ИСТОРИЯ РАЗГРАБЛЕНИЯ УМЕРШИХ

Ни в одной официальной истории Католической Церкви, даже самой подробной, не найти сведений о повторявшихся из века в век случаях надругания над телами умерших пап. Случаи это не слишком часты, но и не так уж редки. Впервые 22 канон Халкидонского собора 451 года говорит:

"Не позволяется клирикам, после смерти своего епископа, расхищать принадлежавшие ему вещи, как это воспрещено и древними правилами. Творящие же это подвергаются опасности быть низложенными со своей степени".

Любопытно, что уже в этом каноне говорится о более древних правилах - а раз были правила, значит, был и обычай "расхищать".

Однако, как всегда, канон указывает на нарушение, но предотвратить его не может. В 526 году в Равенне умер папа Иоанн I. Во время похорон толпа сдирает с похоронных носилок погребальные покровы и разделяет между собой.

Этот случай летописец объясняет тем, что бывший рядом с трупом бесноватый исцелился: толпа-де хотела реликвий. Но объяснение может быть и натянутым. Во всяком случае, Валенсийкий собор 546 года и Толедский собор 655 года упоминают грабёж имущества умершего епископа не только клириками, но и родителями и родственниками покойника. Григорий Турский, рассказывая об аресте марсельского епископа Гунтрамна королем, упоминает, что марсельские священники, обрадовавшись, стали грабить имущество несчастного, " словно епископ был уже мёртв ".

В июле 595 года Римский собор во главе с папой Григорием I Великим запрещает покрывать тело умершего папы во время похоронной процессии драгоценными тканями - чтобы предотвратить скандальную ситуацию, когда народ раздирал подобный саван на клочки. Здесь говорится о том, что люди якобы жаждут реликвий, но более подробные рассказы о похоронах пап этой мотивации не упоминают ни разу.

Через двадцать лет после этого Парижский синод 615 г. предлагает выход: имущество умершего епископа должно сразу перейти под покровительство соседнего епископа, который должен срочно приехать для организации похорон. Правда, тут случилась другая напасть: теперь уже "ответственный" стал присваивать себе лишнее, так что понадобилось отдельное решение, указывающее, сколько он имеет права взять за свои труды.

Видимо, это решение не прижилось, тем более, в Риме, где "соседних епископов" было чересчур много. В 640 году имущество умершего папы Гонория I грабит подчистую, правда, не народ Рима, а византийский военачальник картулярий Маврикий. Римское духовенство протестует. Тогда в город приезжает равеннский экзарх Исаакий, представитель императора, и высылает из города это самое духовенство, чтобы оно не мешало грабить Латеранский дворец. Летописец описывает этот случай с возмущением, только чем он возмущается: грабежом или тем, что грабёж производил чужак, а не те, кому это было дозволено обычаем?

В ноябре 824 года император Лотарь по случаю беспорядков после кончины папы Евгения II издает капитулярий: " Мы запрещаем грабежи, которые имели до сих обыкновение быть ". Но в 832 году он вынужден был повторить этот запрет ещё раз. В 885 году новоизбранный папа Стефан V обнаруживает, что из папского дворца похищено всё, включая дорогие литургические предметы, облачения, даже крест, подаренный полководцем Велизарием. Опустошены были винные погреба и зерновые амбары. Римский собор 898 года называет называет "позорнейшим" обычай ("consuetudo", "обыкновение") грабить после смерти папы его резиденцию и растаскивать и прочее имущество папы как в Риме, так и в его округе.

В апреле 1054 года, однако, папа Лев IX приказывает перенести себя из Латеранского дворца в храм св. Петра, чтобы умереть около гробницы апостола. Вышел афронт: когда римляне увидели носилки с бездвижным телом умирающего Льва, они решили, что тот уже умер, и бросились к дворцу, чтобы его разграбить, " как они имели обыкновение делать ", по замечанию летописца. Но Лев нашел в себе силы приподняться и сказать несколько слов в адрес толпы, которая остановилась.

На латеранском соборе 1179 года, однако, папа Александр III заявляет, что не видит ничего дурного в том, чтобы слуги епископа забирали себе после его смерти кое-что из собственности покойного.

16 июля 1216 года скончался в Перудже папа Иннокентий III, один из самых могущественных государей Рима. Епископ Акры Райнхард Эльце в этот самый день приезжает в город и в ужасе пишет:

"Я ... нашёл папу Иннокентия мёртвым, но ещё не погребенным. Какие-то люди ночью растащили воровским образом драгоценные одеяния, в которых его надлежало похоронить. Тело же его, почти нагое и уже начавшее испускать запах тления, они оставили лежать в церкви".

В 1227 году папу Гонория III за десять дней до кончины подводили к окну Латеранского дворца, чтобы показать его - "измождённого и полуживого" - римлянам, чтобы те не решили, будто папа уже мёртв и не начали "посягать на имущество папы".

В 1254 году умирает папа Иннокентий IV. Случайно оказавшиеся рядом посторонние монахи с изумлением отмечали, что папа "остался лежать на соломе нагой и брошенный всеми,  как это в обычае у римских понтификов , когда приходит их последний час".

В XIV веке об ограблении пап не пишут. Правда, папы живут не в Италии, а во Франции, в плену у французских королей. Впрочем, чин папского погребения этой эпохи предписывает сразу после кончины папы запереть все входы во дворец.

Более чем через тысячу лет после Халкидонского собора, в 1484 году, умирает папа Сикст IV. Из его покоев мгновенно вытащили всё, не осталось даже тазиса с кувшином, чтобы омыть тело, не осталось даже полотенца, штанов, чистой рубахи. С покойника сняли рубаху, в которой он скончался, разорвали на тряпки, ими и обтирали труп. Правда, народ пробиться во дворец не сумел, но зато был разгромлен дворец папского племянника и загородный дворец жена этого племянника. Из поместья угнали всех коз, сотни коров, свиней.

А папский церемонимейстер Йоханнес Буркхард написал памфлет, в котором жаловался, что сакристан папской капеллы забрал себе кровать умершего Сикста IV, хотя она должна была бы - по рангу - достаться Буркхарду. Так что "право" грабить папу было и у придворных, и у горожан. С грабежом последних было легче бороться, и боролись, но вот грабёж изнутри продолжался очень долго. Но почему?

В 1513 году умирающий папа Юлий II заплатил церемонимейстеру Парису де Грасси, чтобы тот не допустил повторения позора: слишком многих пап Юлий видел брошенных после кончины нагими, словно у них не было ни друзей, ни родичей.

В 1559 году римляне, узнав о кончине Павла VI, штурмуют тюрьмы, требуя освобождения заключённых, а в 1590 году, когда по городу проходит ложный слух о смерти папы, евреи спешно сворачивают торговлю на пьяцца Навона. И еще в XVIII веке при объявлении о смерти папы в Риме принимались чрезвычайные меры: каждая семья в городе (кроме дворян и иностранцев) отряжала одного человека для охраны общественного порядка. В 1740-м г. Шарль де Броссе писал: "Мне сказали, что обычно после смерти папы толпа движется от Трастевере к Пьяцца ди Спанья, совершая всевозможные беззакония. Я целый день провёл у окна, надеясь увидеть такой бунт; к сожалению, ничего не произошло" (http://members.tripod.com/romeartlover/Gloria.html, 2005).

Наконец, ещё и в конце ХХ века при кончине папы служащие Ватикана получали внеочередной оклад.

В 1977 году об этом обычае первым написал собрал историк Райнхрад Эльце, затем другие историки указали на ещё несколько подобных случаев. Историк Агостино Бальяни написал целую книгу "Тело папы" о "теологии бренности" понтификов. В 2002 году пытался объяснить смысл этой странной традиции русский историк Михаил Бойцов (Бойцов М.А. Ограбление мёртвых государей как всеобщее увлечение // Казус-2002. М., 2002. С. 137-201; все цитаты - из этой статьи. В альманахах "Одиссей. М., 1999, с. 319-328 реферат книги Бальяни, в "Одиссее" 2003 года, на с. 221-255 полемика А.Гуревича и Бойцова в развитие темы с добавлением новых фактов).

Наиболее простое объяснение: у папы нет наследника. Король умер - да здравствует король, который наследует ему сразу. Но папа умер - следующего выбирают не сразу, да и выбранный папа наследует не своему предшественнику, а непосредственно Петру.

Грабёж тогда - нечто вроде дани, которая взимается с преемника папы. По этому же принципу проводилась амнистия после смерти Сталина (одичание большевизма порождало явления, аналогичные архаике): заключённые ведь собственность власти, и если умирает властитель они - свободны, они не передаются по наследству.

Близкое объяснение: если епископ - жених Церкви, то имущество умершего епископа принадлежит его вдове - той самой Церкви, её членам.

Возможно объяснение этнографическое: смерть есть переход в новое качество, а у большинства народов любой "переход" (от рождения и свадьбы до похорон) сопровождается особыми обычаями. Иногда при жениться раздаривают одежду и украшения невесты: она вышла замуж за парня из другой деревни - считай, померла.

Наиболее христианское объяснение: так напоминали о бренности человеческой. Ведь и ризы Христа делили разбойники, так "кольми паче"... "Нагими рождаемся, нагими должны уйти" (Иов 1, 21)...

Наиболее языческое объяснение: грабили не только и не столько для личного обогащения, сколько для уничтожения. А это древний языческий обычай "посвящения" через уничтожения (в Библии это обычай "херем", уничтожения того, что посвящено Богу).

Объяснение магическое: в собственности умершего часто видели предмет, обладающий особой силой, исцеляющей. Крали веревки с виселиц, например. А то, что со временем стали и поросят прихватывать, так это творческое развитие традиции.

Объяснение культурологическое, по Бахтину: смерть папы переворачивала мир: первый становился последним, а последние - первыми. Действительно, в Риме XVI-XVII веков был колокол "Патар" (""Чернь"), который звонил только, когда умирал папа либо когда начинался карнавал. Услышав его, толпа бросалась не только грабить, но и разбивать статуи скончавшегося понтифика. Так в 1644 году была уничтожена статуя Урбана VIII, так была уничтожена статуя Юлия II работы Микеланджело. По сигналу Патара из тюрем выпускали заключённых, причём они уносили с собой верёвку дыбы, которую "выкупал" у них начальник тюрьмы - но деньги распределялись не между освобождёнными, а между надзирателями. Это было безумие по чётким правилам:

"В городе, где в обычное время могли казнить за непочтительное слово о правящем понтифике, теперь открыто и повсеместно распевались издевательские куплеты и о покойном преемнике Петра, его любимцах, родственниках, реальных или предполагаемых метрессах, и о тех изк ардиналов, которые имели наилучшие шансы получить тиару. Стены обклеивались политическими карикатурами самого вольного, а то и просто скабрезного свойства. ... Кардинальские кучера, заскучавшие в ожидании запертых в конклаве хозяев, могли публично устроить шумное пародийное избрание "папы" из своей среды, приветствовать его как понтифика, а потом на руках отнести в собор св. Петра и усадить прямо на главный алтарь - и это сходило шалунам с рук" (Бойцов М. "Вывихи времен" и сопротивление источников // Одиссей-2003. М.: Наука, 2003. С. 244).

Наиболее глубокомысленное объяснение: властитель был хранителем времени, в период междуцарствия народ нервничал даже до того, что начинал грабить (Гуревич). Правда, источники ничего о "нервозности" не сообщают, скорее, наоборот. К тому же ограблению ("сполиированию") подвергались не только умершие папы, но и новоизбранные - под предлогом, что они и без того достигли вершины могущества. Например, в 1458 году слуги кардиналов разграбили римский дом Энеа Сильвио Пикколомини, как только узнали, что того избрали папой. А ведь Констанцский собор декретом от 8 ноября 1417 году "De non spoliandi eligendum in papatu" как раз такой грабёж и запретил. Но декрет этот пришлось подтверждать и папе Льву Х буллой от 16 марта 1516 года. В 1658 году Франческо Либерати в "Руководстве для совершенного домоправителя" критиковал обычай грабить дома умерших кардиналов и объяснял, что именно из имущество кому из слуг раздавать.

13 января 2006 г. Ватикан с удовлетворением объявил, что в период между смертью папы Войтылы и интронизацией Ратцингера в этом "государстве" не было никаких преступлений. Имеется в виду, что в Ватикане бывают криминальные происшествия, но вот тут - не было, хотя на похороны приехало множество народа. Такая гордость понятна лишь, если учесть многовековую традицию "карнавального грабежа" папского имущества.

* * *

Объяснений много, но фактов ещё больше, потому что далеко не только папы римские, епископы марсельские и разные прочие короли подвергались и подвергаются разграблению. Подобные случаи слишком часты, слишком обыденны, - вот почему о них редко пишут летописцы. В таком разграблении нет ничего удивительного, когда речь идёт не о папе, а о простом человеке. Да вот наугад из обычного круга чтения русского образованного человека: в "Саге о Форсайтах" Сомс размышляет, что он возьмёт "на память" из остающегося после его тётушек имущества.

Различие между "грабежом" и "наследованием" очень условно. Строго говоря, наследование есть узаконенный грабёж, только это грабят не живых, вопреки мнению социалистов, а мёртвого. Когда буржуа собираются выслушать завещание - они собираются, чтобы пограбить, а юридический механизм просто вводит процесс в игровое пространство, когда умерший получает некоторое "право голоса", словно приподымается на катафалке.

Михаил Бойцов, подводя итог истории ограбления пап, писал, что тут всё дело - во власти (кстати, и лорд Эктон своё мо про власть сказал именно в связи с папской властью). Не всегда это власть высшего, не всегда грабят короля Лира. Когда невеста бросает букет подружкам - это в сжатом виде раздача девичьих украшений и нарядов, но девушка разве кому-то начальник? Однако, власть - не всегда власть высшего над низшим, часто это просто власть, которой любой человек обладает в силу самого своего существования. Можно раздать и игрушки умершего ребёнка его одноклассникам и друзьям (и бывает), - но ведь они и не были у него в ином подчинении, кроме подчинении дружбы.

Социалисты некогда мечтали отменить наследство как грабёж. Умер обычай ограбления умерших пап. Но не потому, что стали строже охранять или стало меньше, чего грабить (хотя умиравшие в ХХ веке папы не оставляли после себя столько свиней или заключённых - в буквальном, конечно, смысле - сколько оставляли папы века XVI-го). Просто люди стали свободнее, отношения между уже не отношения власти, а отношения добровольного союза. Так что, пусть вера в прогресс умерла, но многое из того, что эта вера в себе заключала, пережило её и поделено между всеми людьми доброй воли.