Имитация роста: опыт МГУ
«Полит.ру» продолжает следить за темой работы с научно-образовательными кадрами, начатой профессором химического факультета МГУ Галиной Цирлиной в ееписьме коллегам и в статье "На 9 этаж без лифта". Мы публикуем рассказ молодого биолога о том, как руководство МГУ пытается отчитаться перед «партией и правительством» о повышении зарплат научных сотрудникам. Автор - молодой сотрудник биологического факультета МГУ (по понятным причинам коллега попросил использовать псевдоним, а не свое настоящее имя).
На прошлой неделе по биологическому факультету МГУ поползли слухи о сокращениях в МГУ. Заведующим кафедр биофака это, по-видимому, было объявлено на собрании в деканате в середине недели, ажиотаж перед которым и я, и другие сотрудники факультета имели возможность заметить.
Пока сокращение являлось лишь информацией, полученной в кулуарных разговорах между сотрудниками факультета, я не придавала этому особого значения. Правда, меня несколько насторожил вопрос заведующего нашей кафедрой, заданный мне как бы между делом, какой у меня объем финансирования по грантам в этом году и сколько я собираюсь потратить из него на зарплату себе и соисполнителям грантам.
Вопрос вроде бы безобидный, но необычный. В предшествующие годы моей работы на кафедре и руководства грантами мое начальство - а именно заведующего кафедрой, а уж тем более, декана факультета - этот вопрос не интересовал. Это и понятно, грант получается научным сотрудником на конкурсной основе для финансирование темы своего исследования и объем финансирования по нему, а также распределение расходов являются исключительно предметом соглашения между грантодержателем и фондом, предоставившим грант.
В пятницу утром я, как обычно, работала у себя в лаборатории на кафедре, когда на пороге появился секретарь нашего заведующего кафедрой и объявил, что последний просит меня зайти.
Я зашла в кабинет.
- Пожалуйста, присаживайтесь.
Я села за переговорный стол напротив зав. кафедрой. На столе я увидела кипу ксерокопий смет расходов по грантам РФФИ (Российского фонда фундаментальных исследований), из которой мой начальник извлек и мою смету.
- Как? Вам выдали мою смету? - удивилась я. Ведь оригиналы смет хранятся в планово-финансовом отделе и бухгалтерии биофака и у грантодержателей.
- Да, выдали, и у декана они тоже есть теперь.
Я молчу изумленно. Заведующий продолжает.
- На недавнем собрании в деканате факультета, нам объявили, что правительство постановило повысить зарплаты сотрудникам МГУ, соответственно, это распоряжение спустилось в деканаты разных факультетов.
- Отличная новость!
- Нас обязали повысить зарплату научным сотрудникам до шестидесяти семи тысяч рублей в месяц уже в этом году.
Я мысленно делю эту сумму на свои восемнадцать тысяч рублей в месяц (которые я получаю как научный сотрудник со степенью кандидата биологических наук) - повысить зарплату более чем в три раза за такой короткий срок! Выглядит очень неправдоподобно.
- Но из бюджета, - продолжает заведующий - на повышение зарплаты деньги выделили только для профессорско-преподавательского состава, а для научных сотрудников Университет должен повысить зарплату своими силами. Это планируется делать за счет сокращений. Чтобы увеличить вам зарплату до таких размеров, нам придется сократить около пятидесяти процентов штата.
- На пятьдесят процентов? - я живо себе представила опустевшие лаборатории кафедры.
- Чтобы избежать сокращений мы должны в кратчайшие сроки отчитаться, что заработная плата у наших научных сотрудников достаточно высокая. Декан предложил сделать это за счет тех сотрудников, которые имеют гранты. Ведь зарплата считается как средняя по факультету, при этом суммируются бюджетные выплаты, грантовые и хоздоговорные выплаты, и этой цифрой мы отчитываемся перед ректором, а затем и перед правительством. Таким образом, все грантодержатели должны в этом году перечислить максимум средств из своих грантов себе на зарплату. Все ваши сметы мы уже проанализировали.
Пожалуйста, не могли бы вы изменить свою смету так, чтобы все деньги вашего гранта пошли на зарплату. Вот ваша смета. Я вижу, что в этом году вы запланировали выплатить себе из гранта не очень большую сумму в качестве заработной платы. Так?
- Так.
- Будьте добры, деньги, заложенные вот в эту статью, - заведующий указывает карандашом на графу в смете, где у меня написано, что около ста тысяч рублей я собираюсь потратить на закупку оборудования (310 статья расходов) и материалов (пробирки и реактивы, 340 статья) - и вот в эти статьи, - отмечает галочками, статьи, в которые я заложила деньги (около девяноста тысяч) для поездки на международную конференцию осенью (оплата авиабилетов, гостиницы и суточных, статьи 222, 226, 212) - перенести себе на зарплату.
- Но для того, чтобы поменять смету, мне придется писать пояснение для РФФИ, почему я передумала производить закупки, и хочу все деньги перечислить себе на зарплату.
- Ну, ничего, напишите. Фонд позволяет менять смету два раза в год, а наш планово-финансовый отдел и бухгалтерия в курсе дела, так что вам помогут.
- Я правильно, понимаю, что все это не совсем законно?
На этот вопрос заведующий ничего не отвечает, и еще раз говорит о грядущих масштабных сокращениях, и о том, чтобы их избежать, мы должны отчитаться перед правительством о своей высокой средней зарплате по факультету.
Я говорю, что подумаю, встаю и собираюсь уходить. Уже перед самой дверью заведующий уточняет, что это конфиденциальный разговор и не стоит о нем ни с кем делиться.
Выходя из кабинета, я вижу стоящего под дверью следующего грантодержателя - моего коллегу - которого так же, как и меня пригласили на беседу.
Мне не хочется здесь останавливаться на правовом аспекте действий руководства, хотя повод для консультации с юристом у меня возник. Не хочется подробно обсуждать и то, что МГУ убедительно просит нас отправить деньги фонда, предоставленные нам для проведения научных исследований, на нецелевые расходы (т.е. фактически использовать деньги, выделенные фондом отдельным, наиболее активным сотрудникам, для своего отчета пред правительством о средней высокой зарплате в МГУ), а также нарушает свои обязательства перед фондами создавать грантополучателю все необходимые условия для выполнения проекта по гранту.
Более важным и интересным, конечно, является то, как отразятся эти действия по масштабному принуждению грантодержателей к использованию своих грантов исключительно в качестве зарплатного фонда на нашей российской науке, для развития которой, как мы знаем из СМИ, в последние годы прилагается так много усилий.
Первое, и самое важное, что при таком подходе, сама структура финансового обеспечения науки оказывается разрушенной. Все усилия правительства по созданию государственных фондов и увеличению размеров грантов для ученых будут иметь нулевой успех.
Ученый, получивший грант, обязанный своим руководством перевести его себе на зарплату, возвращает более 40% (30.2% - начисления на выплаты по оплате труда, 14% - подоходный налог) полученных денег в виде налогов обратно в бюджет. Т.о. объем реального финансирования исследований существенно сокращается.
На оставшуюся половину от своего гранта, полученную наличными, исследователь может купить далеко не все - многие фирмы, подающие оптом лабораторный пластик и реактивы, работают исключительно за безналичный расчет.
Далее, такой подход в общем-то разрушает мотивацию ученого для привлечения средств грантов. И, действительно, чтобы получить такой грант от фонда нужно пройти достаточно сложный путь. Написать качественный конкурентоспособный проект своего исследования, подкрепив его своими публикациями (в том числе и в высокорейтинговых научных журналах), оформить документы для подачи на конкурс, выиграть конкурс (где на место претендуют десятки человек), после этого оформить многочисленные бумаги, чтобы деньги из фонда наконец-то поступили на счет организации.
И что в итоге этой своей многомесячной деятельности получает исследователь? Настойчивую просьбу руководства не оплачивать себе командировки на международные научные конференции, не покупать приборы, материалы, а использовать эти деньги для того, чтобы одни чиновники могли отчитаться перед другими вышестоящими чиновниками!
И всё это при создании видимости высокой зарплаты ученых (вот, например, статья, где заявляется, что «Университет принимает активные меры для повышения зарплаты сотрудникам». И, действительно, принимает меры! - не поспоришь), в реальности же наша зарплата, по-видимому, останется прежней.