"ТАКОГО "СОВКА", КАК В РУССКОЯЗЫЧНОЙ ФИНЛЯНДИИ, НЕТ НИГДЕ"

Людмила Коль давно живёт в Финляндии, о ней чаще всего и пишет, но издаваться предпочитает в России. Стремится упрочить контакты между русскоязычной общиной и финским обществом: выпускает журнал LiteraruS, проводит научные и литературные конференции в Хельсинки, хлопочет о том, чтобы наиболее интересные книги финских авторов зазвучали на русском языке, а голоса из России услышали в Суоми. При этом Коль очень не любит, когда её называют писательницей русского зарубежья.

Первый литературный опыт Людмилы Коль - "Ностальгический рассказ" был опубликован в Финляндии. Интересно, что его сюжет целиком и полностью писательница увидела во сне. На следующий день уже наяву ей явилась следующая история. В скором времени из этих рассказов сложилась книга, которую выпустило известное финское издательство "Арт принт". Второй сборник назывался прямо-таки по-чеховски: "Пошлые рассказы". Сюжеты обеих книг навеяны абсолютно российскими реалиями - они стали как бы данью писательницы той жизни, которую она оставила в России. Но и в последующих романах Людмила Коль также не изменяла российской проблематике.

- А где вы находите эти специфические русские проблемы, проживая в Финляндии?

- Это, поверьте, совсем несложно. Вот Тургенев, например, проживал во Франции, а гениально писал исключительно о родных "берёзках".

- Что побудило вас начать писать и где это произошло: в России или в Финляндии?

- Как писатель я сложилась в Финляндии. И думаю, что в России такой трансформации в моей жизни не случилось бы. Ведь по профессии я преподаватель русского языка для иностранных студентов. Двадцать лет работала на филологическом факультете МГУ. Единственное, что выходило тогда в свет под моим именем, это статьи и сборники упражнений для изучающих русский. А первый рассказ вышел в финском русскоязычном журнале "Вестник", который был создан при участии русской диаспоры, а также министерства просвещения Финляндии. Затем последовала ещё одна литературная публикация.

Так получилось, что писать я начала только после того, как у меня появилась возможность совершать недолгие поездки на Запад. Только там я могла отвлечься и по-настоящему глубоко уйти в тему.

В России жизнь у меня была сумасшедшая. Никакой возможности сосредоточиться. Слишком много пришлось нести на своих плечах. Но в 1993 году я как хорошая жена последовала "за мужем в Сибирь". Его пригласили работать во всемирно известную лабораторию низких температур Хельсинского технологического университета. Поняв, что это всерьёз и надолго, я начала изучать финский. Было совсем непросто. Два года я отучилась на курсах в университете, изучая этот очень трудный язык. В нём, например, 15 падежных форм и в нагрузку ещё одна, которую необходимо знать, чтобы образовать все эти 15.

- Кто в самом начале творческого пути был вашим читателем?

- В 1991 году финны-ингерманландцы, или, как их ещё называли, петербуржские финны, начали массово выезжать на свою историческую родину. В Финляндию прибыло такое количество русскоязычного народа, что в какой-то момент я перестала понимать, где нахожусь. У этих людей сформировался свой круг общения, свои тусовки. Так что в смысле языка читать мою литературу было кому.

- С 2003 года вы возглавляете финский историко-культурный и литературный журналLiteraruS. Расскажите об этом издании.

- Журнал начал выходить в самом начале 2003 года. Он издаётся на русском языке в четырёх выпусках: весеннем, летнем, осеннем и зимнем. В 2008 году у нас появилась версия на финском языке, а в 2009-м - ещё одна, на шведском. Сейчас и российское, и финляндское общество переживает время интенсивных перемен. И журнал тоже. Меняется содержание издания, форма подачи материала.

Собственно, журнал и был задуман как издание, в котором должны отозваться процессы, происходящие в обществе. В то же время он знакомит с финской культурой, театром, историей отношений между нашими двумя странами, регулярно печатает переводы современных финских авторов. Постоянные рубрики: "Стихи", "Проза", "Наша история вчера и сегодня", "Литературные встречи", "Наследие". В конце каждого выпуска - дайджест на финском языке.

Вообще я думаю, что многие писатели хотели бы иметь свой журнал. Ведь даже Пушкин выпускал "Современник". Свои издания были у Достоевского, Некрасова и многих других литераторов, и это всегда считалось престижным. Так вот, в Финляндии до LiteraruSрегулярного историко-культурно-литературного журнала не было. Разве что выпускались и выпускаются поныне разного вида альманахи.

Нас финансировало министерство просвещения Финляндии. Но, как правило, финны дают столько, сколько могут, и этих денег хватало до поры только на типографские расходы.

В 2007 году мой проект заинтересовал фонд "Русский мир", который занимается поддержкой программ изучения русского языка по всему миру. Когда я в первый раз получила от них деньги, заплакала... Позвонила своей подруге и со слезами сказала, что впервые чувствую себя человеком, так как наконец-то могу платить людям зарплату.

- Вам удалось открыть новые имена?

- Скажу сразу - нет. Есть несколько молодых девочек, которых я регулярно печатаю. А вот настоящее имя открыть неимоверно сложно.

- Существует мнение, что в Финляндии к русским относятся не самым лучшим образом. Как вы с эти живёте?

- Мне лично живётся хорошо везде. Что же до других, то всё зависит от того, как вы выстроите отношения с теми людьми, которые вас окружают. Безусловно, политика, давние обиды во взаимоотношениях наших стран в какой-то мере коснулись и нашей семьи. Но такие проблемы, на мой взгляд, случаются у граждан всех соседствующих стран. Острые углы надо уметь обходить и нужно учиться выстраивать отношения на культурном уровне. На культуре не должны сказываться ни политика, ни границы.

- Как живётся сегодня русской диаспоре в Финляндии?

- Живётся по-разному. Четвёртая волна эмиграции практически сбежала из СССР в 1991 году в Финляндию из-за угрозы голода, от неустройства жизни, от страха перед радикальными переменами, не всегда обнадёживающими. Эти люди довольно быстро вписались в экономический контекст страны. Совсем недавно я разговаривала с представителями русскоязычной диаспоры, которые проводили анкетирование по поводу культурных потребностей эмигрантов из России и возможностей их удовлетворения. Я поделилась с ними своими наблюдениями и сказала, что эти люди приехали и законсервировали здесь такой Советский Союз, который я никогда не видела даже в самом СССР. Я в нём

родилась, в нём прожила большую часть жизни, но такого "совка", как в русскоязычной Финляндии, не видела никогда.

Понимаете, сюда приехала не интеллигенция. Та осела в Англии, США, во Франции и других странах. Сюда же прибыли кровельщики и слесари. Они стремились благополучно зажить в европейском обществе, в котором жили сами финны, надеясь перейти на другую, более высокую ступень социальной лестницы. Но не перешли, так и остались кровельщиками и слесарями, при всём моем уважении к этим нужным профессиям. К слову, большинство детей этих ингерманландцев потом вернулись в Санкт-Петербург.

- Говорят ли сегодня дети эмигрантов по-русски?

- Всё зависит от родителей. Так получилось, что мой сын никогда не жил в Финляндии, он у меня гражданин Франции и говорит на многих языках, а вот, например, одна моя знакомая категорически запретила своему сыну говорить по-русски, сделала из ребёнка финна. Она решила, что коль скоро ему тут жить, то и русский не нужен. Язык ведь тянет за собой и менталитет. Русские мыслят глаголом, а финны - существительным. Они существуют в статике, а мы - в динамике. Финн скажет так: я нахожусь в состоянии сна, а я скажу, что просто сплю.

Эля Полякова Эхо планеты