История имеет сослагательное наклонение
Недавно на телевидении прошел цикл исторических фильмов Леонида Млечина (самые, пожалуй, любопытные - «Гражданская война: забытые сражения», «Самые влиятельные женщины мира», «Враг у ворот. Москва 1941 г.» и так далее). Не только само их количество - каждый день в течение недели - обратило на себя внимание. Сам подход к истории: событие каждый раз передается через человека. Журналистика о современности, мне кажется, обезлюдела, не испытывает особого интереса к человеческой личности. А тут далекие времена, далекие люди - и столько деталей, часто малоизвестных, столько психологических подробностей! И потому первый мой вопрос Леониду Михайловичу:
- Перед нами история в лицах. Так вышло само собой или это ваш принцип подхода к истории вообще?
- Да, мне прежде всего интересен человек в истории. Я же не профессиональный историк, я литератор. Для меня исторический процесс - сменяющаяся вереница портретов. Вот пример. Если бы в октябре 1917 года в Петрограде не было бы ни Ленина, ни Троцкого, не произошла бы революция. Судьба России сложилась иначе! Вот какова роль личности в истории. Я не фаталист. Всегда хочется понять, почему главные действующие лица истории вели себя так, а не иначе. Что на них повлияло?
В Австрии наша телевизионная съемочная группа заехала в городок Браунау, где родился Адольф Гитлер. Характерно, что в городе никто не хотел разговаривать с нами о Гитлере! В Браунау не гордятся своим знаменитым земляком. Все-таки мы отыскали дом, где он родился. Стоя там, я не мог не думать: если бы Гитлер не появился на свет, не было бы и Второй мировой войны. Осенью 1939 года никто не хотел воевать. Кроме одного человека - Гитлера. И он сумел втравить мир в бойню. Почему? Ответ можно найти, только проникая в тайны его личности. Если бы Гитлер был способен рационально мыслить, он не решился бы на войну, которую Германия ни при каких обстоятельствах не могла выиграть.
- Интересно, Леонид Михайлович, почему история? Вам, журналисту-политику, неинтересна современность? Или вы таким образом пытаетесь проследить истоки иных современных умонастроений?
- Мне с детства была интересна история. Мои родные смеются: я что-то читаю - рассекреченные документы, мемуары, монографии - и изумленно восклицаю: так вот, оказывается, почему это произошло!.. Но мне представляется, что без осознания прошлого нашей страны невозможно понять настоящее.
Во время съемок телевизионного ток-шоу об эпохе Брежнева, то есть на тему, казавшуюся чисто исторической, зал внезапно взорвался. Такого накала эмоций не припомню. Люди, которые обыкновенно спокойно слушают дебаты историков, кричали, что при Брежневе все было прекрасно, жили чудесно... В зале сидели разные люди, в том числе и те, кто родился после смерти Леонида Ильича. Полагаю, что если бы, не дай бог, они все хотя бы на день вернулись в то время, то пришли бы в ужас. Но они же говорили вовсе не о Брежневе! Выплеснулось раздражение и недовольство нынешней жизнью. Я даже не предполагал, что они так велики.
- Есть два устойчивых и часто повторяемых утверждения: «история учит тому, что ничему не учит» и «история не имеет сослагательного наклонения». Как вы к ним относитесь?
- История - не поваренная книга, содержащая проверенные рецепты на все случаи жизни. Она может помочь уяснить ход событий в сопоставимых ситуациях, но каждое поколение должно само решить, какие ситуации являются сопоставимыми…
Относительно второй формулы решительно не согласен. Когда говорят, что сослагательное наклонение применительно к истории не имеет ни малейшего резона, то тем самым отказываются представить себе, как могли бы повернуться события, если бы действующие лица той или иной драмы вели себя иначе.
Замечательный немецкий писатель Альфред Андерш категорически возражал против диктатуры изъявительного наклонения. Трагический фатализм, следование принципу «что было, того не вернешь» ведет, считал он, «к оправданию любого свинства». Не желая представить себе, как могли бы развернуться события при иных условиях, человек отказывается «от самого представления о лучшей возможности». Необходимо мыслить в сослагательном наклонении, изучать альтернативы, чтобы, учитывая уроки прошлого, избегать ошибок в будущем.
- Учителя в школах и даже профессора в вузах жалуются на то, что знание истории у молодых людей снижается. Вместе с тем заметен интерес к семейным родословным, к созданию художественных исторических фильмов. «Мода на память» - уже не раз читала и такое утверждение. А как вы расцениваете нынешнее отношение к истории?
- Помимо привычной нам истории, которая замечала лишь политиков и генералов, успешно развивается частная, семейная история, что имеет не меньшее значение, чем изучение биографий государственных деятелей. Я написал сейчас книгу об обороне Москвы в 1941 году, где много цитирую дневники самых обычных москвичей - это ценнейший источник знаний…
Но надо сознавать: для нового поколения то, что мы пережили, уже история. То, что для нас было недавней историей, для молодежи - уже древняя старина. Это нормальный процесс, но всегда кажется, что молодые люди ничего не знают и знать не хотят…
В нашей стране иная проблема. В советское время практически вся история России ХХ столетия была сфальсифицирована. Немногие осознавали, что происходит. Чудесный писатель Михаил Пришвин записал в дневнике 1 ноября 1937 года: «Больше всего ненавижу газету «Правда» как олицетворение самой наглой лжи, какая когда-либо была на земле».
Люди привыкли жить в сплошных мифах. Процесс восстановления реальной истории Отечества идет очень трудно, потому что слишком неприглядная рисуется картина.
В советские времена вырабатывались черты мировоззрения, взгляды на жизнь, привычки, традиции, которые за многие десятилетия закрепились. И в определенном смысле существуют по сей день… Человек сидит на партсобрании, слушает радио, читает газеты - и что он видит? Лицемерие и откровенное вранье. И что он делает? Он начинает приспосабливаться. Появляется привычка к двоемыслию и полнейшее равнодушие ко всему, что тебя лично не касается. Советский человек постоянно ходил в маске. Иногда маска прирастала к лицу. А под маской скрывались цинизм, голый расчет и равнодушие. Советский человек нес в себе огромный запас заблуждений, фобий, предрассудков, сохраняемых в неприкосновенности внушенной ему уверенностью в собственной правоте. Такого целенаправленного воздействия на личность в условиях полной изоляции страны никогда и нигде не происходило. И последствий таких чудовищных тоже нигде и никогда не было.
- В ваших фильмах, на мой взгляд, заметной нитью проходит тема национализма. Считаете ли вы национализм одной из бед сегодняшнего дня?
- Наша страна потеряла 28 миллионов человек, из-за того что в одной из европейских стран пришли к власти злобные националисты. А уж собственную страну немецкие националисты довели практически до полного уничтожения. В 1945-м казалось, что Германия вообще исчезнет с политической карты мира… Как сын германистов, я всю жизнь пытаюсь понять, как это могло произойти. Конечно, на меня сильно действует, когда я слышу от русских политиков те же слова, которые до 1945 года звучали на немецком.
Возможно, мои слова покажутся странными, но в нашей стране, победившей гитлеровскую Германию, не было настоящего антифашистского воспитания, потому что оно требовало отказа от однопартийной системы и единомыслия, требовало политического плюрализма, разномыслия, терпимости к тем, кто выглядит и ведет себя иначе... В нашем восприятии фашист - это солдат вермахта с закатанными рукавами. А у нас типичные фашисты устраивают митинги, пишут книги, прорываются на ТВ. Они проповедуют практически те же взгляды, что и германские нацисты в свое время. Но у наших людей нет прививки от фашизма, сердцевину которого составляет национализм: мы - лучше всех, умнее, духовно богаче, поэтому остальные должны нас слушаться.
И все эти настроения появились не сейчас. В Советском Союзе существовала иерархия народов. Разделение на более и менее достойные народы приобрело расовый характер. Наша страна разрушалась отнюдь не усилиями либерально настроенных диссидентов. Многонациональное государство подрывали крайние националисты, занимавшие все высокие посты в партийно-государственном аппарате.
- Объявлена борьба с фальсификацией истории. В чем для вас эта фальсификация в первую очередь? Знакомы ли вам учебники по истории?
- Современная историческая наука находится на очень высоком уровне, могу это засвидетельствовать как подписчик всех академических журналов. Но существует огромный разрыв между академической наукой и учебниками, авторы которых, как правило, руководствуются сформулированной еще в сталинские годы схемой. Таков заказ.
«Русское правительство, - писал когда-то Александр Герцен, - как обратное провидение: устраивает к лучшему не будущее, но прошедшее». Почему власть озабочена препарированием истории? Ведь нынешние молодые чиновники не несут ответственности за прошлое… Они защищают беспорочность вождя - по принципиальным соображениям. Если согласиться с тем, что прежняя власть совершала преступления, значит, придется признать, что и нынешняя может как минимум ошибаться. А вот этого никак не хотят допустить. Народу следует пребывать в уверенности, что власть всегда права!
- Обращает на себя внимание, что среди ваших персонажей есть целая галерея женских образов: от Александры Коллонтай до Хиллари Клинтон, от Голды Меир до принцессы Дианы. Хотите подчеркнуть роль женской личности в истории? Считаете, что мало внимания к известным женщинам? Или вам просто неприятен мужской шовинизм?
- Я вообще поклонник женщин… Меня восхищает успех тех, кому приходилось пробивать себе путь в обществе, которое не поощряло стремительные женские карьеры. Во все времена женщины, как и мужчины, мечтали и о власти. Но прежде их роль и влияние почти полностью зависели от мужчин. Чтобы завоевать положение в обществе и возможность влиять на страну, они должны были завоевать мужчину. Женщины оказывались между мужчинами, которые ими помыкали, и мужчинами, которые ими пользовались…
В нашей стране процветал мужской шовинизм. В советские годы правящий класс практически полностью был мужским. Чтобы доказать свое право на руководящую должность, таким женщинам, как Екатерина Фурцева, пришлось усвоить многие мужские привычки и манеры. Они учились не робеть в мужском коллективе, не смущаться шуточкам известного свойства, могли прилично выпить и при необходимости послать по матушке…
Но не думаю, что существуют какие-то особые женские качества, которые необходимы политику. По характеру успешные женщины-политики ничем не отличаются от политиков-мужчин. Говоря проще: женщины должны занимать высокие посты не потому, что они женщины, а потому, что они этого достойны.
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Леонид Михайлович МЛЕЧИН родился в 1957 году. Окончил факультет журналистики МГУ, работал в журнале «Новое время», а также заместителем главного редактора «Известий». Автор и ведущий телепрограмм и документальных фильмов. Автор многих книг художественной и документальной прозы. Дважды лауреат премии ТЭФИ.