Раф Шакиров: «Информацию в России контролируют чиновники»
Сегодня у нас в гостях известный журналист Раф Шакиров. О политической ситуации в стране, о роли прессы и правилах игры на информационном поле с ним беседует шеф-редактор журнала «Журналист» Мария Владимирова.
- Раф Салихович, известно, что состояние журналистики отражает положение дел в обществе. В связи с этим какую проблему в современной журналистике вы считаете главной?
- Думаю, что одной из острейших проблем сегодня является проблема безграмотности. Это связано с общим падением профессионализма и с отсутствием какой бы то ни было конкуренции. Нет конкуренции - нет стимула для того, чтобы самосовершенствоваться и развиваться. А какая может быть конкуренция в России, где новости и информацию контролируют чиновники, государство? Взять хотя бы телевидение - есть пять центральных каналов, которые оказывают наибольшее влияние на умонастроение и на электоральное поведение аудитории. Что такое первый мультиплекс и почему за него так бьются? Все по-прежнему хотят, чтобы в каждом доме стоял декодер и нам продолжали бы промывать мозги, рисуя розовые картинки. За это сейчас, как и раньше, идёт серьёзная борьба.
Окончил МГУ, исторический факультет, кандидат исторических наук.
С 1994 по 1996 год - главный редактор журнала «Коммерсантъ-Деньги».
С 1997 по 1999 год - главный редактор газеты «Коммерсантъ» и шеф-редактор объединённой редакции одноимённого издательского дома.
C 1999 по 2000 год - вице-президент телеканала «ТВ-Центр».
В 2000 году - заместитель председателя Всероссийской государственной телерадиокомпании, генеральный директор и главный редактор программы «Вести».
В 2001 году Раф Шакиров возглавил издание «Газета».
С 2003 по 2004 год - главный редактор газеты «Известия».
С 2006 по 2007 год - главный редактор журнала The New Times.
С 2008 по 2010 год - главный редактор DailyOnline.ru
Посмотрите на структуру собственности наших телеканалов - и вы ужаснётесь. В России действует практически абсолютная монополия на ведущие информационные каналы. У Первого канала форма собственности смешанная, контролирует его премьер-министр В.В. Путин. Канал «Россия 1» - государственный, финансируется он за счёт государственного бюджета, но при этом он спокойно выходит на рекламный рынок. В любой стране мира вам скажут, что это нечестная конкуренция. Дотированный проект не имеет права находиться на рынке свободной рекламы, так как он отбирает заказы и доходы у частных каналов, для которых реклама - это хлеб насущный. В других странах данные вопросы регулирует законодательство. У нас же, кроме закона о СМИ, который является одним из самых либеральных и свободных в мире и в то же время самым бездейственным, ничего нет. Можно сколько угодно ссылаться на закон о СМИ, но, простите, к нашей жизни он никакого отношения не имеет. Что, например, есть в Америке и чего не хватает нам? У них есть закон о доступе к информации. Любой честный налогоплательщик имеет право получить информацию, а чиновник обязан ему её предоставить.
- Любой человек, а не только журналист.
- Вот именно, любой человек. У нас такого закона нет. Поэтому чиновники отказывают журналистам в информации, не дают интервью, и делают это совершенно свободно. Для того чтобы хоть как-то изменить ситуацию в стране, нужно принимать рыночные законы, а именно закон, который бы ограничивал власть монополий.
В той же Америке пять каналов не могут принадлежать одному и тому же человеку или аффилированным с ним структурам. Если выяснится, что он через подставные фирмы контролирует несколько каналов, то это уголовно наказуемое дело. Такое дело возбудили в своё время в Италии против Сильвио Берлускони, но его пока спасает премьерский чин. Зачем принимаются такие законы? Чтобы зритель получил максимальное количество объективной информации. Это возможно, повторюсь, только в условиях здоровой конкуренции. Приведу пример, связанный с WikiLeaks. На наших каналах обсудили все подробности информационных сливов, связанных с другими странами, а про такого же рода информацию о России не было сказано ни слова, хотя этому посвящена достаточно большая часть в WikiLeaks. Так вот если бы мы жили в стране с нормальной политической обстановкой, обязательно, например, старое НТВ рассказало бы об этом. И, уверяю вас, у такого новостного выпуска была бы бешеная аудитория. И я бы туда ринулся. А по законам рынка: есть аудитория - значит, есть рекламодатели, а рекламодатели - это деньги.
- А как вы относитесь к поступку Леонида Парфёнова и тому, что он сказал на церемонии вручения телевизионной премии им. В.Листьева?
- Считаю это настоящим мужским поступком. Сказать об этом публично - на это нужна смелость. Жаль, что он говорил только о телевидении, поскольку то же самое творится в газетном мире и в интернет-сообществе. На первых порах наивные представители этой славной отрасли говорили: «Ну как же, интернет контролировать невозможно». Сейчас мы прекрасно видим, что есть специально нанятые люди, которые вас могут заклевать, если вы не так выступаете в своём блоге.
Собственники сетевых ресурсов вынуждены считаться с властями. В противном случае их доступ на рынок будет ограничен. Ярчайший пример: Google выдал, попросту сдал, своего пользователя китайским властям, которые посадили его в тюрьму за антиправительственные высказывания. За это Google получил доступ на китайский рынок. Свобода одного человека против миллиардов долларов. Google выбрал деньги. Это у них, а у нас даже миллиарда долларов не надо - собственнику сетевого ресурса просто скажут: «Знаешь, дорогой, мы тебя закроем без суда и следствия». И что он сможет сделать?
Так вот каждый раз, когда мы говорим о свободе слова и о свободе доступа к информации, возникает целый комплекс проблем, первая из которых, безусловно, политическая. СМИ существуют свободно только тогда, когда есть реальная оппозиция, представленная в парламенте. Когда есть независимые СМИ, которые подпитывают эту оппозицию информацией. Тогда возникает борьба между двумя силами - оппозицией и властью. Только в таком обществе возможно очищение от коррупции, от нецелевого использования средств и т.д. Нам до такой системы как до луны, а может, и ещё дальше.
- Вы в журналистике уже давно - работали при разных властях. Какой из периодов вам кажется наиболее жёстким?
- Я в профессии с 1991 года - тогда я пришёл в «Коммерсантъ». Мы переживали разные времена. После путча газету «Коммерсантъ», как и многие другие, закрыли. Она была запрещена. Что может быть жёстче, я не знаю. В ельцинский период были информационные войны, делёж телевидения - шёл процесс полулегальной приватизации каналов, и тем не менее они принадлежали разным группам. Это только начало, зачатки, скажем так, нормальной системы, потому что, если бы она была отработана и в дальнейшем поставлена под контроль закона, тогда мы получили бы нормальные развивающиеся СМИ. Но, к сожалению, поздний ельцинский период обернулся совершенно другой стороной. А Путин этот курс продолжил.
- При Ельцине было больше свободы?
- Вне всякого сомнения.
- А что происходит с прессой сегодня? Есть ли СМИ, которым вы доверяете?
- Центральные телеканалы я не смотрю вообще, информацию достаю в основном из интернета. Я не являюсь поклонником какой-то одной газеты - сейчас нет издания, которое отражало бы мою точку зрения на происходящее в анализе экономической и политической ситуации.
- Вы ищете информацию в разных источниках. А что делать простому читателю, который верит всему, что говорится и пишется?
- Верить ни в коем случае нельзя. Если вы хотите добраться до истины - это большой труд, никто вам ничего не разжуёт. Вы должны сами во всём разобраться. А этого нельзя сделать, читая только одну газету «Правда» по утрам. Для того чтобы понять, где правда, нужно собирать всю информацию - читать и оппозиционную прессу, которая может что-то где-то перегибать. То есть чем больше у вас источников информации, тем более точную картину вы можете составить. Сколько бы ни говорили о том, что политика от нас далеко, - это абсолютная ерунда. Новости - это руководство к действию, поскольку они касаются лично нашего кармана. Например, заговорили о новых налогах - через год-полтора после выборов в России будут действовать новые налоги на имущество. Какой из этого можно сделать вывод? У вас осталось полтора года на то, чтобы привести свои дела в порядок. Например, записано на главу семьи слишком много имущества, его нужно диверсифицировать, иначе вы будете платить очень много, а в последний момент ничего переоформить уже не успеете, так как это долгий процесс. Вот вам новости и реальная жизнь.
- Есть ли ниша в журналистике, в которой сейчас, на ваш взгляд, можно свободно работать?
- Скорее всего, это будет либеральное СМИ, которое работает на экспорт. Возможно, это чуть ли не единственная ниша, в которой сегодня можно свободно работать. Всем остальным гораздо сложнее. Небольшая газета что-то сказала про любовницу Путина - её тут же закроют. Если та же новость появится в мелкой газете, она может пройти незамеченной. А вот «Известия», «Российская газета», «Коммерсантъ» - тут уже совсем другие правила игры, которые отчасти напоминают мне застой. Поэтому либеральному СМИ, работающему на Запад, должно житься легче - у нас всегда на экспорт даже Путин более разговорчив.
- Это точно. Раф Салихович, а что вы думаете о профессиональном уровне наших журналистов и журналистики в целом?
- Основы, к примеру, американской журналистики заключаются в том, что журналист в любой статье должен ответить на шесть основных вопросов: кто? что? где? когда? как? почему? Возьмите заметку, написанную нашим журналистом, - вы не найдёте в ней ответов даже на половину этих вопросов. И у нас так во всём: слышали звон, да не знают, где он. Особенно наши мэтры так любят работать. Где-то что-то услышали и сразу выдают, что они по этому поводу думают. Один коллега как-то сказал: «Наша задача - снаряды подносить, а уж куда стрелять - пусть руководство думает». Это одно из самых больших заблуждений, такой журналистики я никогда не понимал.
- Вы возглавляли журнал The New Times с февраля по август 2007 года. Почему вы ушли, что произошло?
- Всё очень просто. Изначально мы договаривались о том, что проект будет коммерческим, а в процессе работы оказалось, что Ирене Лисневской нужно иметь свой политический орган. Пропаганда - не моя тема. На этом мы и разошлись. Увы. Да и потом она человек такой властный - не привык я под диктовку работать.
- После этого вы делали интернет-проект DailyOnline.ru, который вдруг резко прекратил своё существование.
- Этот проект мы делали совместно с финнами, которые ушли из него после того, как весной 2010 года началось обсуждение поправок в закон «Об иностранных инвестициях».
Так что иностранцы в России в СМИ больше вкладывать деньги не собираются. И правильно делают, я претензий не имею. Вообще когда ситуация в стране не совсем понятная, инвестировать в медиа считается малоприбыльным и неперспективным, тем более в России, где со СМИ не всё в порядке.
В канун выборов, как правило, новые проекты не начинаются - все ждут, чья возьмёт, потому что одно дело - если будет путинская Россия, другое - медведевская, а третье - ещё какая-то. Для медийных проектов это очень разные ситуации. Если победит Путин, вместо того чтобы вкладывать в медиа, лучше пойти в лотерею поиграть. Если победит Медведев - это будут определённые стилистические особенности, но системно они друг от друга не отличаются. Это как цари. Был царский режим, но цари разные.
- В ближайшее время вы планируете возвращаться в журналистику?
- Планов у меня много, но пока я, к сожалению, всё время занят бизнесом, а вовсе не журналистикой.
Оригинал текста читайте в журнале «Журналист». Перепечатывается с разрешения редакции.