Клуб выпускников МГУ: «Ельцин первый вывел Россию из мрака рабства»

О Ельцине- как человеке, президенте, учителе

- Борис Абрамович, каким вам сейчас вспоминается Борис Николаевич Ельцин?

- Как ни странно, он вспоминается таким же живым, каким я его знал много лет. Хотя скоро будет четыре года, как он ушел, для меня он человек, с которым я прожил не большую часть свой жизни, но, безусловно, одни из самых интересных лет моей жизни. Я Бориса Николаевича называю одним словом- Учитель. А Учителей в моей жизни, с кем я пересекся, жил в одно время, меньше, чем пальцев на одной руке, а с теми, с кем я не пересекся, кто ушел раньше, чем я родился, таких, может быть, меньше, чем пальцев на двух руках. Были еще Учителя. Академик Вадим Александрович Трапезников, директор института, в котором я проработал около 25 лет, учил меня не науке, а вообще жизни. Борис Давыдович Ланда научил меня невероятной вещи- творчеству. Человек, которого я не хотел бы называть, показал мне, что в жизни существует подлость. А Борис Николаевич Ельцин ввел меня в мир, который я очень люблю,- мир политики. Может быть, самый интересный для меня мир. Ну и, конечно, как и для каждого человека, который родился и вырос в нормальной семье, конечно, моя мать и мой покойный отец. Вот и все Учителя.

- И в этом мире российской политики, общем для вас с Ельциным, у вас были довольно серьезные конфликты, не так ли?

- Не могу сказать, что у меня с ним были дружеские отношения с ним. Была большая дистанция между Борисом Николаевичем и мной. Я полагаю, что он относился ко мне с уважением, и это было взаимно, наверное, в ответ на мое бесконечное уважением к нему. Борис Николаевич очень часто не соглашался с тем, что я предлагал. Но поскольку он, с моей точки зрения, совсем большой, я бы сказал, великий человек, поэтому про прошествии какого-то времени, переварив то, что мы с ним обсуждали, приходил к тому выводу, что он был неправ, он абсолютно не смущался позвонить и сказать: «Вы знаете, Борис Абрамович, я подумал- вы правы». Приведу яркий пример: как-то рано утром (Борис Николаевич очень рано вставал), он позвонил мне в полседьмого утра (я спал на даче в Александровке) и задал неожиданный вопрос: «Борис Абрамович, что вас больше всего заботит в жизни?». Полседьмого утра! На такой вопрос в полседьмого утра отвечать просто: в это раннее время обостренны естественные инстинкты, но я ему сказал: «Борис Николаевич, больше всего заботит отсутствие веры в светлое будущее». И тут же, без всякой паузы Ельцин спросил: «А почему вы поддерживаете Лебедя?» Тогда были выборы в Красноярском крае. И я стал объяснять Борису Николаевичу, что я поддерживаю Лебедя потому, что нужно создавать противовес Лужкову, который все больше претендует на политическую власть в стране и так далее. Потом я ему сказал: «Борис Николаевич, я не хочу ваше время отнимать, поэтому, позвольте, я очень коротко изложу мотивацию на бумаге». Он сказал: «Ну, хорошо, не задерживайтесь с этим». И я в этот же день отослал ему такую записку. Как оказалось, в то время, когда он мне звонил, в его кабинете находился Лужков и была включена громкая связь. Борис Николаевич принял мои аргументы и не настаивал на том, чтобы я прекратил поддерживать Лебедя. Как вы знаете, Лебедь тогда победил на выборах в Красноярском крае.

Еще один существенный эпизод, может быть, один из самых существенных,- это когда я был замсекретаря Совета безопасности РФ, и Лебедь только что подписал Хасавюртовское соглашение, против которого была масса возражений, в том числе и я возражал против этого договора, не понимая тогда еще, насколько Лебедь был прав. Это понимание постепенно приходило, и когда оно пришло окончательно, я был на стороне тех, кто предлагал убрать источник постоянно продолжающегося конфликта между федеральным центром и Чечней- две военные бригады, которые там стояли. Они не решали ни одной реальной, серьезной проблемы, они служили источником провокаций и с той, и с другой стороны. И со стороны федеральных ястребов, и со стороны чеченских экстремистов. Поэтому после долгого обсуждения с Иваном Петровичем Рыбкиным мы все-таки решили рекомендовать Борису Николаевичу и председателю правительства Черномырдину вывести две бригады: разложившиеся, деморализованные, голодные и прочее. И я поехал говорить на эту тему с Виктором Степановичем. Он вначале сказал: «Да ты что!?» А потом сказал: «Может быть, в этом что-то есть». А когда я сказал: «Виктор Степанович, позвоните Борису Николаевичу с тем, чтобы ему это объяснить». Он сказал: «Нет, я это ему объяснять не буду, объяснять ему будешь ты». И он позвонил Борису Николаевичу.

Я поехал к Ельцину, это был уже вечер, и я ему рассказал эту историю, то есть предложил вывести эти две бригады. Борис Николаевич вскочил из-за стола и сказал, что я предатель. А потом немножко остыл, сел и говорит: «А что мы потребуем взамен?» Я говорю: «Борис Николаевич, в этом вся история и состоит, что взамен мы ничего не потребуем».- «Ну это уже совсем непонятно»- «Борис Николаевич, все дело в том, что ментально есть ощущение здесь, в России, что мы проиграли войну, а у чеченцев, наоборот, есть ощущение, что они войну выиграли. И эту ситуацию нужно переломить, то есть это означает, что нужно стать выше, чем они. Поэтому мы должны сделать такое предложение, которое для них будет непонятно, но великодушно, совсем высоко для их понимания. Поэтому если мы ничего не попросим взамен, то чеченцы поймут, что мы нисколько не упали духом, что мы по-прежнему несем ответственность за всю Россию и за Чечню в том числе». Борис Николаевич встал из-за стола, немножко походил и сказал: «Знаете, Борис Абрамович, а в этом что-то есть. Вы посидите в приемной».

Я вышел в приемную, он меня позвал через некоторое время и сказал: «Я распорядился готовить указ о выводе двух бригад, и вы сегодня в ночь с Рыбкиным вылетаете в Чечню». Так и произошло. И действительно, когда мы встретились с Масхадовым, с Мовлади Удуговым, еще с рядом чеченских лидеров, они были в абсолютном шоке, что подписан приказ о выводе двух бригад и взамен мы ничего не просили. И я считаю, что после этого наступил ментальный перелом во всей этой истории. Конечно, вторая чеченская война- это была победа ястребов, абсолютно бессмысленная, которая унесла десятки тысяч жизней, и которая, по существу, продолжается до сих пор. Было еще много эпизодов, связанных с моим назначением исполнительным секретарем СНГ, и с выборами 1996 года, моих личных встреч с Борисом Николаевичем, и наших коллективных встреч с ним, очень ярких, очень интересных, запоминающихся. Так вот, образ Бориса Николаевича, как человека абсолютно цельного, идейного и уникального,- это главное, что сохранилось в моей памяти.

- Был и еще один яркий эпизод, о котором часто рассказывает дочь Ельцина Татьяна Дьяченко-Юмашева. Она утверждает, что вы в свое время совершили такой любопытный политический ход, когда вы якобы убеждали лидеров стран СНГ назначить вас исполнительным секретарем СНГ. А Ельцин, по ее мнению, хотя и был против, но в итоге заявил, что он не мог пойти против решения Кучмы, Назарбаева, Акаева. Этот эпизод вы помните?

- Да, я-то как раз хорошо помню этот эпизод. Только Татьяна Борисовна, видимо, запамятовала, или ее неточно информировали в то время. Я не встречался ни с одним из президентов по поводу своего назначения исполнительным секретарем. У меня не было такой возможности даже чисто формально. Это миф, что я объехал президентов. Подчеркиваю, я не встречался ни с одним. Более того, в тот день, когда собрались президенты в Кремле на саммит СНГ, я был у себя на даче в Александровке, и когда в районе девяти утра раздался звонок, я только проснулся, и мне сообщили, что я срочно должен выезжать в Кремль. Поверьте мне, я говорю абсолютно искренне, я в тот момент даже не знал о том, что проходит саммит. По крайней мере не придавал этому значение, потому что я реально не знал о том, что там происходит. И я спросил, сколько у меня есть времени. Мне сказали, что у меня есть 20 минут. Я сказал, что это нереально, потому что из Александровки езды как минимум, если с мигалками, минут 25 до Кремля. Я попросил, чтобы мне дали машину сопровождения, потому что иначе я точно не успею.

Я приехал в Кремль, естественно, опоздал, меня пригласили в комнату, которая находилась рядом с большим залом, в котором проходил саммит, там был Борис Николаевич, Валентин Юмашев и Сергей Кириенко. Борис Николаевич попросил Юмашева и Кириенко демонстративно выйти, что меня уже удивило. И они такие грустные и озабоченные вышли. И Борис Николаевич сказал: «Борис Абрамович, вы знаете, о чем идет речь?» Я не ответил на этот вопрос, потому что я действительно не знал, о чем идет речь. Он сказал: «Речь идет о том, что неожиданно для меня многие президенты стран Содружества предложили вас в качестве исполнительного секретаря. Вы понимаете, что это мое решение?»- «Борис Николаевич, я понимаю, что это ваше решение».- «Как вы на это смотрите?»- «Вы знаете, как я люблю политику, и вы меня туда ввели, в эту жизнь, мне кажется, что это очень интересно, мне кажется, что я смогу оправдать надежду тех, кто считает, что Содружество все-таки не умерло».- «Вы понимаете, какой завтра будет скандал, какой вой поднимут коммунисты?»- «Я понимаю, но мне казалось, что вас-то никогда не смущало, что там коммунисты…».- «Вы правы, меня это не то что не смущало, конечно, я обязан обращать внимание, но я знаю, что они тянут страну назад, поэтому давайте пройдем в зал заседаний». Вот такая история.

Мы прошли в зал заседаний, Борис Николаевич поставил на голосование мою кандидатуру, и президенты единогласно проголосовали за предложение Бориса Николаевича как председателя Содружества. Как я узнал позже, и Юмашев, и Кириенко очень возражали против назначения. Для них это тоже было неожиданно. Поэтому странно говорить о том, что я объездил президентов, а Юмашев и председатель правительства РФ Кириенко ничего об этом не знали. Это означает, что они просто несостоятельны были в своих должностях, если они не знают, что гражданин РФ спокойно общается с президентами и обсуждает такие вопросы. Спецслужбы должны докладывать им об этом, если такие события происходят.

Смотрите видео-интервью "телохранителя" Ельцина Александра Коржакова и первого мэра Москвы Гавриила Попова о первом президенте России и его времени

- Спустя 11 лет после отставки Ельцина есть много разных версий по поводу вашей близости с Ельциным. По одной из них, вы могли в любой момент, чуть ли не ногой дверь открывая, появиться в его кабинете. Другие говорят, что вы лично с ним общались два-три раза, не более. Какая версия ближе к реальности?

- Я никогда не был настолько близок с Борисом Николаевичем, чтобы говорить, что мы дружили. Я общался с ним от случая к случаю, и мое общение с ним в основном регулировал Юмашев. Я считаю, что сознательно или несознательно, но Юмашев опасался моих частых встреч с Ельциным и когда еще не был главой администрации, и потом- когда стал главой администрации. Я не знаю, в силу чего, но у меня сложилось абсолютно ясное понимание того, что Юмашев пытался ограничить нашу близость. С другой стороны, есть известная книжка Бориса Николаевича, где написано, что он никогда не дружил, не любил Березовского. Я не знаю, может быть, эти слова написаны Юмашевым, может, самим Борисом Николаевичем, но там же есть цитата Ельцина: «Я никогда не сомневался, что Березовский истинный сторонник демократии и демократических реформ в России, и поэтому я считал важным, чтобы он был рядом со мной». Это слова Бориса Николаевича. Я считаю, что этим все и сказано достаточно точно, что касается наших отношений. Это обоюдное уважение и в полной мере понимание того, что необходимо для России в тот момент. Я считаю, что и Борис Николаевич, и я верно служили России.

Я все тогда делал на благо страны, и будучи бизнесменом, и инициировав союз бизнесменов в поддержку Ельцина в 1996 году, и рекомендовав Чубайса в качестве фактического главы избирательного штаба, я считаю, что я абсолютно правильно поступил. Я рад, что оказался полезен Борису Николаевичу в это время: когда у меня возникла идея союза с Лебедем; когда был достигнут мирный договор в Чечне в мае 1997 года; когда я представил план реорганизации СНГ, который мне удалось подписать у всех без исключения президентов, похеренный потом Примаковым. Уже тогда мне удалось добиться у президентов вынесения ряда государственных функций на наднациональный уровень. Это было принципиально. Но, безусловно, я никогда не имел возможности открывать ногой дверь к Ельцину, там всегда был Юмашев, и он регулировал мое общение с Ельциным. Но я и не могу сказать, что Юмашев категорически препятствовал моему общению с Ельциным. И всякий раз, когда возникали обстоятельства, которые, как мне казалось, требовали моего прямого общения с Ельциным, я не помню случая, чтобы Юмашев этому жестко воспротивился.

Ельцин и преемник

- Ручное управление встречами и контактами с Ельциным это особый пунктик кремлевской дипломатии 1990-х?

- Тогда институт власти еще только складывался, это была совершенно новая история, история демократической России, конечно, многие государственные институты еще не устоялись, еще не сформировались, поэтому было очень много неформального во всех отношениях, в том числе в высших эшелонах власти. Это прерогатива президента- выбирать, с кем ему советоваться, и он имеет право советоваться с гражданами, не наделенным никакой формальной властью, и имеет право советоваться с теми, кто наделен такой властью. Имеет право вводить тех, кто не наделен властью во власть, как было со мной, когда он назначил меня заместителем Совета безопасности или рекомендовал назначить меня исполнительным секретарем СНГ. Я не вижу ничего специфического, особенно в той ситуации, которая была в то время в России, когда власть только формировалась, в том, что Ельцин выбирал близких по духу и близких интеллектуально ему людей.

- По этому принципу он и выбирал преемника?

- Я считаю, что решение Ельцина было абсолютно искренним. Это глупость, что кто-то, кроме Ельцина, принимал за него принципиальные решения. Ельцин, как и любой президент, советовался с людьми, мнение которых ему интересно. Но в конечном счете решение принимает он сам. И Путин был не единственной кандидатурой, были другие. Конечно, больше всего Ельцин сожалел о том, что не удалось вернуть Черномырдина. Об этом сожалел не только Ельцин, а вся команда Ельцина. Я считаю, что именно это и было переломным в истории современной России. Никто, как Черномырдин, не смог лучше продолжить сложнейшие для России демократические реформы, так ей необходимые. Мы все сегодня понимаем, что это не пустое слово- демократия. Значительно больше людей сегодня соглашается с этим в России. Я имею в виду людей, которые думают о будущем России. Это, конечно, было самой трагической развилкой. Если бы Черномырдин вернулся в кресло премьера, то, безусловно, он бы стал следующим президентом России, и история России развивалась по-другому. Что касается меня лично, я к этому пытаюсь относиться философски. Я считаю, что русский народ не был готов к демократии, Ельцин принес народу демократию на блюдечке с голубой каемочкой, и народ решил, что это так и должно быть. Это коснулось не только России, но и всех стран постсоветского пространства. И мы все видим, с какой легкостью они сдали свободы по существу автократам.

Ельцин и роскошь

- Как относился Ельцин к деньгам, роскоши и другим материальным благам и атрибутам власти?

- Когда я был членом президентского теннисного клуба, где я время от времени тоже встречался с Борисом Николаевичем, я не наблюдал каких-то богатств, роскоши, поскольку он никак это не проявлял. Как-то я с ним встречался в Самарской области, тогда Титов там был губернатором, и Ельцин туда приехал. И я там тоже был среди тех, кто его там встречал. Я помню, он приехал на таком пароходике, который по Волге плавал. Ну, по нынешним масштабам даже не с чем сравнить, насколько это было скромно. А что касается дворцов, какие можно наблюдать у нынешних лидеров, и так далее, то мне про это ничего не было известно.

- А у его «семьи» отношение к этим вещам было такое же скромное, или нет?

- У вас, может быть, в нарицательном смысле, а у меня в абсолютно конкретном смысле, семья Ельцина для меня- это Борис Николаевич, Наина Иосифовна, Татьяна, ее сестра Лена. Я тоже с Татьяной не был другом взасос, но я знаю ее, как нормальную, как и большинство людей, которые окружали Бориса Николаевича. Мне неизвестны ее походы по бутикам или какие-то драгоценности, цацки, которые украшали ее шею или руки. Я этого не видел. Да и странно было бы, потому что у Татьяны хорошее университетское образование. И, как и большинство образованных людей, она знает, какое значение имеют материальные ценности. Это совсем не значит, что ей не хотелось бы жить во дворце, но это не является целью, чтобы перешагивать через трупы. В отличие от большинства тех, которые сегодня во власти. Таня, несмотря на то, что она родом не из Москвы, никогда не была провинциалкой. Оказывается, самые большие в России провинциалы- это питерские. Я даже нашел объяснение, почему. Потому что ни у кого, кроме них, не было комплекса неполноценности, потому что они все время претендовали на то, что питерские- самые крутые в России. Они все время себя сравнивали с московскими. Другие не сравнивали себя, поэтому у них не было провинциального комплекса.

Ельцин и «семья»

- Так все-таки ельцинская «семья», само понятие правомерно или нет?

- Правомерно любое определение, вопрос в том, конструктивно оно или нет. Ведь оно оказалось конструктивно для тех, кто боролся с Ельциным как идеологом свободной России. Поэтому «семья» в нарицательном смысле- это такой междусобойчик, который рулил Россией, это то, что хотели сказать авторы этого слова. С моей точки зрения, говорить нужно было о единомышленниках. И в этом смысле я абсолютно счастлив, что я входил в число единомышленников Ельцина. Есть такая поговорка: свита делает короля. Но я считаю, что эта поговорка кардинально неверна, потому что свиту делает король. Вот, Ельцин выбрал себе такую свиту. Без его желания общаться с кем-то никто не имел возможности это делать.

- И он до последнего контролировал тех, кто будет в его ближайшем окружении, кто будет входить в его семью?

- Безусловно. Это был всегда его выбор. А что касается того, кто рулит Россией, то все-таки Ельцин заложил основу федеративного государства. Это означает, что была огромнейшая автономия у регионов. Вы помните, Ельцин сказал: возьмите суверенитета столько, сколько в состоянии переварить. Поэтому точно нельзя говорить, что ельцинская команда рулила Россией. Ельцинская команда создавала правила, но эти правила были направлены как раз на то, чтобы диверсифицировать власть, а не концентрировать ее, в отличие о того, что делает Путин.

Ельцин и «белый кардинал Кремля»

- Вы сказали, что Ельцин дал вам возможность заниматься любимым делом- политикой. Вас называют «серым кардиналом» Кремля. Вы им были? Хотя бы какой-то период времени?

- Все дело в определениях. Под «серым кардиналом» подразумевается человек, который где-то втихаря рулит, подруливает. Я никогда не стремился к закрытости. Я всегда абсолютно открыто говорил, во-первых, о своих целях, во-вторых, о путях, с помощью которых я пытался этих целей достичь. Я что, когда-нибудь стеснялся или скрывал свои связи с Ельциным, или свое знакомство с Татьяной и Юмашевым? «Серый»- это опять лейбл, который в данном случае не соответствует действительности.

- То есть вы- «белый кардинал»?

- Слово «кардинал» мне не нравится. Если уж говорить точно, то член команды Ельцина. Это точно. Вот и все. И это будет корректно. А если кому-то нравиться говорить «серый кардинал», то мне по фигу, пускай называют «серый кардинал».

- Привыкли и не отрицаете?

- Я никогда не обращал внимания на общественное мнение. Не знаю, может, это плохо, но мне важно, что мои дети думают обо мне, что моя мать думает обо мне, что думают мои близкие друзья. Это существенно. Может быть, именно поэтому я всерьез никогда не думал о том, баллотироваться ли мне в президенты или нет. Помимо всего прочего у меня есть еще одна особенность (может быть, непростительная, для человека, занимающегося политикой), но я действительно не люблю власть как таковую. Не люблю я быть во власти по одной простой причине, потому что власть, безусловно, предполагает насилие. Она не может только убеждать. А я просто не терплю насилия внутренне, генетически. И очень люблю убеждать. Но когда ты во власти, ты не имеешь возможности убедить каждого, иногда приходится применять насилие. Вот поэтому я власть и не люблю.

- Любите политику, но не любите власть?

- Именно так, и в этом моя трагедия. Потому что в принципе не корректно заниматься серьезно политикой, как я занимался и занимаюсь, одновременно не желая быть самому ответственным за эту политику. А ответственность несет только тот, кто находится во власти.

- В этом что-то есть от идей Макиавелли?

- Вы помните, Макиавелли сказал: политика - искусство возможного. Я отношусь к политике, как к творческому процессу, как к искусству. Макиавелли сказал, что политика- это искусство возможного, а я дополнил: революция- это искусство невозможного. А контрреволюция- вообще не искусство. Я в свое время написал «Манифест российского либерализма». Недавно была большая полемика по поводу «Манифеста просвещенного консерватизма» Никиты Михалкова. Так совпало, что я сейчас пишу «Манифест просвещенной демократии».

- Когда премьера?

- Я не тороплюсь, но скоро. Кстати, я посвятил «Манифест российского либерализма» первому президенту России: «Великому реформатору, Борису Николаевичу Ельцину, который сделал, но не объяснил, посвящаю». Я считаю, что Борис Николаевич не всегда достаточно объяснял то, что он делал. Я набрался смелости в этом манифесте сформулировать то, что Борис Николаевич интуитивно делал. Я считаю, что в этом смысле эпиграф точно отражает мое отношение к Борису Николаевичу и к тому, что он делал.

Ельцин и его интуиция

- Можете вспомнить какой-то самый потрясший вас пример ельцинской интуиции?

- Несколько таких примеров есть. И в то же время несколько примеров, когда его интуиция проваливалась. Прежде всего, это указ 1400- это его ощущение неизбежности, необходимости перемен, избавления от балласта под названием Советский Союз. Договор о прекращении существования Советского Союза- это, безусловно, опережение времени. Второе- когда он понял, что демократия не может быть пластилиновой, поэтому необходимо использовать силу, по существу, против мятежа. И эта решительность, с которой он подавил действия абсолютно озверевшего и обезумевшего парламента. Его решительность в 1996 году и точная уверенность, что он победит Зюганова, в то время, когда никто в это не верил. И, наконец, его ощущение вины за те ошибки, которые он сделал, и одна из которых- это война в Чечне. Он понял, что это была ошибка, и 31 декабря 1999 года, когда он уходил, он покаялся.

- А когда его подводила интуиция?

- Подвела в начале первой чеченской войны, когда он согласился ее начать. Любопытный пример ельцинской растерянности: с 16-18 марта 1996 года, когда он подписал три указа о запрете компартии, о роспуске Думы и переносе выборов на два года. И в течение суток он это решение изменил на противоположное. Тут одновременно и интуиция его и подвела, и восторжествовала в конечном счете.

Ельцин и алкоголь

- Очень часто Борис Ельцин представал перед населением как не совсем трезвый человек. Возможно, вы это имели в виду, когда говорили, что Ельцин- широкий человек. Широта жестов действительно имела место быть. Как возник этот образ? И соответствует ли он реальности?

- У меня есть некоторое сложившееся представление о том, что в 1990-е годы гэбэшники, забившиеся в щели, были разобщены, но тем не менее оказывали колоссальное влияние на Ельцина. И я считаю, что вся история с алкоголизмом Ельцина- это история созданная и раздутая. Созданная Коржаковым, который таким образом пытался Ельцина контролировать. И ни одно застолье не обходилось без выпивки, которую Коржаков не жалел. Я лично не видел Ельцина пьяным, хотя я бывал на застольях в его присутствии. В то же время я видел, как он дирижировал оркестром в Берлине. Конечно, это делал человек нетрезвый. Но я считаю, что очень просто укоренилось в сознании, в том числе и молодого поколения, что Ельцин- алкоголик, абсолютный пофигист, которому на все наплевать, только бы выпить. Это абсолютно выдуманная история врагами Ельцина, теми, кто выступал против тех политических и демократических преобразований, которые Ельцин проводил в России.

- А как же эти, уже ставшие хрестоматийными, кадры, где он с Клинтоном…

- Я уже сказал, что абсолютно не исключаю этого, но я лично не был свидетелем.

Ельцин и невыученные уроки

- Ельцин ушел в отставку более 11 лет назад. Это уже стало фактом истории или нет? Какие выводы или уроки, если хотите, из его периода правления есть смысл сделать и современной власти, и гражданам?

- Ельцин пришел к власти в рабской стране, Россия- была страной рабов. Путь от раба к свободному человеку проходит две стадии. Первая стадия- это понимание того, что быть независимым и свободным лучше, чем быть рабом. Нам в школе преподавали историю, совершенно ее искажая. В тот момент, когда в России отменили крепостное право, крестьяне бунтовали не против помещиков, а за помещиков. Потому что люди не могли жить самостоятельно, у них должен быть хозяин, они так привыкли, они века так жили. И вдруг им говорят: а вот теперь живите сами… Так вот, первый этап выдавливания из себя раба, превращения в свободного человека Россия прошла при Ельцине. И требуется второй этап, не менее сложный, чем первый, необходимый для того, чтобы человек, наконец, из позы не очень удобной- на четвереньках- стал во весь рост. И этот второй этап- это осознание и действия, что за свободу нужно бороться каждый день. Помните, что сказал Гете устами Фауста: «И только тот достоин счастья и свободы, кто каждый день за ней идет на бой».

Осознание того, что лучше быть свободным, чем рабом, пришло, а силы духа, смелости каждый день за это бороться нет. Эта стадия еще впереди. Первую часть пути мы прошли за Ельциным, и никто никогда это у него не отнимет, ровно так же, как никто и никогда не отнимет у Горбачева выбор между возвратом в прошлое и попыткой пойти в будущее. То есть Горбачев тоже стоял перед выбором- вернуться туда, назад, к тому развороту, который начал делать Андропов, или сделать принципиальный выбор. И он сделал принципиальный выбор вперед- отказаться от плановой экономики и перейти к рыночной. Это выбор Горбачева. Он не реализовал, реализовал Ельцин. Другое дело, что Горбачев не понимал, что нельзя иметь рыночную экономику и авторитарную политическую конструкцию. И те, кто ссылается на Китай, эта ссылка совершенно неправомочна, поскольку менталитет совершенно другой. Но и в Китае эта конструкция хоть и долгая, но не бесконечная. И в Китае возникнет в конечном счете либеральная политическая конструкция в дополнение к либеральной экономике. Иначе Китай не сможет реализоваться в той мере, в какой он в состоянии реализоваться. Поэтому, когда Горбачев говорил о социализме с человеческим лицом, он говорил об эклектичной конструкции, подразумевая, что есть рыночная экономика и по-прежнему коммунистическая партия как авангард политической конструкции. А вот Ельцин понял, что эта конструкция эклектична, и поэтому дополнил идею рыночной экономики либеральной демократической политической системой. И это главное, что нам оставил Ельцин. Мы с ним прошли первый этап становления, превращение раба в человека.
Он навсегда останется в истории России как человек, который первый вывел Россию из мрака рабства.