Публикация на статьи «Система образования: реформа или косметический ремонт?» вызвала довольно эмоциональные отклики. Это понятно - проблемы образования рано или поздно затрагивают каждую нашу семью. Приближается весна, а с ней - выпускные экзамены в школах и вступительные экзамены в вузы, а значит есть повод вновь вернуться к этой теме.
В предыдущей статье говорилось о том, что главный вопрос «Как реформировать систему образования?» правительство предлагает решить путем реализации Федеральной целевой программы, затратив достаточно скромную сумму. Но это, так сказать, рамочные формы, сегодня хотелось бы поговорить о т.н. «аппаратных средствах». Среди них - пресловутый ЕГЭ (единый государственный экзамен).
Как сейчас видится, в этой «новации» отразился свойственный нашему истеблишменту, еще со времен Петра I, алгоритм проведения реформ - изначально благие намерения, основанные на заимствовании зарубежного опыта. Пять лет назад, в 2001 году у нас начался эксперимент по введению Единого государственного экзамена. Схема его была проста - вместо выпускных школьных и вступительных вузовских экзаменов вводился Единый экзамен, результаты которого засчитывались как выпускной школьный и вступительный вузовский.
Первоначально в эксперименте участвовало всего 5 регионов России, через два года - 48, в прошлом 2005 году - уже 78.
В 2007 планируется участие в нем 100% образовательных учреждений, а 2008 году ЕГЭ станет обязательным.
Инициировавшее эту новацию Министерство образования исходило из самых благих намерений - уменьшить уровень стрессовой нагрузки на выпускников школ, дать равные шансы для поступления в вузы выпускникам независимо от их местонахождения, будь то забытая глубинка или столичный мегаполис.
Не менее заманчивым представлялась возможность разом покончить с вузовской коррупцией, буквально колосившейся на черноземе вступительных экзаменов - подготовительные курсы, дополнительные занятия, репетиционные экзамены и прочие вузовские «новации по выкачиванию денег».
И это не говоря уже о теневых заработках педагогов благодаря полулегальному репетиторству и получению совсем уж нелегальных взяток за протекции.
С самого начала в одной связке с ЕГЭ оказалась программа ГИФО (государственные именные финансовые обязательства), задуманная как возможность экономически поддержать перспективных абитуриентов и инновационные ВУЗы. Предполагалось, что успешная сдача ЕГЭ дает возможность выпускнику получить определенную сумму пропорциональную результатам экзамена. Эти деньги должны были поступать на счет соответствующего ВУЗа как плата за учебу.
Авторы ГИФО обещали, что отличники ЕГЭ «пойдут нарасхват» и обеспечат процветание передовым вузам - максимальный размер ГИФО в 2003 году составил 17,5 тыс.руб. в год для «отличников» и 12,2 тыс.руб. для «хорошистов».
Казалось, возникла реальная возможность совместить преимущества рыночных отношений и объективность системы отбора абитуриентов.
Но как это уже не раз бывало в нашей истории, самые проверенные и эффективные западные идеи, перенесенные на нашу национальную почву, давали совершенно неожиданные плоды.
Первым поразила своих создателей система ГИФО. В 2002-2003 годах ее попытались внедрить в трех регионах страны - Чувашии, Республике Саха (Якутия) и Марий Эл.
И поначалу все было не так уж и плохо. Успешно сдавшие ЕГЭ выпускники школ уже примеривались к тому, чтобы «пойти нарасхват», но вот региональные госуниверситеты и педагогические институты ответили на этот вызов времени весьма нетривиально и совсем не так как было задумано авторами реформы.
Вместо борьбы за вожделенные ГИФО они… подняли плату за обучение в два-три раза!
В итоге счастливым обладателям государственных обязательств вместо приятного выбора - какой бы из местных вузов облагодетельствовать - пришлось доплачивать за гарантированное образование из своего кармана.
Расчет руководства местных вузов оказался по-рыночному прост и циничен - даже с учетом ГИФО абитуриентам все равно не хватало денег на обучение в столичных вузах и пришлось принять новые цены за учебу у себя дома. Политэкономию обыграть не удалось - спрос превысил предложение, и держатели товара просто повысили цену.
Видимо, «холодный рыночный душ» отрезвил пыл реформаторов, и они сочли за благо отложить идею государственных финансовых обязательств до лучших времен. В принятой Федеральной целевой программе развития образования на 2006-2010 годы о ГИФО - ни слова. Министр образования и науки Андрей Фурсенко оценил перспективы этой новации весьма осторожно: «ГИФО не будут привязывать к результатам ЕГЭ. Может быть, мы еще вернемся к идее "деньги идут за конкретным человеком".Но пока, в переходный период, при распределении бюджетных денег правильнее ориентироваться на конкретный вуз». Иначе говоря, государство решило, что лучше оставить «бюджетный пряник» у себя, нежели раздавать его по крохам отличникам ЕГЭ, отправляющимся в стихию рынка.
Не менее проблемными оказались и первые результаты ЕГЭ. С самого начала новая министерская задумка встретила ожесточенное неприятие ряда крупнейших университетов и, в первую очередь, престижных МГУ и МГИМО. Столичные «бастионы знаний» бились до конца, доказывая несовершенство системы ЕГЭ. При этом они ссылались на мировой опыт, в частности британский, где престижные университеты проводят дополнительные тесты и собеседования, что дает возможность откорректировать упущения ЕГЭ.
Но, судя по всему, министерство дожмет-таки несговорчивых, поскольку это очень созвучно доминирующей ныне тенденции «укрепления вертикали власти», и все закончится победой ЕГЭ. МГУ и малая толика других вузов получат «утешительный приз» в виде какого-либо исключения или дополнения, и мы через два года вступим «в царство равных возможностей» дабы вкусить от «источника знаний». Однако министерству не стоит спешить с фанфарами.
Даже первый полученный опыт проведения ЕГЭ дает самую неоднозначную картину. С одной стороны, действительно вырос процент выпускников провинциальных школ, поступивших в столичные вузы. В 2004 году в вузах С-Петербурга иногородние студенты составили 43,5% от общего числа первокурсников, в 2003 году их было 41,6%, а в 2000-м - всего 33,6%. На Алтае в 2004 году число сельских выпускников, поступивших в вузы, выросло на 7% по сравнению с предыдущим годом. (Хотя, если взять статистику поступления советского времени, когда о ЕГЭ и не помышляли, то доля иногородних студентов будет не меньшей.)
Но этот же опыт выявил и серьезнейшие недостатки ЕГЭ. По данным Федеральной службы по надзору в сфере образования, проводившей опрос выпускников школ, сдававших ЕГЭ в 2004 году, 77% опрошенных считают, что ЕГЭ не снижает стрессовые нагрузки, 57% оценили его организацию как плохую и очень плохую.
Так, в ходе экзамена по обществознанию, проводившемуся по системе ЕГЭ в республике Алтай, произошел технический сбой, и 350 человек в получили заниженную оценку. О том, насколько стресс, пережитый этими учениками и их родителями, меньше стресса от стандартного выпускного экзамена лучше спросить сторонников ЕГЭ.
64% опрошенных Федеральной службой обнаружили некорректные вопросы в тестах.
Несовершенство тестов, или как их называют чиновники, КИМов (контрольно-измерительных материалов) невольно продемонстрировал один из адептов ЕГЭ, руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Виктор Болотов: «Я готов обсуждать контрольно-измерительные материалы, если мне приведут конкретные примеры. Например, мне кажется вполне корректным вопрос по географии: "Куда впадает Волга? В море или в озеро?" …. за ответ "Волга впадает в Каспийское море" на экзамене по географии выпускнику поставят "2"».
Комментировавший это заявление оппонент системы ЕГЭ, член-корреспондент Российской академии образования Александр Абрамов «не поленился и посмотрел: на картах и глобусах Каспий назван морем. И в Большой Советской энциклопедии сказано примерно так: вопреки распространенному мнению о том, что Каспийское море является озером, по своему происхождению, рельефу и геологическим особенностям оно - море»...
«Ляпов», не столь явных, но создающих не меньше проблем для ученика, гораздо больше. Вопрос в демоверсии ЕГЭ по истории, размещенной на сайте Министерства образования: «Изменение политической системы в России в 1990-х гг. связано с:
а) заявлением Б. Ельцина об отставке с поста Президента в декабре 1999 г.;
б) созданием ГКЧП;
в) принятием Конституции РФ 1993 г.,
г) выборами Президента в 1996 г.
Предполагаемый верный ответ в) «Конституция 1993 года».
Но мало-мальски думающий ученик обязательно вспомнит, что деятельность ГКЧП стала толчком, развалившим СССР и открывшим дорогу для суверенитета России.
Другими словами, на формирование политической системы РФ 1990-х годов, прежде всего, повлияло именно это событие. Принятие же новой российский Конституции 1993 года оказалось в числе следствий другого политического кризиса - противостояния президента и Верховного Совета РФ в октябре 1993 года.
И какой из предлагаемых ответов в данном контексте более обоснован?
Конечно, подобные недостатки легко устраняются путем изъятия из тестов вопросов, составляющих предмет дискуссии специалистов.
Но какова цена устранения этих недостатков? Из учебного материала исчезают материалы, дающие ученику возможность выбора различных точек зрения, соотнесения и оценки аргументаций оппонентов, т.е. всего того, что позволяет формировать собственный критический подход. А что остается?
Остаются вопросы типа «Кто возглавлял восстание Степана Разина?». Вопросы же, требующие некоторых аналитических усилий - единичны, да и то, почти каждый из них вызывает возражения специалистов. Оппоненты ЕГЭ в самом начале предупреждали, что тестовая система совершенно не подходит для выявления творческого потенциала ученика и не позволяет отобрать перспективных, неординарно мыслящих абитуриентов.
Методика тестовой проверки знания однозначно свидетельствует - ученики с выраженным творческими способностями, усложненным восприятием, дают устойчиво худший результат, чем стабильные «троечники», не стремящиеся «умножать без нужды число сущностей», хотя и не подозревает о существовании принципа «бритвы Оккама».
В этой связи не удивительно, что 68% участников ЕГЭ из числа опрошенных Федеральной службой посчитали ЕГЭ неэффективным средством контроля знаний.
Сама методика тестирования, когда ученику (абитуриенту) предлагают выбрать один из четырех вариантов, допускает возможность случайного выбора правильного ответа. Более того, простейший «технический» тренинг, повышает вероятность выбора правильного ответа в два-три раза, т.е. обеспечивает успешное прохождение теста. И этот результат достигается без соответствующего дополнительного изучения учебного материала. На практике это дает «потрясающие» результаты. У обладателей хороших и отличных оценок формируется «клиповое» сознание.
Они способны ориентироваться в учебном материале только в контексте поставленного конкретного вопроса и предлагаемых вариантов выбора.
Попробуйте изменить условия и задать «нетривиальный» вопрос, например: «Когда большевики вошли в состав Временного правительства?
а) в марте 1917 г.;
б) мае 1917 г.;
в) июле 1917 г.;
г) октябре 1917 г.»
И будьте уверены результат Вас «приятно удивит»!
Конечно, это все можно посчитать «детскими болезнями», но вот информация совсем другого рода, ставящая под сомнение главное достоинство ЕГЭ - «ситуацию равных возможностей». 16% из числа опрошенных Федеральной службой надзора заявили, что к моменту экзамена имели списки номеров верных ответов (sic!), а 18,5% утверждали, что проводившие тест учителя позволяли ученикам пользовать шпаргалками (?!).
Возможно, именно эти простейшие факторы стали причиной небывало высоких результатов по математике, которых неожиданно добились выпускники школ в Башкирии и Карачаево-Черкесии.
Как вынужден был признать член-корреспондент Российской академии образования Александр Абрамов «ЕГЭ - система проверки знаний выпускников, которая подавалась как суперобъективная, на деле - дырявая».
Поневоле вспоминается не столь давняя история, когда на российский рынок поступила партия «Мерседесов» последней модели, оборудованных новейшими противоугонными системами. Фирма-изготовитель давала полную гарантию невозможности «взломать» эти системы. И каково же было удивление немецких профессионалов, когда за очень короткий срок были угнаны сразу несколько «неугоняемых мерседесов». Секрет успеха оказался донельзя прост - один из рядовых сотрудников фирмы-представителя в России под благовидным предлогом заказывал в Германии дубликаты ключей и передавал их угонщикам. На этом примере прекрасно видно как работает механизм заимствования западных идей в нашем обществе. Модель, рассчитанная на определенные человеческие качества исполнителей, будучи перенесена в иную историко-культурную среду, дает непредсказуемый результат.
Все гениальное - просто!
Каким бы строжайшим не был процесс подготовки ЕГЭ, на какой бы уникальной бумаге не изготовляли сами тесты, все решает человеческий фактор.
Да, хочется думать, что по вузовской коррупции был нанесен ощутимый удар, но привел он лишь к тому, что поменялся владелец кармана, в который нужно положить энную сумму, за свободный доступ в «царство равных возможностей». Согласитесь, что круг обладателей такой возможности при этом кардинально не изменяется. По этому поводу заместитель председателя Комитета по образованию и науке Госдумы О.Смолин заявил совершенно определенно: «Нетрудно себе представить, что дети новых русских будут сдавать эти тесты лучше, чем дети сельских учителей… а с сельских учителей будут еще и дополнительно требовать деньги за обучение их детей».
Самый убийственный вопрос к рыцарям «говорящим ЕГЭ»: Какой смысл добиваться высочайшей объективности системы контроля знаний, если будущему победителю ЕГЭ эти знания не нужны?
Дело в том, что имеющийся опыт платного образования в нашей системе определенно показывает, что студенты предпочитают платить не столько за образование, сколько за свидетельство о его получении!
Отсюда и один из феноменов нашего времени - студенты платного отделения, прогуливающие лекции и покупающие оценки во время сессии.
А теперь попробуйте объяснить это европейцам, платную систему образования которых мы пытаемся скопировать.
«Последняя торпеда в борт» ЕГЭ - это приближающийся демографический кризис. В 2003 году школы выпустили 2,2 млн учеников, а следующем году набрали в первый класс всего 1,3 млн. И это устойчивая тенденция, которая в полной мере скажется через 9-10 лет - выпускников школ станет меньше, чем мест в вузах и техникумах. Начнется действительная конкуренция вузов в борьбе за абитуриента, которая неумолимо приведет к снижению уровня требований.
И тогда рынок может победить высшую школу окончательно - студенты будут делать вид, что учатся, вузы - делать вид, что дают образование.
Уже сейчас резкое понижение уровня общей культуры нового поколения студенчества режет глаз и слух. Развязные манеры, акустический фон ненормативной лексики стали приметой практически любой «альма матер». Порой разница между вузовской аудиторией и тусовкой «сбегавших за клинским» уже неощутима.
И каждый раз, когда приходится окунаться в эту среду, возникает тревожный вопрос: А сможет ли на этот раз вековой университетский уклад образовать «племя молодое, незнакомое»?! Или же его молодой задор, не отягощенный «лишними сущностями», сам того не заметив, поглотит островки университетской культуры?
Думается, так и будет, если вузы по-прежнему останутся в режиме полу-рыночного выживания и будут лишены возможности самим определять уровень знаний своих же абитуриентов
| | |