследовании среднее систолическое давление было на 3 мм рт.ст., а диастолическое - на 1,6 мм рт.ст. ниже у лиц с показателями витамина D (25(OH)D) в сыворотке крови ≥ 85,7 нмоль/л по сравнению с теми, кто у кого уровень 25(OH)D был ≤ 40 нмоль/л [19]. Также в этом исследовании показана статистически достоверная ассоциация между концентрацией 25(OH)D и снижением систолического давления [20], между уровнем 25(OH)D и различными факторами риска КВЗ, включая артериальную гипертензию (АГ) у взрослых [21]. Уровень 25(OH)D был достоверно ниже у женщин в возрасте 60 лет и старше, больных ожирением, АГ и сахарным диабетом. АГ среди взрослого населения США встречалась на 30% чаще среди имевших показатели витамина D в сыворотке крови в низком квантиле по сравнению с теми, у кого эти показатели были в верхнем квантиле. Так, увеличение риска АГ, сахарного диабета, ожирения и повышения уровня триглицеридов отмечено у тех участников, чей уровень витамина D в сыворотке крови был менее 21 нг/мл [22]. 
В двух других проспективных когортных исследованиях Health Professionals’ Follow-Up Study (613 мужчин) и Nurses’ Health Study (1198 женщин) изучалась ассоциация между уровнем 25(OH)D и риском возникновения АГ. Было показано, что относительный риск АГ при показателях 25(OH)D в плазме <15нг/мл по сравнению с >30 нг/мл составил 6,13 для мужчин и 2,67 для женщин [23].
Интервенционные исследования по влиянию кальция и витамина D на риск КВЗ также продемонстрировали разнонаправленные результаты. Так, например, в работе Krause R. с соавт. у 145 пожилых женщин после 8 нед. приема 800 МЕ витамина D3 и 1200 мг кальция АД достоверно снизилось на 9,3%, при этом прием только препаратов кальция снизил давление лишь на 4% (p=0,02) [24]. Однако в другом проспективном исследовании ассоциации между принимаемым витамином D и риском возникновения АГ не было получено [25]. Также не было получено снижения показателей АД или риска возникновения АГ в исследовании Women’s Health Initiative (WHI) после 7 лет наблюдения в группе ежедневного приема 1000 мг кальция и 400 МЕ витамина D по сравнению с группой плацебо, что может быть связано с низкой комплайентностью лечению, так как лишь 60% лиц приняли более 80% количества назначенного препарата, и разнородностью включенных пациентов в исследование. В то же время при анализе в субгруппах было получено, что риск возникновения АГ был выше среди лиц с низким уровнем витамина D [26].
К настоящему времени многочисленные исследования продемонстрировали, что добавки кальция, не превышающие 1500 мг/сут. не приводят к повышению риска камнеобразования. Наоборот, в некоторых исследованиях продемонстрировано, что низкое потребление кальция способствует образованию конкрементов. Про­тективный эффект кальция, возможно, связан с тем, что он связывает оксалаты и фосфаты в кишечнике, предотвращая их избыточную экскрецию с мочой.
Среди положительных эффектов дополнительного приема витамина D и кальция можно отметить снижения риска развития диабета 2-го типа, что было показано в большом проспективном когортном исследовании [27]. 
Кроме того, имеются данные 5 наблюдательных исследований применения витамина D у детей, которые продемонстрировали, что у принимавших добавки витамина D было получено снижение риска диабета 1-го типа на 30% (ОR=0,71; 95%, 0,6-0,84) [28]. 
Получены данные еще об одном положительном эффекте ежедневного приема витамина D 1100 МЕ и кальция 1400-1500 мг/сут. у постменопаузальных женщин на риск возникновения рака любой локализации. Иссле­дование показало снижение риска рака любой локализации на 77% при совместном приеме кальция и витамина D, в то время как прием только витамина D снижал риск только на 35% [29]. 
Мета-анализ исследований по изучению влияния на развитие рака толстой кишки показал, что повышение уровня 25(ОН)D в сыворотке крови на каждые 20 нг/мл снижает шанс возникновения рака более чем на 40% (ОR=0,57; 95%, 0,43-0,76) [30]. Прием кальция также связан со снижением риска рака и аденом толстой кишки, что и было показано в других исследованиях [31]. Хотя следует заметить, что влияние приема комбинации кальция и витамина D на снижение риска рака толстой кишки не было подтверждено во всех РКИ. Например, в исследовании WHI, продолжавшемся примерно 8 лет, не удалось зафиксировать этого положительного влияния комбинированной терапии, что могло быть связано с тем, что в этом исследовании пациенты получали 400 МЕ витамина D, а этого может быть недостаточно для достижения протективного эффекта [32].
Рак молочной железы также ассоциирован с недостаточностью витамина D. Мета-анализ 7 наблюдательных исследований показал более низкий риск заболевания раком молочной железы среди женщин, имевших более высокие показатели 25(ОН)D (ОR=0,57; 95%, 0,43-0,76). Как и в случае рака толстой кишки, риск рака молочной железы уменьшался на фоне приема кальция [33]. 
Назначение препаратов витамина D также приводит к достоверному улучшению психологического состояния больных, уменьшению признаков депрессии [34].
Приведенные данные по использованию препаратов кальция и витамина D показывают, что их назначение оправданно у пациентов со сниженной минеральной плотностью кости с целью профилактики остеопоротических переломов. Кроме того, их назначение имеет ряд положительных сторон в связи с возможным снижением риска развития ряда коморбидных состояний (рака любой локализации, сахарного диабета). Однако следует помнить о возможных осложнениях при их приеме, а при назначении учитывать состояние здоровья пожилого пациента в целом, а также учитывать потребление кальция с продуктами питания. Сум­мар­ное потребление кальция с пищей и фармакологическими добавками не должно превышать 1800 мг/сут.

Литература
1. Cumming SR, Black DM, Rubin SM. Lifetime risk of hip, Colles`, or vertebral fracture and coronary heart disease among white postmenopausal women. Arch Intern med, 1989; 149: 2445-2448.
2. Kanis JA, Johnell O, Oden A, et al. Long-term risk of osteoporotic fracture in Malmo. Osteoporosis Int, 2000; 11:669-674.
3. Шилин Д.Е., Шилин А.Д., Адамян Л.В. Потребление кальция женщинами репродуктивного возраста: пилотное исследование в 27 субъектах Российской Федерации. III Российский конгресс по остеопорозу. Тезисы докладов. Екатеринбург, 2008; стр. 48-49.
4. Dawson-Hughes B, Heaney RP, Holick MF, et al. Estimates of optimal vitamin D status. Osteoporosis Int, 2005; 16(7):713-716.
5. Boonen S, Lips P, Bouillon R, et al. Need for additional calcium to reduce the risk of hip fracture with Vitamin D supplementation: evidence from a comparative meta-analysis of randomized controlled trials. J Clin Endocrinol Metab, 2007; 92:1415-1423. 
6. Plum LA, DeLuca HF. The functional metabolism and molecular biology of vitamin D action. In: Holick MF, ed. Vitamin D: Physiology, Molecular Biology, and Clinical Applications. 2nd ed. New York, NY: Humana Press;2010:61-97. 
7. Reid IR, Mason B, Horne A, Ames R, Clearwater J, Bava U, et al. Effects of calcium supplementation on serum lipid concentrations in normal older women: a randomized controlled trial. Am J Med 2002;112:343-7.
8. IsoH, Stampfer MJ, Manson JE, Rexrode K, Hennekens CH, ColditzGA, et al. Prospective study of calcium, potassium, and magnesium intake and risk of stroke in women. Stroke 1999;30:1772-9.
9. Dawson EB, Frey MJ, Moore TD, McGanity WJ. Relationship of metal metabolism to vascular disease mortality rates in Texas. Am J Clin Nutr 1978;31:1188-97.
10. Hsia J, Heiss G, Ren H, Allison M, Dolan NC, Greenland P, et al. Calcium/vitamin D supplementation and cardiovascular events. Circulation 2007;115:846-54.
11. Bolland MJ, Barber PA, Doughty RN, Mason B et al. Vascular events in healthy older women receiving calcium supplementation: randomized controlled trial. BMJ 2008; 336:262-266.
12. Bostick RM, Kushi H,WuY, Meyer KA, Sellers TA, Folsom AR. Relation of calcium, vitamin D, and dairy food intake to ischemic heart disease mortality among postmenopausal women. Am J Epidemiol1999;149:151-61.
13. Knox EG. Ischaemic-heart-disease mortality and dietary intake of calcium. Lancet 1973;ii:1465-7.
14. Ginde AA, Scragg R, Schwartz RS, Camargo CA Jr. Prospective study of serum 25-hydroxyvitamin D level, cardiovascular disease mortality, and all cause mortality in older U.S. adults. J Am Geriatr Soc. 2009; 57(9):1595-1603.
15. Autier P, Gandini S. Vitamin D supplementation and total mortality: a meta-analysis of randomized controlled trials. Arch Intern Med. 2007;167(16):1730-1737.
16. Ginde AA, Scragg R, Schwartz RS, Camargo CA Jr. Prospective study of serum 25-hydroxyvitamin D level, cardiovascular disease mortality, and all cause mortality in older U.S. adults. J Am Geriatr Soc. 2009;57(9):1595-1603.
17. Dobnig H, Pilz S, Scharnagl H, et al. Independent association of low serum 25-ydroxyvitamin D and 1,25-dihydroxyvitamin D levels with all-cause and cardiovascular mortality. Arch Intern Med. 2008;168(12):1340-1349.
18. Reis JP, von Muhlen D, Miller ER III, Michos ED, Appel LJ. Vitamin D status and cardiometabolic risk factors in the United States adolescent population. Pediatrics. 2009;124(3):e371-e379
19. Scragg R., Sowers M., Bell C. Serum 25-hydroxyvitamin D, ethnicity, and blood pressure in the Third National Health and Nutrition Examination Survey. American Journal of Hypertension, 2007, vol. 20, no. 7, pp. 713-719. 
20. Judd S. E., Nanes M. S., Ziegler T. R., Wilson P. W. F., and Tangpricha V. Optimal vitamin D status attenuates the age-associated increase in systolic blood pressure in white Americans: results from the Third National Health and Nutrition Examination Survey. The American Journal of Clinical Nutrition, 2008; vol. 87, no. 1, pp. 136-141.
21. Martins D., Wolf M., Pan D., et al. Prevalence of cardiovascular risk factors and the serum levels of 25-hydroxyvitamin D in the United States: data from the Third National Health and Nutrition Examination Survey. Archives of Internal Medicine, 2007; vol. 167, no. 11, pp. 1159-1165.
22. Martins D, Wolf M, Pan D, et al. Prevalence of cardiovascular risk factors and the serum levels of 25-hydroxyvitamin D in the United States: data from the Third National Health and Nutrition Examination Survey. Arch Intern Med. 2007;167(11):1159-1165.
23. Forman J.P., Giovannucci E., Holmes M. D., et al. Plasma 25-hydroxyvitamin D levels and risk of incident hypertension. Hypertension, 2007; vol. 49, no. 5, pp. 1063-1069.
24. Krause R., Buhring M., Hopfenmuller W., Holick M. F., and Sharma A. M., Ultraviolet B and blood pressure. The Lancet, 1998; vol. 352, no. 9129, pp. 709-710.
25. Forman J. P., Bischoff-Ferrari H. A., Willett W. C., Stampfer M. J., and Curhan G. C. Vitamin D intake and risk of incident hypertension: results from three large prospective cohort studies. Hypertension, 2005;.vol. 46, no. 4, pp. 676-682.
26. Margolis K. L., Ray R. M., Van Horn L., et al. Effect of calcium and vitamin D supplementation on blood pressure: the women’s health initiative randomized trial. Hypertension, 2008; vol. 52, no. 5, pp. 847-855.
27. Pittas AG, Dawson-Hughes B, Li T, et al. Vitamin D and calcium in-take in relation to type 2 diabetes in women. Diabetes Care. 2006;29(3):650-656.
28. Zipitis CS, Akobeng AK. Vitamin D supplementation in early childhood and risk of type 1 diabetes: a systematic review and meta-analysis. Arch Dis Child. 2008;93(6):512-517.
29. (Lappe JM, Travers-Gustafson D, Davies KM, Recker RR, Heaney RP. Vitamin D and calcium supplementation reduces cancer risk: Results of a randomized trial. Am J Clin Nutr 2007; 85:1586-91.
30. Yin L, Grandi N, Raum E, Haug U, Arndt V, Brenner H. Meta-analysis: longitudinal studies of serum vitamin D and colorectal cancer risk. Aliment Pharmacol Ther. 2009;30(2):113-125.
31. Yin L, Grandi N, Raum E, Haug U, Arndt V, Brenner H. Meta-analysis:longitudinal studies of serum vitamin D and colorectal cancer risk. Aliment Pharmacol Ther. 2009;30(2):113-125.
32. Wactawski-Wende J, Kotchen JM, Anderson GL, et al. Calcium plus vitamin D supplementation and the risk of colorectal cancer. N Engl J Med. 2006;354(7):684-696.
33. Yin L, Grandi N, Raum E, Haug U, Arndt V, Brenner H. Meta-analysis:longitudinal studies of serum vitamin D and colorectal cancer risk. Aliment Pharmacol Ther. 2009;30(2):113-125.
34. Jorde R, Sneve M, Figenschau Y, Svartberg J, Waterloo K. Effects of vitamin D supplementation on symptoms of depression in overweight and obese subjects: randomized double blind trial. J Intern Med. 2008;264(6):599-609.

Ключевые слова статьи: D, витамин, Кальций, положительных, применении