Клуб выпускников МГУ: «Я говорю о голубых функционерах»

30 декабря Андрей Кураев был уволен из Московской духовной академии за публичные высказывания о скандале в казанской семинарии - студенты там жаловались на сексуальные домогательства со стороны преподавателей. Священнослужитель рассказал «Московским новостям» о мутации церкви и о «голубом лобби» во внутрицерковных делах.

- Расскажите как происходило ваше увольнение?

- Вопрос о моем увольнении не значился в повестке заседания ученого совета академии и я, как и все остальные, не был предупрежден, что на совете предполагается какой-то разбор моего внезапно появившегося личного дела. Меня на совете не было, потому что мне нужно было хоронить одного близкого мне человека.

Как рассказали мне люди, которые там были, на совете был доклад заместителя председателя ученого комитета Патриархии о деятельности его организации и, в частности, о скандале в казанской семинарии. Там семинаристы жаловались на сексуальные приставания со стороны руководства. Этот вопрос уже вышел в плоскость медиа и всех очень интересовал.

Докладчик подтвердил, что жалобы семинаристов были справедливы и после этого был сделан оргвывод - уволить дьякона Андрея Кураева за то, что он об этом писал.

- Да. Этот вопрос не ставился на голосование ученого совета, при том, что было немало моих коллег, которые возмущались и сутью, и процедурой этого решения. Было понятно, что решение о моем увольнении уже принято, и принимал его даже не президиум собрания.

Всем нам говорят, что есть табуированные темы и личности, которых касаться нельзя

- Очевидно, кем-то в Патриархии. Кстати, с точки зрения интересов Патриархии все получилось очень плохо. Во-первых, после обвинений в том, что я неправильно веду свой онлайн-дневник, весь интернет пасется в моем дневнике и ищет, что же я там такого сказал. Во вторых, в последние дни я много говорил на печальную тему существования в церкви голубого лобби и получилось так, что это лобби доказало свое существование.

- Никаких приватных бесед после увольнения с вами не было?

- Нет, и из академии мне никто не звонил. Официально меня никто не предупредил ни о том, что на совете будет обсуждаться мой вопрос, ни о том, что в отношении меня принято какое-то решение. Я сам обо всем узнал из прессы. Позднее я обзванивал других преподавателей и выяснял, что произошло.

- То есть все было сделано несколько нарочито?

- Несомненно. Это произошло в середине учебного года, что само по себе несколько странно. Мне никто не говорил о претензиях к моей образовательной деятельности, никто не озвучивал никаких замечаний. То есть такая образцовая порка явно нужна для того, чтобы дать урок.

- Очевидно - остальным клирикам, публицистам нашей Церкви. Всем нам говорят, что есть табуированные темы и личности, которых касаться нельзя.

- Расскажите поподробнее о скандале в Казани.

- Много лет студенты Казанской семинарии жаловались в Патриархию на сексуальные домогательства, но у местного митрополита вполне однозначная репутация и никаких действий по жалобам никто не предпринимал. Но недавно, я не знаю почему, Патриархия решила отреагировать. В Казань направили комиссию с внеплановой проверкой под руководством протоиерея Максима Козлова, заместителя председателя учебного комитета Патриархии. Комиссия опросила 74 семинариста и большинство подтвердили жалобы. 8 студентов сказали, что испытывали приставания, и еще 38 признались, что осведомлены об этом. То есть две трети семинаристов подтвердили принуждение к сексуальной жизни со стороны начальствующих лиц семинарии.

Думаю, что звать меня в духовные учебные заведения сейчас никто не рискнет

- По итогам был уволен проректор семинарии игумен Кирилл Илюхин. Он не был лишен сана или ограничен в профессиональной деятельности, а уехал в тверскую епархию, где местный митрополит захотел сделать его заведующим кафедрой богословия в местном университете. Правда, эта история, в том числе и через мои публикации, попала в масс-медиа, и назначению был дан обратный ход.

- Несколько странная ситуация. Как получается, что человека, который был уволен со скандалом после проверки руководства, то есть патриархии, сразу же после этого кто-то собирается взять на похожую должность в той же структуре?

- Не исключено, что Патриархия посылает проверку, но при этом кто-то из Патриархии за него и просит. Судя по последствиям, это очень вероятно. Я же говорю, есть голубая ложа, которая очень серьезно присутствует в церковной жизни и хранит своих кадров. И потом, такие люди знают куда ехать и искать помощи, а не просто идут в первую попавшуюся дверь.

- Вы имеете в виду церковных функционеров?

- Вы говорили, что ваше увольнение может быть знаком для остальных недовольных сложившейся в церкви ситуации. Как вы считаете, таких людей много?

- Трудно сказать. Сегодня со словами поддержки звонили и писали не только обычные священники или миряне, но и пять епископов. Ведь речь в истории с моим увольнением идет не только о голубом лобби. Речь идет о резком сужении границ свободы в церкви: никаких частых мнений, только трансляция официоза.

- Какие у вас планы? Собираетесь преподавать?

- Я уже 20 лет преподаю в МГУ, так что преподавательская деятельность у меня остается. Что касается духовных учебных заведений, думаю, что звать меня в такие заведения сейчас никто не рискнет.

В некоторых обстоятельствах остаться человеком бывает роскошью

- Курс миссиологии. Миссионерство - это одна из самых важных на сегодня вещей и совсем недавно Патриарх сказал, что Церкви нужны тысячи телевизионных проповедников, творческих свободных и разумных людей. Вопрос в том, как такой призыв сочетается с таким действием как мое увольнение. После моего ухода это направление, в общем, осталось голым.

- Как вы думаете, ваше увольнение связано с другими вашими публичными высказываниями, например о Pussy Riot?

- Да, это так. Но это достаточно странно. Вроде бы тема «пуссек» уже прошла, идет смягчение позиций. Даже Чаплин говорит о них сейчас мягче, чем я: он призывает их к диалогу, а я думаю, что они ничему не научились и не изменились в тюрьме. Из этого я делаю вывод, что тюремное заключение было лишним, и не надо было с ними связываться.

Думаю, в этом решении меня уволить собрано все вместе. Проблема в том, что на наших глазах появляется какая-то новая вещь, которой мы раньше не знали - «официальное мнение Церкви». В Церкви есть библейские заповеди, есть вероучительные догматы, есть церковные каноны. Но «официальная позиция» по вопросам текущей политики - это то, что узкий круг церковных руководителей публично говорит государственному руководству. Когда это касается не очевидных церковных нужд или вопросов морали, а становится комментарием к текущей политической жизни, понятно, что комментарии сами обретают характер достаточно партийных суждений. И именно поэтому они не могут обладать статусом внутрицерковной обязательности, ибо Церковь объединяет людей исключительно на основе единства веры, а не на основе политических симпатий или антипатий.

Обычно такие (по своему необходимые) официальные позиции бывает стыдно вспоминать уже лет через 20 после их озвучивания. Мне помнится старая московская история: в 1987 году московский настоятель отказался зачитывать послание Патриарха Пимена к годовщине октябрьской революции. И пояснил сослужителям: «Из этого послания следует, что 7 ноября важнее, чем 7 января».

Это весьма серьезная мутация в церковной жизни и для большинства священников и епископов это крайне неприятно. Как бы люди ни относились ко мне, они понимают, что если такая мода пойдет дальше, дело мной не ограничится.

- Как можно противодействовать таким изменениям в церкви?

- Нужно просто оставаться людьми. В некоторых обстоятельствах остаться человеком бывает роскошью. Но благо сейчас еще в Церкви есть поколения людей, пришедших туда в советские времена, которые помнят, как это делается.