|
Движение к краху: неутешительные размышления российского профессора Владимира Сухомлина о реформах высшего образования
Главный вывод - образование идет ко дну
Итак сделаем главный вывод. Рассмотренный нами новый закон о государственном образовательном стандарте является выдающимся достижением чиновничьей мысли. Этим законом машина власти, включая думских единомышленников, воздвигла себе на века нерукотворный памятник в виде своего наследия - безмозглого беспутного российского образования. Скованное чиновничьей скорлупой, повязанное по рукам и ногам окаменелыми компетентностями-лозунгами российское образование идет ко дну.
Почему плохо работает система образования? Во-первых, систему образования часто упрекают в том, что она структурно и количественно не соответствует требованиям экономики. А разве может быть по-другому? В советские времена система образования работала на основании государственного образовательного заказа, формируемого Госпланом СССР. Под требования госзаказа система образования и настраивала свои ресурсы, структуру и параметры. Сейчас же не только забыты технологии государственного планирования экономики (наполовину теневой), но забыта и такая наука как социальная педагогика, формировавшая научный подход к разработке государственного образовательного заказа.
Вместо научного подхода к планированию образования теперь предлагается одно - максимально учитывать интересы бизнеса. В бизнесе работают люди активные, в высоких кругах отмеченные, финансовые возможности у них имеются, уступчивость чиновников от образования при взаимосвязи с бизнесом также вещь известная. Поэтому тенденция загнать образование под «профессиональные компетенции» экономики, далеко не отвечающей (к великому сожалению) требованиям инновационной экономики, вещь реальная и опасная для образования, науки и будущего страны.
Отдать инициативу в сфере образования под контроль бизнеса (по сути одной из самых отсталых экономик в мире) значит похоронить систему национального образования, заменив ее тренингом, натаскиванием на решении текущих сегодняшних задач бизнеса. А что будет завтра? Можно подумать, что в образовательном социальном заказе кроме сиюминутных интересов бизнеса нет интересов ни у государства (бюджетной сферы), ни у армии и оборонных отраслей, ни у науки, ни у самих граждан, заинтересованных в получении полноценного образования, которое обеспечило бы им фундамент для достойной и активной профессиональной жизни.
Во-вторых, чтобы эффект от обучения был положительным необходимы (по минимуму) три вещи: мотивация у студента; профессионализм и мотивация к творческому труду у преподавателя; качественные учебники и учебно-методические материалы.
С мотивацией у студента дела плохи, потому что почти все студенты работают на полную ставку в компаниях, а учатся по остаточному принципу (подучиваются). Объясняют студенты это обстоятельства тем, что на стипендию не прожить и неделю. А подрабатывать и учиться (а не подучиваться) не получается, потому что и работу такую трудно найти, да и деньги уж, если зарабатывать, то зарабатывать.
С профессиональностью и мотивацией преподавателей тоже все плохо. На издевательскую зарплату не прожить, поэтому почти каждый преподаватель основные деньги зарабатывает на стороне (или репетиторством, или работой в компаниях, или множественным совместительством). Естественно, что такой преподаватель преподает также по остаточному принципу - пришел, прочитал, провел, через неделю все повторяется опять.
Состояние учебников, особенно с электронных и электронных образовательных ресурсов, оцениваю как драматическое. Но это отдельная тема.
Такой вопрос как значительное недофинансирование образования поднимать не буду. Всем известно, что российский профессор получает в 20 меньше, чем европейский. Так что вектор преподавательской мобильности предопределен. Любое инвестирование в образование всегда благо. Поэтому финансирование отдельных вузов в рамках реализации Национального проекта было, несомненно, позитивом, оно позволило этим университетам укрепить свои учебно-технологические базы. Но эти разовые инъекции, не прозрачные и запутанные схемы реализации, не по задачам низкий объем финансирования, не оказали заметного воздействия на систему образования.
Еще об одном отрицательном обстоятельстве для развития системы образования. Она в силу своей унаследованности и инерционности может развиваться только на основе глубоко продуманной стратегии, тесно увязанной со стратегией развития страны и ведущих отраслей экономики.
Что же мы имеет в действительности? Никакой концепции, никакой стратегии развития у государства нет. Отрасли каждая сама по себе пытаются какую-то ближайшую перспективу для себя выстроить, но до увязки в единую систему бесконечно далеко. Госаппарат явно не тянет. Вместо целенаправленного движения вперед образованию суждено находиться в состоянии перманентного реформирования в течение многих лет. А это и состояние неопределенности, так как нет ни обоснованных концепций, ни стратегии развития. Да и никаких серьезных исследований и экспериментов для разработки и обоснования целей и методов реформирования не ведется. Причем в попытках навязать реформы образованию чиновники пытаются всячески обойтись без самого образования. Огромный интеллектуальный потенциал системы образования только наблюдает, что делают с этой системой, а с его мнением никто не считается. Даже обладающий большим авторитетом Совет Ректоров, насколько я помню, в основном решал оборонительные задачи, защищаясь от яростных атак ретивых реформаторов, ему просто было не до созидательной работы.
В этих условиях проявлять инициативу и браться за решение сколь угодно серьезных задач, требующих многолетнего труда, просто безумие. В результате инициативных масштабных людей в образовании осталось раз, два и обчелся. В итоге получается, что эффективность работы системы образования мало кого удовлетворяет. Хотя на фоне эффективности других государственных структур, она еще вполне работоспособна.
Об эффективности работы минобрнауки
Все же об уровне принятия решений в минобрнауке стоит упомянуть. Вспомню пару самых безобидных примеров, имеющих отношение к прошедшему году. О важности подготовки профессиональных кадров для отрасли информационных технологий (ИТ) нет смысла и говорить. Как будто бы весь мир занят этой проблемой. Создана мощнейшая международная организационная инфраструктура для решения этой задачи, объединяющая множество консорциумов. В последние годы здесь получен ряд решений, имеющих фундаментальный характер. В этом контексте все большее значение стали придавать развитию такого направления, как Computational Science. В США, например, со слов Президента Буша, заявившего об этом в своем выступлении перед Сенатом, оно рассматривается в качестве стратегического, лидерство в котором обеспечит США лидерство в области высоких технологий и прикладной науке. Это направление охватывает важнейшие наукоемкие приложения области ИТ такие, как, например, биоинформатику, математическое моделирование сложных систем и процессов, грид-технологии и пр.
С содержательной точки зрения это направление оказалось эквивалентом направления «Прикладная математика и информатика». Оно было создано академиком А.Н. Тихоновым - основателем факультета ВМК МГУ им. М.В. Ломоносова, и его учениками более 35 лет назад. Реализуется это направление в основном в классических университетах на факультетах вычислительной или прикладной математики (примерно в 50-ти факультетах). Таким образом, в настоящее время в полной мере стало ясно, что создание специальности «Прикладная математика и информатика» являлось выдающимся достижением и школы академика Тихонова, и отечественного образования.
Однако в прошедшем году минобрнауки делало три попытки создания нового Перечня образовательных направлений и в финальном проекте этого Перечня «Прикладной математики и информатики» не оказалось, оно было вычеркнуто. Чиновники решили, что оно лишнее. Напомню, что это направление в советские времена было основным поставщиком кадров для решения самых сложных научно-технических задач оборонной промышленности и отраслевой науки. Вот тут и задумаешься, по невежеству это было сделано или с умыслом - уж больно точный выстрел. Несколько месяцев преподавательский состав пятидесяти факультетов страны лихорадило - останутся факультеты с работой или нет?
Восстановить «Прикладную математику и информатику» в Перечне удалось только после личного выхода к министру с этим вопросом Ректора МГУ им. Ломоносова. Т.е. один академик создал шедевр, другой через много лет его спас от гибели из-за чиновничьего невежества (ли?). Но осталось оно в Перечне как направление, т.е. в рамках модели бакалавр-магистр.
Я, например, уверен, что «Прикладная математика и информатика» хороша именно как специальность (пятилетнее образование). Чтобы убедиться в этом, обхожу кафедры факультета. Их полтора десятка. Факультет уникальный по своему кадровому составу. Почти все заведующие кафедрами академики и члены-корреспонденты РАН. Всего на факультете работает дюжина академиков. Практически все они не только реально работающие крупные ученые, но руководители академических институтов. Хоть эти институты и не той былой мощи советских времен, но вполне работоспособны. Естественно, что в окружении академика всегда найдется десяток толковых докторов, которые помогают шефу в учебном процессе, читая спецкурсы и осуществляя руководство научными семинарами. Поэтому списки из десяти пятнадцати спецкурсов и научных спецсеминаров, вывешенные на досках объявлений у кафедр, одно загляденье - высший класс. Любой зарубежный университет обзавидуется. Сейчас факультет ВМК выпускает 340 специалистов в год. Все эти спецкурсы и спецсеминары работают. При переходе на бакалавриат, это все будет не востребовано.
Бакалавриат - принципиально отличное от подготовки специалистов образование, практико-ориентированное, с развитием многих умений для практической работы, гарантирующих конкурентоспособность на рынке труда. Для научной работы времени у бакалавров не остается. Конечно, часть спецкурсов переработаются и войдут в какие-то магистерские программы, но магистров будет в несколько раз меньше. Например, спецкурс или спецсеминар с пятью-семью слушателями это нормально, а с одним? Кому и зачем это нужно ломать?
Еще один пример «компетентности» минобрских чиновников. Узнаю, что объявлены два гранта на разработку курсов по математике и информатике для направления «Информационные технологии». Выделены для этих грантов большие деньги - порядка одного миллиона евро. Всего заказывается восемь курсов для электронного обучения. Прикидываю, что получается на курс больше ста двенадцать тысяч евро. По национальному проекту я мог платить (как руководитель проекта) за такую работу только 60 тысяч рублей. Правда, вспоминаю, что самый наш продвинутый в области электронного обучения университет МЭСИ отдельным выдающимся зарубежным профессорам платил за курс сумасшедшие деньги - аж, 50 тыс. долларов! Нам, российским профессорам, такое и не снилось. Т.е. получается, что щедрое министерство решило купить тем, кто реализует направление «Информационные технологии» по велосипеду, но по цене самого дорогого «Мерседеса». Спасибо!
Но это еще мелочи. До объявления этого гранта был объявлен другой грант/лот о разработке государственного образовательного стандарта для направления «Фундаментальная информатика и информационные технологии», таким образом, министерство приняло наше предложение о замене направления «Информационные технологии» на направление «Фундаментальная информатика и информационные технологии». Возникает вопрос. Зачем же другой своей рукой министерским чиновникам объявлять грант на теперь уже снятое так сказать с вооружения направление подготовки? Что я могу подумать? Ну, например, для того чтобы на неработающее направление списать некондиционно выполненную работу. Ведь, никто и проверять то не будет.
Но и это еще не все. Так как я до последнего времени отвечал в УМО за развитие данного направлении, то хорошо знаю, что его освоили пока двадцать университетов (в основном классические), причем в учебном процессе эти университеты не используют никакой среды электронного обучения. И не скоро такое сбудется, к сожалению. Поэтому наши университеты в принципе не смогут использовать министерские «дары», даже, если бы они получились отменного качества. Т.е., оказывается, для нас заказали красивые трековые велосипеды, а мы работаем на перепаханном поле, которое не переехать и на дорожных велосипедах советского образца с огромными колесами. А ведь за пять лет внедрения направления ИТ накоплен огромный учебно-методический задел и у нас банально нет денег на издание учебников и книг для его дальнейшего развития. Не лучше было бы просто дать деньги тем, кто это направление развивает? Но министерство имеет свой взгляд на то, как надо тратить государственные деньги (пилить лимоны). Эффективность же такой траты очевидна.
Президент, правда, критиковал россиян за низкую производительность труда. Но как-то забыто, что полбюджета страны уворовывается госчиновниками (читай, из партии власти; экспертами даже оценки давались - не менее 240 млрд. долларов в год!), что самая чудовищная неэффективность исходит из некомпетентности и коррупционности госаппарата. Например, по личному опыту знаю, что производительность таких структур как, например, Администрация президента, МВД, судебно-прокурорская система, можно измерять только числами из комплексной области (с отрицательной действительной частью и со стремящейся к бесконечности мнимой).
Еще одна закладка под российское образование
Еще один отложенный удар по российскому образованию законодатели успели подвести перед их переизбранием. Это закон об автономных учреждениях (АУ).
Всем известно, что образование существенно недофинансируется. Например, стоимость обучения бюджетного студента составляет реально не менее 3000 долларов в год, государство за бюджетного студента платит около 1000 долларов в год (по-моему, $800). Кроме этого, уже многие годы не выделяется никакого финансирования университетам по научным статьям. Чтобы выжить университеты должны были научиться зарабатывать деньги. Эти деньги и идут, во-первых, на доинвестирование обучения бюджетных студентов, а также на развитие учебно-научной и технологической базы, поддержки научных ставок, оплату налогов на землю и пр. Например, наш факультет на обучении иностранных и небюджетных студентов, а также на дополнительных образовательных услугах заработал больше, чем получил из госбюджета (внебюджетные средства составили почти 120 млн. руб.). Мне только за счет дополнительного образования, удалось сохранить в университете свой талантливый работоспособный коллектив, который находится на научных ставках.
Законодатели постарались вовсю, чтобы с 2009г. государственные образовательные университеты остались без дополнительного финансирования. Закон об автономных учреждениях запрещает государственным университетам иметь другие источники финансирования, кроме госбюджета. Что будет дальше, никто не знает. Значит ли, что мы не сможем зарабатывать дополнительные деньги, хотя бы для того, чтобы дофинансировать учебу бюджетных студентов? Или нам разрешат зарабатывать дополнительные деньги, но мы должны будем отдать их в госбюджет и потом надеяться на то, что что-нибудь нам вернется? Если нам что-то вернется, то из какого расчета будет оплачиваться преподавательская работа - по государственным расценкам (доценту - 50 рублей за час) или по коммерческим? Сейчас, например, удается платить 500 рублей за час, и люди работают. За 50 рублей никто работать не будет.
Далее. Не раз громогласно заявлялось, что полное бюджетное финансирование получат только единицы университетов (элитные). А остальные будут получать частичную бюджетную поддержку или не получать ничего. Значит, если университеты хотят выжить, то им необходимо использовать другие источники финансирования. Поэтому у них остается единственный выход менять статус государственного образовательного учреждения на автономное учреждение. Но в этом случае университеты автоматически теряют законодательную защиту от приватизации со всеми вытекающими последствиями.
Таким образом, закон об АУ - это просто хорошо рассчитанная бомба замедленного действия, направленная на избавление от государственных университетов. И еще раз подумаешь, разве можно браться за серьезные дела, не зная, что тебе и твоему коллективу завтра приготовит «его Величество» госчиновник. Но вернемся к образовательному стандарту.
Какая концепция образовательного стандарта требуется
А требуется совершенно другая точка зрения на образовательный стандарт. Она состоит в том, что государственный образовательный стандарт это важнейший после конституции всенародный документ, который должен четко и понятно описывать содержание и цели образовательной деятельности по конкретным траекториям профессиональной подготовки. Этот документ должен быть понятен каждому школьнику, родителю, работодателю, преподавателю. Главным элементом в таком документе должно быть краткое и понятное описание содержания подготовки. Система компетенций, конечно же, должна иметь место, но компетенции должны быть привязаны к этому содержанию (исходить из него или создавать необходимый контекст). Тогда компетенции получатся не формальными и окаменелыми, а наполненными семантикой. В двух словах, в упрощенном виде, как это делается?
В качестве основных изюминок стандарта объявляются так называемая архитектура объема знаний и/или модель объема знаний. Можно обойтись и чем-то одним. Вот пример, что это такое. Положим, ваш ребенок решил стать специалистом по информационным системам. Открываете вы стандарт, соответствующий данному профилю подготовки, на той страничке, где описана архитектура объема профессиональных знаний. Видите там изображение «пятиглавого змея» с кратким описанием того, что каждая голова означает. А каждая голова соответствует специфической области знаний, критически важной, например, для бакалавра данного профиля. Пусть, одна голова должна хорошо владеть базовыми информационными технологиями, другая экономикой и экономической информатикой, третья владеть аналитическим аппаратом, четвертая разбираться в области электронного бизнеса, а последняя в управление проектами.
Посмотрев на эту архитектуру, вам уже много станет ясно. Если ваш сын не возражает стать таким пятиглавым змеем, есть смысл познакомиться с моделью объема знаний. В ней эти исходные области знаний конкретизированы в виде списка (примерно из полутора десятка) принципиально важных предметных областей, изучение которых и позволит сформировать базовые знания, воплощающие пятиглавого змея. В модели предметные области, как правило, структурируются на разделы, называемые часто модулями знаний. Такая модель знаний, структурированная на модули, занимает одну или две страницы. Они и есть ключ к пониманию сути обучения.
В международных рекомендациях объемы знаний описываются на трех уровнях - предметные области, модули знаний, топики (темы). Описание последних приводится в приложение, Во всей этой структуре помечаются модули знаний и темы, являющиеся обязательными для любой программы подготовки по данному профилю. Выделение обязательной части (ядра или минимально необходимого объема знаний) в образовательном стандарте вещь необходимая. Она используется методистами как для построения совместимых по базовым знаниям учебных программ, так и для других видов деятельности (проверки качества обучения, лицензирования, грифование учебников и пр.).
Интересно, что чиновники, панически боясь иметь дело с содержанием образования, не понимают простой вещи, доказанной практикой, что архитектура/модель и ядро объема знаний достаточно устойчивая субстанция, которая незначительно трансформируется во времени и может служить в течение нескольких лет. Т.е. инвариантой стандарта являются не компетенции, а ядерные знания.
После определения содержания базовой подготовки, может идти определение педагогических стратегий, посредством которых задается парадигма упаковки модулей знаний в дисциплины, с помощью которых осуществляется освоение базовых знаний. Например, для подготовки компьютерных ученых существует порядка десятка общепризнанных педагогических стратегий.
Если мы вводим в образовательный стандарт механизм типовой основной образовательной программы, то мы автоматически сводим образовательный процесс к реализации некоторой фиксированной стратегии, тем самым, убивая возможность творческого подхода университетов к профессиональной подготовке.
Следующей важной вещью стандарта является определение системы целей профессиональной подготовки (на основе рассмотренного выше обязательного содержания подготовки). Здесь выстраивается система компетенций владения основными профессиональными знаниями и технологиями, описываемая в компактной форме с помощью метода шкалирования (метод Блума) и т.д. и т.п. Все это хорошо отработанная вещь, на эту тему много писано и мной, в частности. Не буду повторяться.
Какая же система образования нужна России
Россия тяжело больна, и больна она головой. Но есть еще шансы вытащить страну из болота. В настоящее время единственной работоспособной системой в стране является система образования (поэтому все и делается для того, чтобы она деградировала). И образованию суждено стать основным рычагом в операции по спасению Отечества. В этом случае вся страна должна превратиться в один большой университет. Стремление к построению ускоренными темпами высокоинтеллектуального высокотехнологичного общества, основанного на знаниях и традиционных духовных ценностях, должно стать национальной идеей. Культ науки и образования, профессионального обучения должен быть поднят на уровень государственной политики. Программы развития человеческого потенциала и адаптации к обществу знаний должны охватить все население страны. В России должно быть не менее 1000 добротных государственных университетов, работающих как одна система на принципах тесного сотрудничества, взаимопомощи, объединения своих ресурсов для решения одой общей задачи - построение новой общественной формации, способной ответить на вызов времени и развивать национальное и духовное богатство, оставленной нам в наследство предками. Университеты должны быть в каждом значимом городе страны, они должны обладать большой самостоятельностью, быть защищенными законодательно от посягательств со стороны чиновников и рынка, должны играть на местах регионообразующую роль, быть центрами развития науки, культуры, инновационной деятельности.
Современные информационные технологии обеспечивают все возможности для создания единой образовательной среды, на основе которой университеты могли бы интегрироваться в национальный образовательный ресурс огромного потенциала, способного выдержать любую конкуренцию и защитить свои национальные интересы.
Нет сомнений в том, что Россия заслужила перед всем миром право продолжать развивать свой оправдавший себя подход к образованию, подводя под него современную информационную инфраструктуру, осваивая технологии электронного обучения, развивая сотрудничество с зарубежными системами образования, активно участвуя в международных образовательных процессах, в международной деятельности по стандартизации образовательной сферы. Но это все будет возможно, если при новом руководстве государства будет изменено отношение к системе образования, к ее роли в жизни страны, к профессорам и преподавателям.
К сожалению, в России образование и наука находятся в большой зависимости от царской воли, политической конъектуры, чиновничьего произвола. Поэтому так важно, чтобы в России наука и образование считались самым ценным всенародным достоянием, которое должно быть защищено конституционно от произвола всякого рода временщиков. Например, любые модернизации и преобразования в этих сферах должны быть допустимы, только после получения положительных результатов полномасштабных исследований и экспериментов, подтверждающих целесообразность планируемых изменений, а также при условии высокой степени консенсуса в соответствующей профессиональной среде. |
