Соцфак МГУ: пейзаж вместо битвы

Конфликт вокруг Соцфака МГУ, дает хорошую возможность в рамках более широкой аудитории обсудить предмет науки "социология", принципы построения социального знания, актуальные проблемы социологического образования. Именно так - в более широком контексте - откликнулся на ситуацию Евгений Тесленко. Автор - выпускник философского факультета МГУ, работал в Институте философии РАН (группа неклассической эстетики), занимается политическим и бизнес PR-консалтингом. С 2001 по 2005 гг. вел на социологическом факультете МГУ спецкурсы «PR-технологии» и «Социальная режиссура». До написания данного текста к конфликту вокруг Соцфака не имел никакого отношения.

Начиналось все довольно интригующе. Партизанская вылазка одэшников [OD-group] оказалась тактически вполне эффективной. Казавшаяся неприступной цитадель администрации Социологического факультета МГУ была застигнута врасплох, запаниковала и, вместо пресечения баловства розгами и пряниками, начала пулять куда ни попадя из всех видов оружия. Причем не только табельного, но и «запрещенного международными конвенциями». Подтвердив тем самым подозрения о ветхости и глиняности своих с виду неприступных редутов.

На первых порах результат превзошел ожидания. На поддержку слегка примученных повстанцев бросились отдельные и корпоративные волонтеры - от рядовых стрелков до штабных консультантов. Появилась даже полевая артиллерия. Всполошные возгласы «На штурм! На штурм!» не без затруднений урезонивались рассудительным «Ну, что вы, право? Уморим правильной осадой, - мы же интеллигентные люди!»

Иностранцы выражали обеспокоенность и солидарность.

Командование осажденного гарнизона растопырилось, расчехлило пыльные хоругви, приказало всем надеть противогазы и объявило всеобщую мобилизацию. У отдельных оборонцев возник нездоровый интерес к сомнительной научности методов штыкового боя.

Было бы натяжкой сказать, что дым пожара на Воробьевых горах начал выедать глаза обитателям Боровицкого холма, но у кого-то, видимо, запершило в ноздре или даже и чихнулось… А может, показалось.

В ГЗ [Главное Здание МГУ] прислушались, случился манифест.

Залпов уже не слышно, так, легкие хлопки отдельных выстрелов, отдельные стоны, отдельные проклятия. Дым над полем битвы понемногу рассеивается. Что мы можем узреть в этом пейзаже?

***

Начнем с очевидного.

Во-первых, проблемы с буфетом, турникетом, хамством отдельных администраторов и прочими бытовыми условиями существенны и показательны. Конечно, они имеют отношение к проблемам и платного набора, и качества преподавания, и научно-профессионального уровня выпускников, и т.д. Но, поскольку эта стыдоба уже отрефлексирована широкой общественностью, и ректоратом, в дальнейшей ее концептуализации нет смысла - не хочется отвлекаться от более серьезных тем.

Второй уровень очевидности - необходимость реформы преподавания - пока что не может не вызывать разочарования. Сужу по сайту OD-group. Складывается впечатление, что инициаторы довольно туманно представляют себе содержание и направление взыскуемых перемен. Свалены в одну кучу Бурдье и SPSS, математические модели и этнометодология, прикладной маркетинг и фундаментальная социология.

За два месяца «младореформаторы», к сожалению, не смогли даже согласовать между собой обещанный список угодных (и неугодных) преподавателей. Это, может быть, и к лучшему, так как персонифицированный подход к программе обучения не способствует различению необходимых предметов от полезных, важных курсов от интересных преподавателей, статусных лекторов от тех, кто способен внятно доносить сложный материал. Для завязки разговора, для позиционирования сторон такой список был бы полезен, а в качестве алгоритма реформы структуры образования - нет.

Прояснилось и то, что учитывать мнения студентов, их претензии к содержанию курсов, к качеству и стилю преподавания - давно пора. А вот за структуру и смысл социологического знания, кардинальную реорганизацию программы обучения на факультете должны отвечать все-таки более опытные и ответственные дяди. По преимуществу не местные. Кто они и «что» они - отдельный вопрос.

Едва ли не в первую очередь эти дяди должны разобраться в том, насколько органично сочетаются в «винегрете» социологического образования такие ингредиенты, как маркетинг, PR, реклама, менеджмент. В каких пропорциях и в каком виде?

Вроде бы ясно, что социология - такая дисциплина, которая нуждается в массе эмпирического материала, прикладных исследованиях, их обработке, элементарной систематизации и т.п. Так вот, умение адекватно использовать исследовательский инструментарий (классический) - это уровень пусть не ПТУ, но колледжа, во всяком случае - не выше бакалавриата. В реальных российских условиях для честного зарабатывания денег в «солидных иностранных и отечественных фирмах» этого вполне достаточно, тогда как знакомство с Гарфинкелем и Бодрийаром повышает амбиции, но понижает зарплату.

Пестование ученых, способных и готовых двигать социологию как научную дисциплину, исследовать и разрабатывать инновационный инструментарий, заниматься многофакторным анализом многоуровневых и полифункциональных систем, разрабатывать и адаптировать научно-исследовательские программы и апробировать их в реальной социальной среде и т.д. - вот цель и смысл университетского социологического образования. Автор не является сторонником втискивания российского университетского образования в прокрустово ложе болонских кондиций, но дифференцированный подход к социологии как к научному знанию и как к прикладному умению считает вполне уместным.

Тут возникает вопрос к «младореформаторам»: как они оценивают различие образовательных мотиваций и интересов студентов-социологов? На чье благо направлен их, в принципе, рациональный порыв?

Представляется, что доминирующему сегменту данной целевой аудитории вполне достаточно бакалаврского багажа знаний. При этом диплом хочется иметь полноценный, соответствующий магистру. Да и спецкурсы, приближающие к реальности и проясняющие, зачем все это было нужно (для тех, кто еще не устроился по специальности), появляются после «медиума». Знакомство с фамилиями Тоффлера и Маклюэна для этих ребят - вершина, если не интеллектуальное излишество.

Оставшееся меньшинство делится надвое примерно в равных пропорциях. Одни - очень загадочные существа, среди которых, согласен, достаточно много обитателей «лексусов» и прочих БМВ. У них, куда ни ткни - все неразрешимая загадка: любой вопрос на экзамене - ступор, цель редкого появления на занятиях - тайна, переход на следующий курс - чудо. Да и зачем учиться, если все и так будет хорошо?

Стоит ли напрягать этих славных ребят какой-то там наукой? Они что положено отдали. И что положено возьмут. Будьте добрее, ведь это наши люди: им много от вас не надо, у них и так все есть. Выделить загончик поприличней (кафе), пусть жуют. И забыть.

Примерно столько же студентов - процентов десять-пятнадцать (среди них тоже встречаются обремененные иномарками) - почему-то не утратили романтического взгляда на реальность, на лекциях интересуются социологией, а не моделью мобильника соседки, и порой задают преподавателям каверзные вопросы по существу. Вот именно на них-то ни административная, ни учебная система Соцфака и не рассчитаны. Любознательный, требовательный студент в этой сонной лощине несистемен и негешефтен.

О научной среде и говорить как-то неловко, например, «научные конференции» на Ломоносовских чтениях без подушки посещать не рекомендую. Да и вообще не рекомендую.

Но, дорогие одэшники и иже с вами, проблему низкого качества преподавания все-таки надлежит рассматривать как системный порок связки «студент-препод». Она сродни проблеме первичности в связке «курица-яйцо». Глубочайшее культурное невежество учащихся, ставшее притчей во языцех, не способно стимулировать даже самых наирасталантливых и альтруистически настроенных педагогов. Автору этих строк довелось несколько лет вести спецкурсы у старшекурсников Соцфака МГУ в качестве приглашенного преподавателя. Раскрытие предлагаемых студентам тем, обоснование методик нуждалось в обращении к довольно широкому культурному контексту, но не более чем базовому, на взгляд автора. Классику надо знать. Поверьте, довольно затруднительно использовать театральные, кинематографические или литературные аллюзии, если на посылы «Бертольд Брехт», «Эйзенштейн» или «неореализм» стоглазая аудитория отвечает ледяным отстранением. «Почему памятник Гоголю, если «Муму» Тургенев нарисовал?» - это не анекдот, это быль. А говорят: ХХI век - век креативной экономики…

Повышение уровня преподавания, говорите? Полностью «за». Назрело и перезрело, с точки зрения требований эпохи. Только вот многие ли из вас, дорогие студиозусы, способны адекватно воспринять дискурсы ведущих зарубежных ученых? Пригласить корифеев - решаемая проблема, бывают они у нас. В коня ли корм?

Поэтому если уж начинать преобразования на факультете, то с начала. С условий набора студентов. Мне кажется крайне необходимым ввести перед вступительными экзаменами творческий конкурс, по типу того, что проводится на Журфаке. Сочинение на свободную тему и собеседование на предмет владения классикой культуры и искусства, не входящей в школьную программу, хоть в какой-то мере простимулируют грядущие полуфабрикаты ЕГЭ расширять кругозор. И это предложение относится ко всем гуманитарным факультетам, а творческие конкурсы могут учитывать специфику каждого.

Есть серьезное возражение: творческий конкурс может оказаться просто еще одной коррупционной кормушкой. Может. Если охрану кур доверить лисам. Правда, куда падать ниже плинтуса? Рецепты лечения этого порока в принципе известны: случайная выборка неаффилированных экзаменаторов и контролеров, ясность критериев и т.д. Технически и организационно эта проблема не сложнее, чем, например, сохранение конфиденциальности ответов на ЕГЭ. Была бы реальная заинтересованность общества, государства, бизнеса в социологическом продукте, а внутри социологического сообщества - конкуренция за кадры, этот продукт производящие.

Необходимо отдавать себе отчет, что проблемы образования на Социологическом факультете МГУ отражают не только более широкие и глубокие проблемы российской социологии. В них проглядывает глобальная корявость развития всего нашего общества, в самых передовых, референтных его проявлениях и достижениях.

Низкий учебный и научный уровень Соцфака свидетельствует о значении (точнее, его отсутствии) социологии для современной России - снизу доверху - для всех наших политиков, чиновников, бизнесменов и прочих групп интересов.

Политикам социология интересна преимущественно в своей агитационно-пропагандистской роли, чиновникам-администраторам - для отчетности и подтверждения верности их представления о положении на вверенной деляне. Реальное знание неудобно, оно заставляет шевелиться, пересматривать взгляды, делать что-то трудоемкое и для других. Оно не прагматично - ведь проще «порешать проблему» по своим каналам и для себя. То же самое относится и к нашему бизнесу: в большинстве даже солидных компаний отделы маркетинга занимаются чем угодно - размещают рекламу, завинчивают лампочки на выставках, подбирают персонал и помещения - только не исследованиями рынка. Шеф и так все знает, а если надо что-то решить - серьезные дела делаются совсем по другим основаниям и другими методами. При чем здесь эти графики?

Наши студенты довольно быстро постигают дух российской корпоративной культуры. На практике. И о чем таком мы говорим в аудиториях?

Социологическим научно-исследовательским центрам, даже самым маститым - ФОМу, ВЦИОМу, «Левада-центру» и пр. - тоже не стоит слишком обольщаться насчет своей непогрешимости. Изощренные анкеты и передовые методы анализа сами по себе валидность данных не гарантируют. Люди, в чьих руках эти анкеты, чьи глаза мониторят Интернет, - самая тонкая часть исследовательского инструментария.

Несколько лет назад автор пытался объяснить немецким коллегам смыл нашего лапидарного термина «косяк». Наконец немцы поняли, что это халтура «полевиков», интервьюеров, которые, например, вместо честных опросов на улице заполняют анкеты у себя на кухне. «А зачем?» - спросили немцы. «Так им проще, легче, денег можно больше заработать» - «А вы их контролируете?» - «Да» - «Ловите?» - «Иногда» - «И деньги тогда не платите?» - «Не платим» - «И больше не нанимаете?» - «Иногда приходится. Где ж других-то взять?» Немцы посовещались: «Так никому не выгодно».

У нас - выгодно. Всем.