В компании «Тартис-Старение» к старости относятся как к обычному недугу, который нуждается в исцелении. В начале этого года компания получила грант фонда «Сколково». 150 млн рублей должно пойти на продолжение экспериментов, которые, в идеале, призваны помочь отсрочить старость человека.
Взгляд на старение у компании особый: ее специалисты полагают, что этот процесс не что иное, как болезнь, вернее, комплекс болезней, которые настигают человека по достижении определенного возраста. Как объясняет Андрей Леонов, генеральный директор «Тартис-Старения», источником «системного синдрома старения» являются сенесцентные клетки, с годами накапливающиеся в организме человека и создающие негативный фон для работы всего организма: секреты, которые выделяют эти клетки, мешают работать здоровым соседям. В итоге по мере воспалений различных тканей, затронутых негативным воздействием вредных клеток, организм стареет. Но если организму запретить их накапливать, появится возможность отсрочить то состояние, которое люди привыкли называть старостью. Речь здесь, конечно, не идет о бессмертии: можно говорить лишь о новом качестве жизни, так называемой счастливой старости - без признаков дряхления организма.
Судя по темпам идущих исследований, по словам Леонова, новое лекарство под названием «Асенин» сможет дойти до рынка примерно через десять лет. По меркам биофармацевтической отрасли с ее длительными циклами разработки клинических испытаний - довольно скоро. «Впрочем, - тут же поясняет Леонов, - и тогда мы не сможем продвигать препарат как лекарство от старения. Дабы не смущать общественность и регуляторов, таблетки будут предназначаться для лечения конкретных заболеваний, сопровождающих старение, - артрита, диабета второй степени и других болезней, свойственных пожилым людям».
Компания «Тартис-Старение», созданная в 2010 году, присоединилась к другим фармацевтическим стартапам, которые основал фонд «Биопроцесс Кэпитал Венчурс» (учрежденный РВК и Внешэкономбанком). Появление такого довольно нетипичного для России стартапа стало результатом стечения ряда обстоятельств. Не в последнюю очередь это произошло благодаря финансовому кризису 2008-го, который привел к урезанию финансирования научных исследований в США. Именно поэтому американский ученый Андрей Гудков, старший вице-президент по фундаментальной науке
Института рака имени Розуэлла Парка, обратил внимание на созданные к тому времени российские институты развития, готовые вложиться в перспективные проекты. Часть проектов Гудков предложил для инвестиций в РОСНАНО, другие разработки - в фонд, с руководителем которого Михаилом Могутовым был знаком по прошлой, советской научной жизни.
В качестве «подпроекта» в компанию «Тартис-Старение» вошли также наработки в области старения еще одного нашего соотечественника, продолжающего свою научную карьеру в США, - Михаила Благосклонного. «Нам хотелось посмотреть, какое направление пойдет лучше, - объясняет Андрей Леонов. - Однако, как выяснилось, успешно развиваются оба. Исследования, связанные с изучением новой уникальной формуляции известного препарата рапамицина, продвигаются быстрее, поэтому подпроект может дойти до стадии клинических исследований по нескольким индикациям, ассоциированным со старением, уже в следующем году».
Разработки Андрея Гудкова, который занимается поиском принципиально нового решения в области «борьбы за жизнь», пока далеки от испытаний на добровольцах. Однако, по словам Андрея Леонова, косвенные подтверждения правильности выбранного пути уже есть: недавно в фонд обратились представители двух крупных американских венчурных фондов, которые предложили войти в проект деньгами и смежными разработками. «Поэтому не исключено, что наши конкуренты в ближайшее время станут нашими партнерами», - предполагает Леонов.
Сейчас Андрей Гудков находится на стадии поиска химических соединений, которым придется когда-нибудь заняться уничтожением сенесцентных клеток. Связь этих клеток со старением не так давно была доказана американским ученым Джудит Кампизи из Института исследования старения имени Леонарда и Берила Баков (США). Эта концепция уже много лет привлекает Гудкова: его научные исследования в области онкологии всегда пересекались с этой темой.
Не хуже мыши
Ученые всего мира уже не одно десятилетие (продолжая традицию алхимиков) решают головоломку, как продлить жизнь человеку. Задача нетривиальная, поэтому на нее смотрят с самых разных сторон - от молекулярного анализа до внешних факторов, которые заметно портят жизнь человека. Как выясняется, даже количество света, который человек получает в течение жизни, для него важно не меньше, чем для растения. Например, группа ученых из Санкт-Петербурга сегодня занимается тем, что доказывает связь раковых заболеваний женщин с особенностями световых режимов, встречаемых в «высоких широтах» и известных как «полярная ночь» или «белые ночи».
Исследователи Джеймс Харпер и Рикки Кольман из университетов США уже двадцать лет следят за тем, как на жизнь приматов влияет количество калорий: в результате испытаний на макаках они выяснили, что жизнь приматам продлевает низкокалорийная диета - с момента полового созревания. Однако наибольшие прорывы сегодня наблюдаются в исследованиях и технологиях, связанных с «внутренней жизнью» человека. Уже общим местом в биоинженерии стала ориентация на выращивание органов, к которому недавно добавились прецеденты распечатывания «материалов» для их изготовления.
Например, профессор Габор Форгач и его лаборатория в Миссурийском университете в рамках проекта Organ Printing при помощи трехмерного биопринтера, заправленного клетками, создали функциональные кровеносные сосуды, кусочки сердечной ткани и даже нервы. Исследования ведутся как в направлении перепрограммирования клеток с помощью белка, так и по вмешательству в работу иммунной системы. В любом случае человечеству есть к чему стремиться.
Определенным «идеалом» продуктивной жизни для человека пока является грызун, известный под названием «голый землекоп» и обитающий в полупустынях и саваннах Африки. Эти животные характерны тем, что они нечувствительны к боли, повышенным концентрациям углекислого газа; они не болеют раком и атеросклерозом и другими недугами, вызванными старением, - и, как следствие, живут в десять раз дольше аналогичных видов грызунов, умирая при этом молодыми.
Концепция Джудит Кампизи предполагает, что если избавить человека от «арестованных» сенесцентных клеток, то он сможет значительно увеличить продолжительность жизни - подобно грызуну-долгожителю. «Что такое сенесцентные клетки? - рассуждает Андрей Леонов. - Это клетки, которые в свое время имели все шансы, чтобы превратиться в раковые. Однако организм включил защитную реакцию и заморозил их». Но это не избавляет человека от опасности. Напротив, эти клетки остаются в организме и продолжают жить, хотя им и запрещено делиться. С течением времени таких клеток становится все больше. Когда их количество «зашкаливает», они превращаются в источник воспалений в организме, выбрасывая во внешнюю среду химические соединения и вызывая болезни, с которыми ассоциируется старение. Такие как артрит, диабет второй степени, болезнь Альцгеймера и тот же рак. То есть происходит парадокс: сенесцентные клетки не стали раковыми, но с течением времени они могут спровоцировать рак, будучи источником хронического воспаления различных тканей.
«Сейчас мы довольно неплохо продвинулись в поиске и оптимизации химических соединений, влияющих на эти клетки, - объясняет направление работы Леонов. - Параллельно активно проводятся научные исследования по поиску специфических мишеней, характерных для сенесцентных клеток, которые наша компания заказывает лаборатории Андрея Гудкова. Не так давно стало понятно, что в разных тканях присутствуют различные по своему профилю сенесцентные клетки, которые чувствительны к разной химии. Если наш научный директор сумеет доказать, что существуют «мишени», характерные только для этих клеток, исследования сконцентрируются на поисках химических соединений, которые будут наносить удар точечно, непосредственно по этим мишеням. Это заметно упростит задачу оптимизации перспективных лекарственных кандидатов. На эти цели мы и планируем потратить деньги, которые получим от «Сколкова», а также средства второго раунда инвестиций».
В офисе Андрея Леонова, который руководит тремя стартапами, принадлежащими фонду, ничто не напоминает о клетках и молекулах. «То, что у нас есть свой офис, - пожалуй, сегодня уже редкость для стартапа в области биофармы, - разводит руками Андрей. - В мире, как правило, - они представляют собой виртуальные образования. Все полностью отдается на аутсорсинг: исследования заказывают в нужных научных лабораториях, испытания проводят в специализированных контрактных организациях. Мы работаем по такому же принципу. Нашей основной площадкой является лаборатория в США. Это наш американский близнец - компания Tartis-Aging».
По словам Андрея Леонова, единственное, что в этой индустрии пока еще можно делать в России на высоком уровне, - это все, что касается химии. Поэтому исследования, связанные с оптимизацией структур химических кандидатов в лекарства, и первичную проверку их фармакологических свойств «Тартис-Старение» заказывает в Москве. «Даже американцы, - добавляет глава компании, - не нарадуются на нашего партнера: все-таки эту школу удалось сохранить. А биология уже давно отсутствует в стране как класс».
Проблема заключается в том, что в России уже давно не создают современного уровня биологические модели - необходимый для разработки и тестирования будущих лекарств материал. Поэтому все, что связано с биологией, приходится заказывать за границей. «В России уже почти двадцать лет отсутствует биология как фундаментальная наука, - повторяет Леонов.
- Однако любое исследование, связанное с поиском нужных химических соединений, предполагает проверку образцов (которые зачастую исчисляются сотнями) на биологических моделях - для того чтобы выбрать одно подходящее. Привозить все необходимое из‑за границы - слишком дорого и долго. И это затрудняет появление у нас перспективных проектов. Иногда в наш фонд приходят люди с интересными идеями. Однако никто не будет инвестировать в слова: идеи должны быть подкреплены испытаниями, провести которые в России на современном мировом уровне практически невозможно. Поэтому пока единственный путь для развития карьеры наших ученых-биологов - это по-прежнему работа в западных лабораториях, а для профильного инвестора - присоединение к перспективным западным разработкам».
