Кардиохирург Майкл Дебейки. Кто на самом деле оперировал Ельцина?

В продолжении эксклюзивного интервью «АиФ» знаменитый врач рассказывает о том, по какой причине в деревне люди живут дольше, чем в городе, отчего нам не подходит американская система здравоохранения и почему экс-президент России опасался наркоза.

В 1996 ГОДУ Майкл Дебейки возглавил группу консультантов во время операции на сердце Бориса Ельцина. Вокруг этой операции до сих пор ходит гигантское количество слухов и домыслов, а многие ее обстоятельства окутаны тайной. Однако Дебейки сказал, что готов ответить «АиФ» на самые острые вопросы, а также объяснить, нужно ли людям продлевать свою жизнь при помощи шунтирования.

- Вы продолжаете общаться с Борисом Николаевичем?

- Да, последний раз я звонил Ельцину перед Новым годом. Он сообщил мне, что отлично себя чувствует. И правда, судя по голосу, Борис находится в очень хорошей форме. Я бы даже рискнул сказать, что по медицинским показателям он мог бы хоть сейчас баллотироваться на третий президентский срок (смеется). Но только по медицинским.

- Между тем в Москве до сих пор ходят слухи, что эту операцию делали лично вы, а Ренат Акчурин при этом лишь ассистировал…

- Нет-нет-нет. Зачем бы мне было так поступать? Акчурин два года стажировался в моей клинике в Хьюстоне, и должен сказать, что он отлично оперирует. Если бы, скажем, мне самому потребовалась операция на сердце, я позвонил бы ему без тени сомнения.

«Масса моих пациентов только считали себя больными…»

- ВЫСКАЗЫВАЛАСЬ версия, что Ельцин согласился доверить свое сердце только скальпелю столь знаменитого кардиолога, как вы. А далее из соображений того, что американский врач не может оперировать российского президента, главным был формально назначен доктор Акчурин, вы же были приглашены как консультант. Эту информацию, исходящую от одного именитого британского хирурга, в свое время озвучило агентство Reuters.

- Меня поражает, как люди во всем обожают искать «теорию заговора».

Да, я отдал этой операции много времени и сил, но основная тяжесть легла на плечи доктора Акчурина. Могу откровенно сказать, что в Кремле тогда сильно колебались, стоит ли Ельцину идти на операцию, поэтому сначала и позвали меня, чтобы я осмотрел президента России и высказал свое мнение. Да и сам Ельцин сомневался. Он спрашивал меня: «Сколько времени я буду без сознания? Нельзя ли сделать это быстрее? Ведь все время, пока я буду «отключен», демократия в России под угрозой». Сразу, как я прилетел, увидел: операция необходима.

- Прошло почти 10 лет. Вы можете сейчас сказать откровенно, в каком состоянии находился Борис Ельцин осенью 1996 года?

- В очень плохом. Я не думаю, что он прожил бы долго, не будучи прооперированным. Трудно сказать, сколько именно времени ему оставалось, но состояние было критическим. Тянуть уже было нельзя.

- Первое время после операции Ельцин постоянно болел…

- Да, такое случается, потому что восстановительный период после шунтирования очень долгий: человек легко простужается, у него сильные боли в груди, трудно дышать. Но главное, что с сердцем у него все в порядке.

- Кстати, вскоре произошло следующее: множество людей увидело, что Ельцин умирал, а сейчас выглядит как огурчик - здоровее, чем раньше. В сердечных клиниках попросту разрываются телефоны: стали звонить даже люди со здоровым сердцем, желающие провести шунтирование, чтобы увеличить свое долголетие. И в самом деле - может, стоит делать такую операцию всем?

- Упаси бог! Шунты надо накладывать, только если сердце больное. Если оно здоровое, может произойти отторжение шунтов и прочие неприятные штуки. Вообще люди часто создают проблемы на пустом месте. У меня перебывала масса пациентов, считавших, что у них ужасно больное сердце, но на поверку оно оказалось совершенно здоровым.

- Верно ли, что вы уже не делаете операций на сердце лично?

- Я могу на них присутствовать, но около восьми лет назад я уже забросил это дело и распустил свою личную бригаду хирургов. Я могу оперировать, но уже не хочу.

- Скучаете?

- (Смеется.) Вы шутите, что ли? Я оперировал больше пятидесяти лет, сделал 60 тысяч операций, с меня хватило. Вы можете подумать, что это был конвейер, но ничего подобного - каждая операция для меня была важна так же, как и для пациента. К каждому человеку я отношусь одинаково - через мой скальпель прошли и министры, и президенты, и учителя, и рабочие, даже преступники - все, кому нужна была моя помощь.

«Не копируйте слепо нашу систему!»

- В КАКИХ случаях вы не брали гонорара за свою работу?

- О, такие случаи не редкость. Например, главу Академии наук СССР Келдыша я оперировал по просьбе моих коллег и взять деньги отказался принципиально, потому что ученые принадлежат всему миру. Правда, можно сказать, гонорар был (смеется) - мне подарили меховую шапку, какие у вас носили члены Политбюро, потому что в Москве было довольно холодно. В Техасе она мне не пригодилась. Конечно, у нас тепло круглый год, но я ее храню до сих пор на почетном месте и всем показываю.

- Сейчас в России думают над тем, чтобы ввести в действие американскую систему медицинского страхования. Как вы к этому относитесь?

- Очень осторожно. Безусловно, мне нравится американская медицина (хотя далеко не во всех ее проявлениях), но вам не следует слепо ее копировать. Что-то из нашего опыта обязательно будет полезно для россиян, а вот что-то может принести вред.

«Операции еще долго будут нужны»

- ВЫ ПОСЕЩАЛИ российские сердечные клиники. Что думаете о них?

- По-разному. В московской больнице у Чазова лучше, чем в любом госпитале мира, я не видел такого качества лечения и такого оборудования нигде. Но в районных клиниках, само собой, все обстоит не так хорошо. К счастью, сейчас в медицину в России начали снова вкладывать деньги. Я знаю один прекрасный медицинский институт, он вынужден был прекратить свою работу и лишь примерно десять лет назад ее возобновил. А когда-то выпускники этого института были одними из лучших в СССР. Ну и нужно больше уделять внимания экологии, а это, к сожалению, делается не всегда.

- Может ли экология влиять на длительность работы сердца?

- Безусловно.

- Значит ли это, что люди в Нью-Йорке или Москве в принципе проживут меньше из-за загазованности города, чем, скажем, в деревне?

- Трудно сказать. Хорошо бы вести такую статистику, но ее нет. Конечно, экология важна, загрязненные воздух и вода вредят сердцу. Теоретически люди в больших городах должны жить меньше, потому что их сердце быстрее изнашивается.

- Существует ли возможность, что когда-нибудь человек, нуждающийся в операции на сердце, сможет обойтись без нее, а сразу выпьет нужную таблетку - и нет проблем?

- В принципе, если фармакология будет развиваться так же, как и сейчас, - вполне возможно. Пока что лекарства не могут разблокировать закупоренные сосуды, но уже могут растворять сгустки крови, и это большой успех. Пока что большинство сердечных проблем, к сожалению, будет решаться под скальпелем хирурга.

- Вам чаще, чем кому-либо, приходилось видеть грань между жизнью и смертью…

- Да. В такие моменты, в операционной комнате, особенно понимаешь, как хрупка жизнь. И осознаешь - надо обязательно успеть сделать самое лучшее, пока ты жив.

Кстати

РОДИТЕЛИ доктора Майкла Дебейки - православные христиане, которые покинули Ливан и переселились в США из-за преследований исламистов. За всю свою жизнь (в сентябре ему исполнится 97 лет) Дебейки никогда не подвергался операции на сердце и был госпитализирован только ДВАЖДЫ, один раз - из-за того, что наглотался дыма, когда тушил загоревшуюся рождественскую елку и оттаскивал от нее дочь Ольгу. Еще не так давно он проводил ежедневно примерно 15 операций на сердце, поставив мировой рекорд. Как и большинство долгожителей, доктор терпеть не может физических упражнений, считая, что они напрасно отнимают время.

Георгий ЗОТОВ, Хьюстон - Москва