Диалектика любовных отношений.

Женский взгляд француженки Катрин Брейя («Узкий пролив») и нашей Киры Муратовой ( Настройщик ) на рождение и крушение любовных фантазий.

Уж не знаю, достоинство это или недостаток, но в фильме «Узкий пролив» мы увидим не ту Катрин Брейя, о которой привыкли судить по её жестко-радикальным «Романс Х» и «Порнократии». Заявив о своем присутствии в пространстве французского кинематографа еще в середине 70-х, Катрин Брейя довольно долго оставалась на уровне подающего надежды рисовальщика. Зарисовки различного рода патологий и девиаций шокировали, но не более. Затем последовал фильм-манифест «Романс Х», который кое-где пытались запретить. Это была довольно жестокая лента, вызвавшая реакцию отторжения, но, подкупала тем, что не следовала моде и не заигрывала со зрителем. Она дерзко и сурово говорила о том, что останется неизменным во веки веков - о нескончаемой войне между мужчинами и женщинами.

Критики разругали фильм в пух и прах, хотя и отдали дань бесстрашию режиссера: многие сцены были на грани порнографии, да и актер Рокко Сиффреди - оттуда же. Но когда Брейя сделала «Узкий пролив», который нам предстоит посмотреть 18 апреля, критики почти с нежностью признали за Катрин одаренность, отмечая умелую и отточенную режиссуру, отличное владение классическими канонами ( в «Узком проливе» сохраняется единство места, времени и действия).

Если же вернуться к сути фильма, то в этой своей работе Брейя феминистична более, чем когда-либо: дать своего рода пинок под зад сильному полу - ее сладкая женская месть. Однако, на поверку всё получилось наоборот: фильм получился (по моему личному мнению) почти антиженский…

 Узкий пролив

Франция, 2001, 105 мин. Режиссер - радикал-провокатор и интеллектуалка Катрин Брейя ('Романс Х', 'Порнократия', 'Интимные сцены'), в ролях Жиль Гриппон, Сара Пратт

Фильм воплощает обнаженные чувства и эротическую фантазию: секс с незнакомцем, отношения без обязательств. Однако отношения -вещь непредсказуемая, жертва и охотник здесь часто меняются местами… На пароме, идущем из Сен-Мало в Англию, юный француз Томас знакомится с тридцатилетней англичанкой Алисой. Томас, в котором в силу возраста бушуют гормоны, склонен приударить за Алисой, которая, к его удивлению, ухаживания принимает, а после соглашается даже провести вместе ночь. Для юноши это первый сексуальный опыт, он влюблен, предан и пытается рисовать какие-то перспективы. Но по прибытии парома в Англию, Алиса исчезает… Самая тонкая и кинематографически выверенная работа Катрин Брейя.

Несколько штрихов к портрету Катрин Брейя - фрагмент интервью на вопросы корреспондента 'Известий' Марии КУВШИНОВОЙ.

- Многие считают, что вы не любите мужчин. Некоторые догадываются, что вы не любите женщин. После 'Интимных сцен' может показаться, что вы не любите и себя...

- Никто не любит себя. Это одно из главных противоречий нашего существования: человека, с одной стороны, очень привлекает жизнь, с другой стороны - он себя не любит. Единственная вещь, которая заставляет хоть немножко себя полюбить, - взгляд любящих людей.

- Вас традиционно называют 'режиссером-феминисткой'...

- (Почти кричит) Я не 'режиссер-феминистка'! То есть с одной стороны я режиссер, с другой - феминистка... Но я стараюсь, чтобы эти две вещи не пересекались друг с другом. Никогда не использовала свои фильмы для пропаганды каких бы то ни было воззрений. Я не занимаюсь политикой и свои общественные взгляды не переношу на экран.

- Что вы думаете по поводу 'Амели', главного французского хита?

- Это авторское кино, и заранее мало кто мог предсказать ему такой успех. Многие французы ненавидят этот фильм, но я к их числу не принадлежу. Они просто завидуют.

- После финальной сцены вашего фильма 'Толстая девочка' у меня полчаса дрожали руки. Насколько вы ожидаете от зрителей подобной, чисто физиологической реакции?

- (Катрин ликует) Отлично! Конечно, это была моя задача - довести зрителя до такого уровня эмоций, чтобы он уже не мог с собой совладать. Это был фильм с очень маленьким бюджетом, у меня не было возможности вставлять спецэффекты. Пришлось делать все старыми методами, фактически средствами немого кино. Я до самого последнего момента сомневалась, что задуманное получится. Люди на площадке постоянно говорили, что нужно добавить криков, чего-то еще. Только когда я увидела реакцию зрителей, я поняла, что у меня все получилось.

- Вы написали свой первый роман в 17 лет. Человек уже в таком возрасте может быть серьезным писателем?

- Опыт и возраст не самое главное. Есть масса примеров, когда люди писали свои лучшие произведения лет в двадцать. Рембо, например. Даже если за твоей спиной нет прожитых лет, если ты не так умудрен, не обладаешь спокойствием, которое приходит с годами, ты можешь писать. Только в юности человек еще способен испытывать фантастическое желание изменить мир, которое больше не повторяется. Когда ты молод, ты близок к какому-то внутреннему смыслу жизни, ты чувствуешь острее. ________________________________________

Возвращаясь к «Девушке с косой», чтобы проанонсировать новую картину Киры Георгиевны Муратовой «Настройщик», не могу не заметить, что у этого фильма сегодня, пожалуй, самый полный прокат из всех предыдущих картин Муратовой, вместе взятых. И это правильно - сама Кира Георгиевна на пресс-конференции перед премьерой охарактеризовала «Настройщика» так: - Понятно, почему многим нравится этот фильм: есть острый сюжет, есть саспенс, но мягкий, щадящий! Обещается все время убийство, что очень интересно, но не происходит - хорошо! Есть красавица, злодейка-вамп, это очень важно. И есть трогательный финал, с которым почти каждый жалеючи сравнивает себя. То, что чувствуют героини главные: «Вот, я такой хороший, а меня все обижают и обманывают, а я все равно такой добрый, что все им прощаю». Финал, как известно, дает главный настрой. Отчасти «Настройщика» больше хвалят те критики, что ругали «Чеховские мотивы». Они меня пожалели, наверное: «Ну что мы ее заругали совсем, она там, бедная, сидит тихонько в Одессе, сейчас мы ее давайте полюбим немножко, похвалим!» (Смеется.) Как говорят в Одессе: «Этот фильм мне понравился: тут нет Муратовой».
Справка: Кира Георгиевна Короткова (по мужу Муратова) родилась 70 лет назад в селе Сороки в Бессарабии. Училась на филологическом факультете МГУ, в 1959-м окончила режиссерский факультет ВГИКа. В 1961-м стала режиссером Одесской киностудии; до сих пор живет и работает в Одессе. Первые фильмы снимала в соавторстве с мужем, режиссером Александром Муратовым. Сейчас замужем за сценаристом Евгением Голубенко, с которым тоже работает в соавторстве. В 1967 году сняла фильм 'Короткие встречи', в котором 'открыла' Нину Русланову и сыграла сама. Следующие работы - 'Долгие проводы' (1971), 'Познавая белый свет' (1978), 'Среди серых камней' (1983) - подвергались жесткой цензуре, лежали на полке. Взлет известности Муратовой приходится на перестройку, когда были сняты 'Перемена участи' (1987) и 'Астенический синдром' (1989). Последний фильм 'Настройщик' (2004) участвовал в Венецианском фестивале. Муратова - лауреат фестивалей в Локарно, Берлине, Москве, Сочи и Выборге.

Обычно в фильмах Муратовой мы видим галерею персонажей почти из кунсткамеры - таких полумаргиналов, а сюжеты, как правило, зациклены на каких-то правилах, комплексах и страхах.

На волне постсоветского артхауса Муратова была очень интересна, во-первых своей личной, глубоко индивидуальной точкой зрения на жизнь и социум. А во-вторых, своим творческим стилем и почерком не похожим ни на что другое. В новой картине «Настройщик» сочетаются её «фирменный» стилевой изыск и по-новому теплое, ироничное и доброе настроение.

 Настройщик

Россия, 2003, 2ч. 30 мин. Мошенническая комедия, вольная интерпретация сюжетов Аркадия Кошко: '...Я такая умная. Я красивая. У меня совершенно нет денег. Я такая бедная. Ведь это же несправедливо!'

Режиссёр: Кира Муратова Сценарист: Сергей Четвертаков при участии Евгения Голубенко и Киры Муратовой В ролях: Литвинова, Нина Русланова, Алла Демидова, Георгий Делиев, Борис Барский
Изящное психологическое исследование мотивов, побудивших утонченного интеллигентного студента консерватории разработать и воплотить в жизнь аферу, позволившую ему присвоить деньги боготворившей его пожилой дамы. Живущий в наши дни, новый Раскольников не берет в руки топор, а вооружается современными компьютерными технологиями, позволяющими ему воплотить свои замыслы . Андрюша (Делиев) - самый счастливый и самый несчастный человек на свете. Счастливейший - потому что он страстно влюблен в самую прекрасную из женщин - Лину (Литвинова), причем она отвечает ему взаимностью. Но Андрей - увы - беден, тогда как Лина, избалованная дочка богатых родителей, привыкла жить в достатке и роскоши. И тогда в доме вдовы богатого коллекционера (Алла Демидова) появляется настройщик с далеко идущими планами… А на что вы готовы ради любви?!..

И - по традиции - фрагмент интересного интервью с Кирой Муратовой (Антон Долин «Газета»)

- Когда ваш фильм выходит на экран, какая и чья реакция для вас наиболее важна - критиков, прокатчиков, зрителей, друзей, фестивальных директоров, коллег?
- Самый важный - тот, кого никогда не было: прокатчик. Мои фильмы никогда не брали в прокат. Я живу в Одессе, а там мои фильмы никогда не шли. Так что реакция прокатчика была бы для меня самой интересной. Хоть какая-то гарантия дальнейшей деятельности… А так меня все интересует, почему я должна выделять что-то?
- Как вы для себя объясняете отсутствие прокатчика?
- Почему я должна об этом думать без конца? Я столько об этом думала когда-то… по идеологическим причинам. Никак не объясняю. Я так давно к этому по разным причинам... даже не привыкла, а приучена.
- Это не воздействует на то, как вы снимаете каждый следующий фильм?
- Нет, не воздействует. Потому что я никогда не делаю фильмы для того, чтобы они не понравились. Наоборот, у меня есть убеждение, что «это всем должно понравиться», что «это так замечательно, хорошо». Потом опять - ляп! - нет. А я всегда хочу всем понравиться… после себя. Первой в очереди стою я, потом все остальные, и я хотела бы, чтобы мы совпали. Вот «Настройщик» большему количеству народу импонирует, нравится. Об этом очень хорошо у Земфиры есть: «Я не нарочно, просто совпало». А я всегда хотела. Если же мне скажут: «Ты знаешь, тебе это нравится, но больше никому не понравится, убери…» Ну, извините. Как Маяковский говорил: «Я хочу быть понят родной страной, а не буду понят - что ж, над родной страной пройду стороной, как проходит косой дождь». Мне очень нравятся эти стихи, как и вообще Маяковский, и он выражает то, что я вам сказала, в красивой и краткой стихотворной форме.
- А вы ощущали себя опальным режиссером?
- Конечно, ощущала, если меня так все время называли! Я оптимист по натуре: пусть дадут доснять, не порежут, сложат в подвал на полку - ну и ладно, мне не нужно ничего больше, если дают снимать. Если не дают - печально. Как не ощущать, когда меня увольняют со студии и дисквалифицируют? Вор есть вор, опальный режиссер есть опальный режиссер. Как воровка я себя ощущала.
- Эти запреты прямо воздействовали на эволюцию вашей авторской манеры, вашего стиля?
- Больше было самоцензуры, но она была не вполне осознанная. Например, я всегда хотела снять собачью живодерню, которую сняла в «Астеническом синдроме», но даже и не заикалась об этом. Конечно, я была вменяема, так я думаю. Были моменты невменяемости, но они бывают у всех в этой сфере деятельности. Я помню, как мы сидели на 'Ленфильме', куда меня спасительно вызвали из Одессы, и там началось то же самое: «Кир, ну это уже надо сделать…» Говорят один раз, второй, третий, четвертый… И я вдруг как завою! Вот просто заорала не своим голосом - сейчас не буду показывать, испугаю вас. Они были так шокированы! Что-то со мной сделалось в тот момент - я поняла, что говорить и слушать их больше не могу. Но это очень редко бывало…
- «Астенический синдром» - первый фильм, где вы отказались от самоцензуры и сделали все что хотели?
- Наверное. Началась перестройка. Сначала говорили мне «ты дура» или «вы дура», а тут вдруг сказали: «Все, что вы делаете, - гениально. Быстренько давайте сценарий и запускайтесь!»
- Существует же такой расхожий штамп, что настоящий художник может функционировать только будучи загнанным в систему четких ограничений…
- Это тоже верно, нужны ограничения: в игольное ушко нужно пролезать - придумываешь тогда больше формальных ходов. Но у меня, например, до сих пор существует гордость - лично моя, - что я снимаю дешевое кино. На самом деле это образовалось потому, что я всегда говорила: «Разрешите мне снять, я же дешевое снимаю». И началось: «Я снимаю дешево, но хорошо». А потом: «Только так и могу». Мне сейчас дай много денег - я не стану снимать дорогое кино, буду ужиматься. Мне нравится: смирение паче гордости. Вы будете затрачивать миллионы, а я сниму по дешевке.
- Желание сказать что-то важное, иногда даже научить, ощущается во многих современных фильмах - от «Русского ковчега» до «Антикиллера». А для вас это важно?
- Нет, у меня нет изначально такой мысли. Иногда, начиная думать о сценарии, я пристаю к Жене: «Жень, а что мы хотим этим сказать?» И несколько успокаиваюсь, когда он мне отвечает: он умеет давать формулировки. Иногда я чувствую какое-то беспокойство, чисто психологическое. Сейчас, например, я нахожусь в состоянии паники: я всегда в нем нахожусь, когда начинается что-то. Я в эти минуты не знаю - что делаю, зачем, как это делается, что этим хочу сказать... Какой ужас, зачем я втравила продюсера, надо отказаться… Страхи - ночные, дневные, утренние, вечерние - преследуют.
- Состояние этой паники - оно продуктивное?
- Не знаю, оно просто присутствует: без него, конечно, было бы гораздо лучше. Может, могло бы оно не наступать, и было бы очень мило. Потому что во время съемок мне хорошо, во время монтажа - вообще божественно.
- То есть для вас лучший период - это монтаж? Или, может быть, когда фильм уже готов?
- Я люблю очень монтаж… Это как в любви. Секс: представьте себе, что лучше - в конце или в процессе?
- Среди отечественных режиссеров есть для вас непререкаемые авторитеты?
- Довженко, хотя у него тоже есть неудачные фильмы; Сокуров; «Мой друг Иван Лапшин» Алексея Германа. У Эйзенштейна есть «Александр Невский»…
-А что вам близко из совсем нового кино? К примеру, я знаю, что совсем недавно вы видели «Богиню» Ренаты Литвиновой…
- Мне очень понравилось. Я думала так: «Мне в любом случае понравится, потому что мне нравится Рената: она же там будет обязательно в центре, и она замечательная актриса, все в ней мне интересно, и фильм мне понравится - хотя бы отчасти, но сильно». А он мне вообще очень понравился. Он очень оригинальный, он возвращает искусство к праискусству. Там нарушаются табу драматургические. Начат сюжет - ну надо же его досказать, чем он кончился? Нет, бросаем. Ты думаешь: «Ой, это же что-то неправильно, но мне нравится». Этот фильм сделан как шаманизм, а шаманство и есть праискусство, религия, смешанная с искусством… Для Ренаты тема любви - религиозная. Шаман просто крутится и что-то завывает, бубнит, тарахтит, это тебя куда-то втягивает и завораживает, а потом начинается опять логический сюжет… Это очень здорово. Плюс есть в центре актриса и личность Рената. Редко кто из актеров может вести себя с такой свободой, яркостью и самодостаточностью, без всяких комплексов. Еще мне нравится «Возвращение», очень нравится. Мне понравилась там загадочность. Понравилось, что так все провисло. Сильная недоговоренность - такая вот, как у Ренаты.
- Я считаю, что лучшая роль Литвиновой - в вашем «Настройщике»…
- Она и там замечательно сыграла, и в «Богине»… А в «Границе» я видела фрагмент, когда она говорит о любви, - великая актриса!
- Какие эмоции у вас вызывают режиссеры, которые сегодня пробавляются чистой конъюнктурой?
- Они мне не мешают. Конечно, когда-то давным-давно, в идеологические времена, я удивлялась, когда кто-то говорил: «Я буду делать этот сценарий, потому что мне нужно кормить жену и ребенка…» Я думала: ну как это, смешно мне становилось - ты хоть скрывай такое. Так же как мне было смешно, когда обсуждали на собрании Союза кинематографистов режиссера, который пьет на площадке. Как это можно обсуждать - он что, мальчик, которого надо в угол поставить? И вот как я начала хохотать на этом собрании… Да пусть делает что хочет, лишь бы фильм снимал. Помню, Говорухин тогда руководил этим собранием, нас всех призывал к серьезности.
- Для вас важно то, что вы живете в Одессе? Желания уехать куда-то не возникает?
- Если бы я хотела уехать, уехала бы давным-давно. Для меня важно то, что по-русски можно снимать. Море мне нравится, активно нравится. Остальное… Одесса - это случайно; не могу сказать, что я ее как-то люблю. Где бы я ни жила, это не имеет никакого значения. Мне в данный момент не понравилось бы жить в Москве, хотя я очень люблю русский язык. Мне не нравится агрессивность России, мне нравится более мягкое состояние украинской нации. Здесь пока что нет такого прямого угрожающего состояния возможной войны, здесь более захолустная, тихая, кроткая атмосфера: сейчас выборы, но это момент - он пройдет. Русский язык для меня важен, а не русская территория. Вот если бы я стала снимать немое кино… Но я не умею.
- А почему не попробовать? Вот Каурисмяки снял...
- У меня другая фамилия. Он умеет, а я нет. Я все время сбиваюсь на слова. Бесцельное мечтание. Такая ограниченность есть во мне, я из нее не могу выпрыгнуть.