Писателю Шерхану Муртазе исполнилось 80 лет

В Жамбылской области празднуют 80-летие народного писателя Казахстана Шерхана Муртазы. Его реалистичные очерки и рассказы, повести и романы актуальны не только для конкретного периода истории, но и для всей современной эпохи.

В Таразе в субботу презентовали сборник произведений писателя из пяти томов, открыли музей писателя и провели научно-практическую конференцию. А на родине юбиляра, в Жуалинском районе, развернули большой юрточный аул. Там прошли юбилейные торжества.

Край тысяч родников и батыров - так в народе говорят о родине Шерхана Муртазы. Небольшое село Талапты расположилось сразу у двух гор - Каратау и Киргизского Алатау. Аксакалы говорят, что их знаменитый земляк никогда не терял связь со своими корнями. Это о них он писал в своих произведениях и об их времени правдиво рассказывал. В каждом доме есть его книги, и нет в ауле человека, который не прочитал бы их.

Его книги - о тяжелой судьбе молодой вдовы, о сотнях женских судеб, о вкусе интернатского хлеба, который один из воспитанников спрятал днем под подушкой и съел ночью украдкой, о молодом инженере-горняке, добывавшего руду в его родных горах Каратау… Истории - не придуманные. Шерхан-ага сам рос без отца (он был сослан в Сибирь как «враг народа») и видел, какие тяготы взвалились на плечи его хрупкой матери Айши. Он сполна хлебнул и интернатской доли. И он тоже мечтал найти клад Черной горы - Каратау. «Невестка 41-го», «Хлеб интерната», «Найденное море», «Фронт без ружья», «Черное ожерелье», исторический роман-эпопея о Тураре Рыскулове «Красная стрела» - все произведения Шерхана Муртазы вошли в пятитомный сборник, который выпустили и презентовали сегодня в Таразе.

- Я летел по жизни на двух крыльях, - говорит юбиляр в интервью "Казахстанской правде". - Это занятия журналистикой и писательство. Все, что пережил, я отразил в своих произведениях. А начинал когда-то с переводов. Очень горжусь тем, что перевел на казахский всего Чингиза Айт­матова. Свои романы я писал ночами, пока ждал из типографии сигнальный номер газеты, который зачастую приносили только под самое утро.

Он родился в самый разгар голощекинской коллективизации. Шерхану не было и пяти лет, а сестре и брату еще меньше, когда отец, выходец из некогда состоятельной семьи, по навету «доброжелателей» был арестован и сослан в Сибирь, откуда не вернулся.

- Детства как такового у меня не было, - вспоминает Шерхан-ага. - Его скорее можно назвать сплошными испытаниями на жизнеспособность. Попробуй выжить в условиях, когда мать получала на трудодни неполный мешок пшеницы! Я первый раз досыта поел только в Жамбылском интернате-пансионате, куда поступил учиться после 7 класса.

Как все сироты, сполна познавшие тяжесть безотцовщины, Шерхан рос крайне честолюбивым. В 1950 году выпускник казахской школы поступил в Московский полиграфический институт. Через три года редакционно-издательский факультет, где он учился, стал одним из отделений факультета журналистики МГУ.

Его литературная деятельность началась, собственно, с безденежья: крохотной стипендии и случайных заработков, которые перепадали за участие в мосфильмовских массовках и за разгрузку вагонов на знаменитой станции Москва - Сортировочная, катастрофически не хватало. И тогда юный Муртаза впервые решил попробовать себя в качестве переводчика. Это благодаря ему казахский читатель еще в первой половине 50-х узнал «Старика Хоттабыча» и башкирского классика Мустая Карима.

Вернувшись в 1955 году с дипломом редактора политической и художественной литературы, он устроился на работу в Казахское государственное издательство, которое сейчас носит название «Жазушы». Здесь Муртаза проработал недолго. Из-за того, что целыми днями приходилось просиживать за редактированием чужих текстов, эта работа казалась ему и нудной, и скучной. Друзья посоветовали пойти литсотрудником в «Лениншыл жас». Республиканская молодежка встретила выпускника МГУ доброжелательно. Вскоре он стал ее собкором по Карагандинской и Акмолинской областям, а через три года вернулся в Алма-Ату заместителем главного редактора этой газеты. Затем недолго был собкором газеты «Социалистік Қазақстан» (ныне «Егемен Казахстан») по Костанайской области.

В 1963 году Шерхан Муртаза ЦК ЛКСМ Казахстана рекомендован главным редактором «Лениншыл жас». И с той поры он перемещался из одного редакторского кресла в другое: после «Лениншыл жас» были литературно-художественные журналы «Жалын», «Жұлдыз», газеты «Қазақ әдебиеті», «Социалистік Қазақстан»…

- Да какая это карьера, - скептически отзывается Муртаза о своей многолетней редакторской деятельности. - Это адская работа. Врагов у меня было в те годы - не счесть. Отказываешься, допустим, публиковать какую-то, мягко говоря, белиберду, написанную известным человеком, - все, он в лучшем случае считает тебя заклятым врагом, в худшем - строчит жалобы в партийные органы.

На заре моей редакторской деятельности был, к примеру, такой случай. В «Казахконцерте» в 60-е годы хозяйничали некие супруги Чернышовы. Дела у них шли паршиво: расходы большие, а творческий коллектив месяцами не получал зарплату. «Лениншыл жас» дал два подвала с критическим материалом. Что тут началось! Оказывается, Чернышова была ближайшей подругой и любимицей самого Леонида Брежнева еще по Малой земле, где она руководила концертной группой брежневской дивизии. И не успел в нашей газете выйти материал, как тут же последовал звонок в Кремль. Оттуда прозвучало гневное: «Куда смотрите?!». Меня незамедлительно вызвал к себе секретарь по идеологии компартии Казахстана Нурымбек Жандильдин. Он начал с порога крыть матом: «На кого замахнулся?! Ты что, хочешь вогнать в гроб и себя, и нас?!».

Эта история обошлась для меня всего лишь выговором, увольнять все-таки побоялись, потому что это грозило обернуться скандалом. Хвалить себя, конечно, неудобно, но факт остается фактом: тираж «Лениншыл жас», когда я пришел туда редактором, составлял всего 40 тысяч, при мне он вырос почти в четыре раза.

…Муртаза и сегодня уверен, что популярность и востребованность любого печатного издания зависит, во-первых, от того, насколько редактор сможет приблизить газету к народу, а во-вторых, от умения подбирать талантливые кадры. Оралхан Бокей, к примеру, перед тем как прийти в «Лениншыл жас», работал в далеком Катон-Карагайском районе Восточно-Казах­станской области механизатором. Но после того как прислал в газету несколько своих материалов, Муртаза принял его на работу.

Фариза Унгарсынова пришла в газету столь же необычным путем. В 1967 году она вместе с Шерханом Муртазой была в Болгарии на Всемирном фестивале молодежи и студентов. Когда литсотрудник Гурьевской областной газеты дала редактору республиканской молодежки почитать свои стихи, тот сразу понял, что эта скромная и очень стеснительная с виду девушка - талантливая поэтесса. По приезде в Алма-Ату стихи были незамедлительно опубликованы. В следующий раз она прислала целый цикл стихов, на которые после их публикации обратили внимание в ЦК ЛКСМ Казахстана. Вскоре Фариза Унгарсынова была принята собственным корреспондентом по западным областям Казахстана.

Таким же образом пришел в одну из самых популярных газет республики и Мухтар Шаханов. Муртаза, услышав о нем от третьих лиц, пригласил на работу. Абиш Кекилбаев начинал у Муртазы заведующим отделом литературы и искусства. Но знакомство будущего классика казахской литературы и прогрессивного редактора произошло много раньше. Эта история заслуживает того, чтобы ее услышать из уст самого Шерхана-ага.

- Я только начинал свою трудовую деятельность после окончания университета, когда однажды директор издательства Балтагожин в срочном порядке собрал коллектив. Потрясая в воздухе газетой «Лениншыл жас», директор кричал:

- Скандал! Позор!

У нас в издательстве в те годы работал заведующим редакцией уважаемый всеми человек, фамилию которого я сейчас воздержусь называть. Он незадолго до упоминаемых событий перевел книгу одного украинского писателя, а через год написал собственную повесть. Так вот, этот вообще-то очень неплохой человек, оказывается, один к одному перекопировал сюжет с той книги, которую переводил. На его беду обе книги попали в руки шустрому восьмикласснику из какого-то богом забытого аула, что в Мангистауской области. Школьник со знанием дела разобрал обе повести по косточкам и доказал факт плагиата. Под статьей, опубликованной в «Лениншыл жас», стояла фамилия - Кекилбаев...

Затем Муртаза возглавил «Социалистік Қазақстан».

В 1992-м Муртазу перевели работать председателем республиканской телера­диокомпании.

Неизвестно, как сложилась бы судьба Муртазы дальше в этом беспокойном кресле, но в 1994 году он был избран депутатом Верховного Совета 13 созыва. Своим недоброжелателям напоследок он сказал: «Если вы думаете, что я держусь за эту должность, то ошибаетесь. Для меня главное - мое перо, пока я им владею, без работы никогда не останусь».

Из всех своих произведений особняком Шерхан-ага ставит «Красную стрелу», посвященную жизни и деятельности Турара Рыскулова - первого казахского государственного деятеля, ставшего членом правительства РФ.

- Он мой земляк, и наши с ним судьбы где-то перекликаются: мы оба выросли без отцов. Его отец, Рыскул, убил волостного правителя Саймасая за жестокость и был за это осужден на десять лет ссылки на Сахалин. Пока шло предварительное следствие, 10-летнему Турару пришлось вместе с отцом находиться в Верненской тюрьме, иначе его могли убить родственники покойного волостного. В одной камере с ними сидел политосужденный Бронников, который и научил его русской грамоте.

Впоследствии Турар Рыскулов был расстрелян за буржуазный национализм и пантюркизм. Муртазе же, написавшему о нем роман, прикрепили ярлык неопантюркиста. Уже готовый к публикации в журнале «Жұлдыз» текст был арестован и уничтожен. Роман увидел свет только после положительной рецензии Института партии Казахстана.

Из-под пера Муртазы вышла пьеса «Ноқтаға басы симаған» - «Не вместившийся в уздечку». Название отражает суть произведения, в котором автор рассказывает о нестандартном человеке в стандартном мире - своем односельчанине Бауыржане Момышулы.

- Никогда не забуду нашу первую с ним встречу, - вспоминает писатель. - Это произошло в Москве. Возвращаясь от одного из своих однокурсников-москвичей, на улице Горького нос к носу столкнулся с высоким статным военным. Я прошел мимо него, а потом оглянулся, он сделал то же самое, и мы, не сговариваясь, пошли навстречу друг другу. Бауыржан Момышулы повел меня в тот день в ресторан, где я первый раз в жизни пил коньяк. С непривычки захмелел, а он все не уставал расспрашивать о наших земляках.

В те годы Бауыржан преподавал в военной академии в Калинине и уже много лет не был на родине. А еще в тот вечер мы с ним говорили о том, какая судьба ждет наш уже умирающий язык. Он, оказывается, поднимал этот вопрос еще в годы войны, когда приезжал в Алма-Ату на побывку после госпиталя. После той встречи я несколько раз ездил к нему в Калинин, а в 1956-м Бауыржан вернулся в Алма-Ату. Часто бывая у него в гостях, я слышал от него: «Хоть я теперь и полковник в отставке, но еще не в отставке в смысле трудоспособности». И действительно, он сам очень много писал в те годы, и очень много писали о нем. В частности, «Волоколамское шоссе» Александра Бека, где рассказывается о том, как Бауыржан Момышулы выходил со своим батальоном из окружения, стал для кубинских бойцов настольной книгой.

…Завершив в 2004 году депутатскую карьеру в Мажилисе Парламента, Шерхан Муртаза навсегда переехал к себе на родину - в Тараз.

Незадолго перед этим он говорил:

- Конечно, хочется сделать что-то еще яркое и хорошее, но не то уже пламя горит в груди.

На вопрос, как собирается отмечать юбилей, ответил:

- Да никак. Я вообще терпеть не могу юбилеи. Не они украшают человека, а трудолюбие и скромность.