Родственная душа

Школьные учебники обычно объясняют удивительную судьбу Михаила Васильевича Ломоносова (1711-1765) тем, что талантливый "выходец из низов" изо всех сил тянулся к знаниям. Достаточно ли одной любознательности, чтобы в крепостной России крестьянин (хоть и не крепостной) мог совершить такую невероятную карьеру? Многим кажется, что здесь что-то нечисто - и, вероятно, поэтому нередко приходится слышать мнение о том, что Михайло Ломоносов был... внебрачным сыном царя Петра Первого. Действительно, Пётр Первый неоднократно бывал в Архангельске, где работал как простой плотник на Баженовской верфи, а находилась эта верфь рядом с Куростровом, где родился будущий великий учёный. Сознание невольно связывает имена царя и крестьянина, потому что тогда, казалось бы, легче объяснить загадки биографии Михаила Васильевича.

Сын простого рыбака из захудалой деревни на дальней северной окраине России, простолюдин и мужик, стал членом Российской и Шведской академий наук, дворянином, учёным, признанным в России и всей Европе. За всю историю России ни один крестьянин не смог повторить судьбу М. Ломоносова. Даже составитель первого русского учебника арифметики Леонтий Магницкий - тоже крестьянский сын. Даже И.П. Кулибин - уникум-самоучка, обласканный Екатериной и ставший главным механиком империи.

Нет, случай Ломоносова - уникальный.

Первая загадка касается отца будущего учёного. Василий Ломоносов рано осиротел и жил на подворье у своего дяди. В описи 1710 года он отмечен бедным 30-летним холостяком; в том же году он женился на дочери просвирни Елене Ивановне Сивковой. В ноябре 1711 года у них родился сын Михаил. Удивляет, что по описи 1722 года, через десять лет, Василий превратился в богатейшего человека Архангельского края: у него появилась большая усадьба, рыбные промыслы, пруд для рыбы, самый крупный в Архангельске двухмачтовый корабль на 90 тонн. Судно стоило тогда 500 рублей, деньги огромные! Как он сумел заработать такое богатство? Неужели и впрямь "кровавым потом", как писал об этом позже Михайло Ломоносов?

Отношения отца с сыном трудно назвать идиллическими. Мать Михаила умерла, когда ему было 9 лет. Василий после этого ещё дважды женился, но сыновей у него больше не было. Тем не менее относился он к единственному сыну очень сурово, часто бил его - и Михаил отвечал отцу сходными чувствами. Не является ли это косвенным свидетельством в пользу того, что Василий не был родным отцом гения? Через много лет М. Ломоносов написал о себе:

Меня оставил мой отец,

И мать ещё в младенчестве...

Странные слова! Ведь в действительности сын сам бросил отца и семью и в декабре 1730 года с обозом ушёл в Москву. Ушёл единственный наследник богатейшего промышленника Архангельска! Почему произошёл разрыв с отцом? Только ли из-за "злой мачехи"?.. Ведь они никогда более не виделись, разрыв оказался на всю жизнь. Сын прозябал в Москве на три копейки в день, а отец, жертвуя огромные по тем временам деньги на строительство храма и замаливая какие-то неведомые грехи, не послал ему ни гроша. Михаил, "сшибая рубли" у заезжих архангельских мужиков в Москве, у отца не попросил ни копейки. Можно сказать, что характеры у обоих оказались железными, но откуда такая взаимная неприязнь?

С другой стороны, Михаил Ломоносов буквально боготворил Петра I. Можно сказать, "как отца родного". Посвящал ему оды, мозаичные картины... А однажды и вовсе сказал: "Ежели человека, Богу подобного по нашему понятию найти надобно, кроме Петра Великого - не обретаю!"

Так, может быть, справедлива молва? Столько загадок, совпадений...

Увы, непредвзятое обращение к фактам охлаждает пыл сторонников версии о "Михаиле Петровиче Ломоносове".

Действительно, государь был в Архангельске трижды: в 1693, 1694 и 1702 годах. Новый 1711 год встретил царь в Петербурге, а 17 января он выехал в Москву, где и пробыл до своей свадьбы с Екатериной 16 марта 1711 года. В то же время мать Ломоносова - Елену Ивановну, выдали замуж в конце 1710 года, притом совсем юной девушкой. Так что времени для "посторонних контактов", да ещё с самим царём, у неё просто не было. Это, впрочем, не доказывает, что именно Василий был родным отцом Михайлы.

Но вот существует ещё один факт, не ставящий прямо точку в вопросе о "метрике" великого учёного, но заставляющий о многом задуматься. В 1741 году, возвращаясь из Германии в Россию после учёбы, Михаил Ломоносов увидел на корабле страшный и провидческий сон. Ему приснился его отец (?!), Василий Ломоносов, погибающий на безвестном острове после кораблекрушения. Отец просил сына похоронить его по-христиански. Едва пристали к берегу, Михаил Васильевич сообщил в Архангельск совершенно точное место, где следует искать пропавшего без вести отца. Поморы поплыли на остров, действительно нашли тело Василия Ломоносова и похоронили его.

Но даже если отцовство Ломоносова - загадка мнимая, то всё равно в его биографии многовато жирных вопросов.

Вот, скажем, обучение Михайлы. Указ Святейшего Синода от 7 июня 1723 года строжайше запрещал принимать крестьянских детей в Московскую Заиконоспасскую славяно-греко-латинскую академию. Михайло был в неё принят вопреки этому запрету в январе 1731 года. Правда, он солгал и назвался дворянским сыном, но в руководстве академии тоже не простаки сидели, они быстро всё проверили и, конечно же, выявили ужасный по тем временам обман. Казалось бы, Ломоносова должны были с позором и поношением изгнать из академии! Ан нет, его зачисляют учеником с жалованьем (а по современным понятиям - со стипендией) 10 рублей в год. Вопрос: почему же Михайлу не выгнали, когда обман раскрылся? Ведь со Святейшим Синодом во все времена шутки были плохи, по влиятельности эта организация ничуть не уступала ГПУ или КГБ нашей эпохи!

А дальше - ещё удивительнее: "мужика" Михайлу отправляют из Москвы в Петербург, где в марте 1736 года Кабинет министров России (!) утверждает его кандидатуру вместе с двумя дворянскими детьми в длительную командировку за границу: Англию, Голландию и Францию - "для смотрения славнейших химических лабораторий".

На дорогу М. Ломоносов получает 300 рублей, а на ежегодное проживание казна отпускает ему по 400 рублей: деньги по тем временам просто огромные. Конечно, талантлив был Михайло Васильевич, но сколько талантов безвестно сгинули в России, подобно бессмертному лесковскому Левше... Почему так везло крестьянскому сыну, кто его продвигал и за что?

В крепостной стране, где происхождение и знатность веками определяли стиль поведения, а крестьяне вообще не имели никаких прав, крестьянский сын выделяется необыкновенно смелым, если не сказать дерзким, поведением. В декабре 1739 года учитель Ломоносова в Германии, во Фрейберге, горный советник Генкель рапортовал в Российскую академию о дерзости своего ученика: "Поручил я Ломоносову работу, какую обыкновенно и сам исполнял (растирать в ступке соли ртути. - А.П.), но он мне дважды наотрез ответил: "Не хочу!" Далее он страшно шумел, колотил изо всей силы в стену, кричал из окна, ругался..." И всё сошло буйному студенту.

Генкель, следуя указаниям Петербургской академии наук, резко сократил расходы на содержание русских студентов и оповестил всех в городе, чтобы им ничего не давали в долг. Это сильнейшим образом обозлило Михайлу, тем более что в Марбурге дочка его квартирной хозяйки - вдовы Цильх - Елизавета Христина родила Михайле дочь, которой он не мог теперь оказать материальной помощи. Да и на винцо, которое Ломоносов всегда жаловал, не хватало. Вместе с недовольством приземлённой учёбой у Генкеля всё это толкнуло его на следующую дерзость: он самовольно покидает Фрейберг с единственным желанием вернуться в Россию.

Попытка встретиться с российским консулом оказалась неудачной, и Ломоносову ничего не оставалось делать, как возвратиться в дом вдовы Цильх. Было поставлено и условие - брак с её дочерью. Венчание с Елизаветой (он прожил потом с ней всю жизнь) в церкви реформатской общины Марбурга Михаил счёл за вынужденную шалость, скрыл по приезде в Петербург и не любил вспоминать впоследствии.

Очередная ломоносовская загадка - как после всех этих "предерзостей" встретил его всесильный тогда правитель Академической канцелярии И.Д. Шумахер. Весьма посредственный учёный, но примерный интриган (из-за его интриг впоследствии покинули Петербургскую академию великий математик Эйлер и астроном Делиль) - будущий злейший враг М.В. Ломоносова, Шумахер по непонятной причине весьма милостиво принял набедокурившего русского студента и зачислил в штат академии.

Может быть, в обмен на прощение грешков он рассчитывал залучить Михайлу в круг своих безусловных сторонников? В таком случае Шумахер жестоко просчитался. Ломоносов недолго благодарно помалкивал. Вскоре на престол взошла дочь Петра Великого Елизавета, и одновременно в академических низах поднялась буча против самоуправства Шумахера. На немецкого профессора подали жалобу, расследованием по которой стала заниматься специальная комиссия. И Ломоносов, по своему обыкновению, открыто и неукротимо возглавил "антишумахерство".

В частности, в апреле 1743 года Михайло Васильевич устроил свой знаменитый пьяный скандал в стенах академии. В отчёте записано "...поносил профессоров отборной руганью, называл их ворами и такими словами, что и писать стыдно, и делал против них руками знаки самым подлым и бесстыдным образом..."

Возможно, и за дело ругался бывший помор, довели его до отчаяния засевшие в русской академии бездарные и вороватые немцы, считавшие русского учёного "диким туземцем". Но оскорбление было публичное и невиданно громкое, за это полагались тюрьма и каторга, а поплатился М. Ломоносов... лишь коротким домашним заключением и небольшим вычетом из жалованья.

А ведь врагов у него было много - и вполне возможно было использовать дебош в академии против учёного. Достаточно вспомнить ужасные своей несправедливостью отзывы о Ломоносове во время его похорон в апреле 1765 года. В лице знаменитого в то время поэта А. Сумарокова проявилась "творческая интеллигенция": "Угомонился дурак и не будет более шуметь!" Наследник престола и будущий император Павел отразил мнение царского двора: "Что о дураке жалеть, казну только разорял и ничего не сделал..."

Очень немногие современники были в силах оценить "странный гений" М.В. Ломоносова. Пожалуй, глубже всего об этом феномене спустя век сказал поэт Н.А. Некрасов : "Как архангельский мужик по своей и Божьей воле стал разумен и велик". Его явление похоже на некий стихийный резонанс из народных глубин на зычную трубу Царя-преобразователя. Ломоносова и Петра I сближает не кровное, а "разумное" родство: та же неистовая, романтическая любознательность, жажда объять мыслью все науки и искусства, тот же действенный, беспокойный и несусальный патриотизм.

Вопреки тому, что до сих пор пишут в наших школьных учебниках, - не открывал М.В. Ломоносов закон сохранения материи (помните знаменитые заковыристые словечки "сколько чего убудет" и т.д.). Это сделали до него, он лишь переформулировал закон своими словами и успешно применял его в исследованиях. И вообще Ломоносов не сделал ни одного мирового научного открытия: в науке он был поэт и государственный деятель. Но для России при этом он значил больше, чем Ньютон или Эйнштейн.

Загадки Михайлы Васильевича остаются без отгадок. Примеряя по себе, мы хотим увидеть за ними банальную протекцию, чью-то "волосатую руку". Но гении на то и гении, что в их судьбу вмешиваются силы, не подвластные нашему уму. И словно специально для размышлений потомков оставляют в их биографиях широкие поля.